Сергей Терещук - Кофе с корицей

– Эх, прокачу! – восклицаю я.

И в следующий момент вскрикиваю от боли. Ускорение выбивает передачу, и металлическая трость отстреливает мне в колено граненым стеклом. Я бью по тормозам, завывая нечленораздельным матом. Меня же предупреждали. Несколько раз. Наверно, я в этот момент отлучался полетать в облаках. Безответственность и безалаберность. Так ласково про меня говорит моя жена. И еще добавляет:

– Ведерко с лопаткой, песок в сандалиях!

Я останавливаюсь у обочины и выхожу из машины.

Этот удар отрезвил меня. Привел в чувства. Точнее, вылил на меня ушат вины. Колено саднит, но я хватаюсь за голову. Как? Как я мог такое сделать? Спустить весь семейный НЗ! Это недоразумение! Непростительная несознательность… Надо мчатся к этому мужику!.. Чушь! Какой ненормальный вернет деньги? Но он же не хотел с ней расставаться!.. Да что со мной, в самом деле? Как я мог!

Я достаю мобильный телефон и набираю номер. Долгие гудки.

– Да! – женский голос.

– Простите! А могу я поговорить с Григорием?

– Нет!

– Я не туда попал?

– Попали туда. Только поговорить вы с ним не сможете?

– Почему?

– Потому что он лыка не вяжет. Напился на радостях от горя!

– Так быстро?..

– Долго ли в таком-то возрасте и с его здоровьем… Что вы хотели? Машину вернуть?

Это было еще одно ведро холодной воды. Организм насторожился не зависимо от меня. Какая-то нездоровая кутерьма затевалась вокруг. Наверное, мне следовало почувствовать неладное? Но нет! Я, как всегда, спасовал.

– С чего вы взяли? – промямлил я, имея в виду: «Как вы догадались?».

– Случалось уже такое… Два раза. – Женщина была на взводе. – Только вот что я вам скажу. Не выйдет у вас ничего! Через мой труп! Не машина, а наказание какое-то! С милицией приходите. В суд идите. А за здорово живешь я вам деньги не отдам!

– Да я… просто… просто…

Увиденное, как удар под дых, сбило мне дыхание и заставило сердце биться учащенно в горле. Передо мной на дороге зиял раскрытый люк. Из него на тридцать сантиметров торчало бревно. Во время телефонного разговора у меня есть привычка бродить. Вот и сейчас я прошелся вперед. И увидел такой «сюрприз». Оглянулся на машину. Она смотрела на меня слепыми выключенными фарами. А сумерки скрыли опасность от моих глаз. Сделали ее почти невидимой. Это что же получается? Находясь в эйфории обладания, я забыл о безопасности. Не включил ближний свет. И если бы не этот удар в ногу. Где бы я сейчас был? На больничной койке! В лучшем случае!

– Что вы замолчали? – женщина продолжала кричать в трубку.

– Молчу?.. Безответственный и безалаберный криворук. – Я опустился на бордюрный камень.

– Что? Это вы о ком?

– Это я о себе. Вы не знаете, почему я такой… такой рукожоп? – злоба на самого себя сдавливала горло.

– С вами там все в порядке? Алло! Молодой человек… Может, скорую?

– МЧС… вызовите!

– Какое МеЧеэС?

– Тут надо люк закрыть…

Я дал отбой. Встал с холодного камня и поплелся к машине. Я знал, что как минимум семь миллиардов человек на планете Земля вернули бы деньги и еще получили бы компенсацию за ущерб… как его… ну, который не материальный. Моральный… Но я в их число не входил.

Надо было ехать домой, а по дороге придумать, как преподнести супруге известие, что я сегодня выбросил на дорогу:

1. ее норковую шубу,

2. ее новый горнолыжный комбез с комплектом наикрутейших и наидорогущих горных лыж и ботинок

3. ее зимнюю поездку на горнолыжный курорт

4. ее летнюю поездку на райские острова

Не считая всякой сопутствующей мелочи.

Пружины жалобно заскрипели подо мной. Дверь захлопнулась тяжелым железом. Первым делом надо включить свет. Щелчок рукоятки. Бешено заходили дворники, издевательски повторяя со скрипом:

– Не то, не то, не то…

Щелчок другого переключателя заставил явиться во всей красе торчащее из земли бревно в десяти метрах от машины. Вот это был бы номер! Купить автомобиль и тут же его раскокать. Я думаю, не многие могут позволить себе такой аттракцион. Было бы что вспомнить в момент казни на кухонном столе посредством скалки.

«Волга» вздрогнула всем телом. Отряхнулась. Сбросила все дурные мысли. Медленно объехала препятствие. Предоставила мне возможность плюнуть в открытый люк. И покатила нас навстречу судьбе. Первое совместное испытание мы преодолели, оставшись целыми и невредимыми. Если не считать моей коленки. Первая щепотка соли из предполагаемого пуда была съедена.

Крадучись вдоль бровки под ироничные сигналы обгоняющих машин, я ехал, раздумывая о нашем будущем. По всей видимости, он не было безоблачным. Чтобы отвлечься от тяжелых раздумий, включил радио. По всем программам передавали одно и то же. Хрипение и шипение. Внутри приемника расплодились страшные рептилии. Нужно заняться их изгнанием, дабы открыть простор для современных радиоволн. Но это когда будут свободны обе руки, машина будет надежно припаркована и в округе не будет нервных прохожих. А пока крепко держаться за баранку и внимательно смотреть за дорогой.

Не имея никакой поддержки со стороны ввиду неработающего приемника, пришлось оказывать первую психологическую помощь самому себе.

– В конце концов, до зимы еще далеко. Может случиться всякое. Мода на шубы, например, пройдет… Или их вообще запретят. А что касается лета, то на ближайшее мы не планировали отдыхать. Тетя моей гостеприимной жены собралась приехать полным семейством прямиком из Якутии на все три месяца. Поправить свое здоровье у местных шаманов. Тамошние целители ей уже не помогают. Вот приедут они и будут развлекать друг друга всякими снадобьями. А мы будем предоставлены сами себе и займемся наведением марафета. Моя красавица. Моя умница. Моя хорошая.

Так разговаривая вслух, я совершенно инстинктивно погладил руль, и приятная гладкость перенесла меня на тридцать с гаком лет назад. И вот я, четырехлетний мальчишка, сижу на заднем сидении дедушкиного авто и показываю нос обгоняемым машинам. Дедушка был лихачом. Дождь, снег, узкие серпантины – ничто не могло его заставить сбросить газ. Даже бабушка, сидящая рядом и умоляющая: “Ну, Коленька, ну, пожалуйста! Осторожнее! Ведь у нас внучек в машине! Ой, мамочки…!”

Дед подмигивал мне в зеркало заднего вида и давил на гашетку. Бабуля хваталась одной рукой за сердце, другой за ручку над дверью и прикусывала губу от страха. Тишину нарушал только неистовый рев мотора и тихий шепот деда:

– Ну, давай, моя хорошая! Давай! Немного осталось! Ты сможешь! Давай, милая!

И старенький «Москвич» 403-й модели медленно карабкался в гору по раскаленному асфальту, преодолевая горный перевал. Мы ехали на моря. Пока мои родители обливались потом в плацкартных вагонах без кондиционера в тридцатиградусную жару, дед, наплевав на все трудности, решил прокатить меня с бабушкой с ветерком. И показать красоты необъятной родины.