Александр Черенов - МУМИЯ ИЛЬИЧА. Книга вторая

– То есть, вытащить его из капсулы? Ну, знаете ли!.. В таких случаях обычно говорят: «За что боролись?!». Зачем нужно было городить огород из этой капсулы, вакуума и силового поля? Или – «Свободу Владимиру Ильичу»»?! Пусть бежит?!

– Нет, – почему-то не пал под убойным взглядом египтолог. – Я уверен, что все свои манипуляции присутствующий здесь Медик осуществлял не просто над телом Ленина – а над телом Ленина в гробу. И не потому, что – так удобно: потому, что это – неотъемлемая часть ритуала.

– «Уверен», говорите? – принялся «закипать» Глава.

– Да, уверен. Как специалист. Я, всё-таки – египтолог. В любом случае, мы ничем не рискуем.

– То есть, как это «ничем не рискуем»?!

Глава взорвался – но предельно экономно: явно приберегал себя для товарищей.

– А вакуум?! А поле?! Сами же говорили, что Ленину сбежать – раз плюнуть!

– И это – правда, – уважительно склонил голову египтолог. – Но я почему-то убеждён, что из гроба… из своего гроба, он никуда не убежит. Гроб нейтрализует все попытки. Может, и не упокоит – это вряд ли – но обездвижит точно.

– Через капсулу?! – саркастически хмыкнул Глава. – Через два слоя брони, которую и ракетой не прошибить?! Через вакуум и силовое поле?!

– А мы их отключим…

– Но…

– … в гробу!

Заготовленная язвительная реплика так и не покинула рта «Светлейшего». Вместо этого он художественно «отлучился» взглядом на потолок. Назад он вернулся уже просветлённым, пусть и не как Будда, пусть на свой лад – но выглядя при этом не менее впечатляюще.

– Вы, хотите сказать, что…

– Да: мы уложим капсулу в гроб – и отключим «системы жизнеобеспечения»!

– А потом…

– Извлечём мумию из капсулы – но так, чтобы она хотя бы миллиметром оставалось в гробу!

На этот раз Глава «ушёл» не на потолок, а в сторону – и совсем ненадолго.

– А – что?.. Попытка – не пытка! Ну-ка, мужички… Хотя – нет! Он придержал рванувшихся к капсуле грузчиков – и повернулся к «пролетариям умственного труда».

– Дело это – серьёзное, и требует профессионального к себе отношения. Тут нужны не только руки, но и мозги. Опять же – вопрос ответственности. Что взять с грузчиков?! А с вас – всё, что угодно, вплоть до тела и души.

Доводы «Светлейшего» вразумляли учёных не хуже булыжников. К концу его речи настроение товарищей было минорным, а осознание – полным. Разумеется, «подручному Сатаны» реакция коллектива пришлась по душе.

– В общем, как пелось в одной старинной песенке: «И это серьёзное дело нельзя доверять никому!». Поэтому: «К топкам, товарищи! К топкам!».

Образ киношного бюрократа Глава доработал почти до полного соответствия фильму: «в порыве трудового энтузиазма» лихо расстегнул пуговицы на пиджаке, а когда учёный народ дружно подхватил капсулу, тут же восстановил руководящее статус-кво.

– Осторожно, осторожно: не кантовать!

Несмотря на то, что метраж гробика был «с запасом», капсула оказалась «выше ростом и плотнее». На пару с озабоченным взглядом Глава поискал автора предложения – и нашёл его.

– Я не думаю, что нам следует буквально повторять Высоцкого. Помните: «всё втискивал, и всовывал, и плотно утрамбовывал»… Наверно, с Ильича… Ильичу хватит и того, что железяка коснётся гроба хоть какой-то частью. Можем, не будем загружать её в гроб – а только прислоним? Не один ли хрен: всё равно – касание! А?

Автор задумался. У него хватило ума понять, что «Светлейший» не столько запрашивал, сколько возлагал и намечал: ответственность

и «козла отпущения». В силу этого реакция оказалась надлежащей. Правда, влияния Аристотеля: «Платон мне друг – но истина дороже» – совсем избежать не удалось.

– Ну, в целом я с Вами согласен… В целом… Но только прислонять гроб я не рекомендую: опасно. Это – не то же самое, что лежать в гробу…

– Всюду – сплошной формализм! – болезненно покривил щекой Глава. – За что ни возьмись!.. Ладно: бережёного Бог бережёт… Тогда сделаем так: железяку уложим, как сможем… «я поэт, зовусь Незнайка», гы, гы… а то, что не войдёт, укрепим подпорками… уже за пределами гроба! Как Вам – такая идея?

Автор неопределённо двинул плечом.

– Ну, хоть попробовать мы можем?! – экономно взорвался Глава.

Даже такого режима оказалось достаточно для того, чтобы автор моментально «вспомнил устав».

– Ну… то есть, я хотел сказать: так точно!

– Тогда – пробуем!..

Информация о захвате Ленина распространилась со скоростью… ну, если не света, то электронного сигнала – наверняка. Благодаря достижениям науки и техники слух быстро перешёл в сенсационную новость, и стал достоянием широких масс трудящихся и бездельников. Не сам, конечно, стал: Кремль постарался. Используя всё ещё подконтрольные ему СМИ, и, прежде всего, Интернет, Москва организовала красочный репортаж с места событий. Непосредственно в день захвата Ленина.

Конечно, власть подстраховалась: репортаж не был прямым – и не мог быть. Оно и понятно: случайности надлежало не избегать, а полностью исключить «из обращения». Кроме случайностей, нужно было воспрепятствовать появлению в эфире «гастрономических подробностей из жизни спецслужб Кремля». Прежде всего – эксцессов на тему «Пленных не брать!». Ведь пленные в этом статусе просуществовали недолго: пару вопросов, не больше.

Но, пусть и не прямой – а эфир получился. Да ещё, какой: по размаху и торжественности – чуть ли не аналог встречи первого космонавта! После того, как взлётно-посадочную полосу расчистили от «отходов производства» из нежданных, хотя и долгожданных гостей, а Ильича загрузили в капсулу, к самолёту была допущена… уже допущенная к Кремлю группа тележурналистов. Народ был исключительно свой, неоднократно проверенный и всё понимающий, как надо. Разумеется – и всё освещающий, как надо. Как надо Кремлю.

Ильича «в упаковке» отсняли со всех сторон. Не столько для истории, сколько для обслуживания текущего момента. Мощные «телевики» позволили дать лицо пленённого вождя самым крупным планом. К радости Кремля, в момент «освещения встречи высокого гостя» сам гость выглядел не лучшим образом. Ильич был растерян – и даже подавлен. Не исключено, что – по двум причинам сразу: наказанное упрямство – и блокировка талантов.

Как и всякий здравомыслящий политик, Ленин предвидел «непредвиденные случайности». Не мог не предвидеть. Но такого лишения дееспособности он не предвидел. Все его расчёты строились на приверженности Кремля традиционным силовым методам, безмозглым в своей основе. Поэтому он не боялся пленения: «вода меж пальцев».

Но, к сожалению для него, в который уже раз подтвердилась старая истина об опасности недооценки противника. Кремль оказался недостаточно глуп для того, чтобы безропотно исполнить отведённую ему роль.