Александр Черенов - МУМИЯ ИЛЬИЧА. Книга вторая

– Отлично! – не выдержал МНС. – Это второе поминание «упаковки» – самое то! «В цвет»! Не в бровь – а в глаз!

– «Сегодня найти „Ильича“ – плёвое дело!», – подбоченился экранный Ильич. – «Они стадами бродят не только на подступах к Красной площади, но даже у Мавзолея! С учётом специфики показа и на грим не надо тратиться: был бы хоть сколько-нибудь похож! Тем более – издалека! Да, они пытались меня захватить – и даже захватили… на очень короткое время! Увы – но капсулу, в которую вскоре поместят „дублёра“, они не смогли подогнать под меня сразу! А мне хватило и секунды, чтобы „уйти“! Господа из Кремля забыли о моих уникальных талантах! Нет, я – не спецназовец: я – Ленин!».

– Молодцы вы с Лениным! – опять не удержался МНС. – Никакой «работы по площадям»: сплошь – «точечные удары»!

– Т-с-с! – прижал палец к губам Египтолог. – Сейчас будет самое интересное.

– «Вы спросите меня: а чего же ты молчал все эти дни?! Да того и молчал, что работы было невпроворот. Ведь не зря поётся в нашем партийном гимне: „Это есть наш последний и решительный бой“. Надо дело делать, а не народ дурить… от безысходности!.. А теперь я задам вопрос: почему меня поймали – в кавычках – именно сейчас, когда нам до Москвы осталось, как сказал бы Суворов, „два солдатских перехода“? Почему Кремль не показывал „изловленного Ленина“ раньше?».

Экранный Ильич был на редкость убедителен в своём разоблачительном пафосе. И МНС не мог не отдать должное актёрскому мастерству вождя: цокал языком, не переставая.

– «Да потому, что прежде это Кремлю не нужно было! Режим, у которого было ещё достаточно земли и народа, рассчитывал на армию, „демократию“… и экстрасенсов! Да, и на экстрасенсов – тоже! А что тут такого?! Вон, Гитлер до последних минут рассчитывал на колдунов. А чем наша „демократия“ лучше… или хуже?! Ничем!».

Ленин на экране отпил водички из стакана, промокнул губы носовым платком – и вернулся к микрофону.

– «Но всякому терпению приходит конец. Пришёл конец и моему. Беспардонная ложь Кремля помогла ему прийти. Не имея больше никаких средств для спасения, Кремль сделал ставку только на „Ильича“. Не оригинально – но действенно. Ещё Геббельс сказал: „Чем чудовищнее ложь – тем легче в неё поверят!“. Глава Администрации и пляшущий под его дудку Президент…»…

– Отлично вмазал! – хохотнул МНС.

– «… не раз уже доказали, что являются верными учениками рейхсминистра – и даже переплюнули его…».

Экранный Ленин выдержал эффектную паузу – и вздохнул.

– «Видит Бог: я не хотел прибегать к трюкам для того, чтобы мне поверили… Не хотел… Но Кремль не оставил мне выбора… Итак – смотрите, и не говорите, что не видели!».

МНС впился глазами в экран. А там Ильич снял с головы парик – и принялся «отвинчивать» крышку черепа. Сняв крышку, он наклонился половиной головы к камере. Внутри черепа виднелся только керамический чип мозга. Ленин распрямил спину, и усмехнулся нижней половиной лица.

– «Вам этого мало? Извольте: десерт!»

Он снял с себя адидасовскую куртку, такую же футболку – и глазу зрителя предстала грудь, которую разлиновывал напополам вертикальный шов от горла до пупка и дальше. Ильич взялся двумя пальцами за что-то, чего зритель не мог увидеть – и потянул вниз. Как молнию! Грудь распахнулась – и внутри оказалось… ничего! Никаких внутренностей, кроме скелета!

– «И это – не компьютерные фокусы!», – хмыкнул Ленин, давая зрителями возможность насладиться зрелищем. – «А теперь попросите „кремлёвского Ленина“ вскрыть себе черепушку и грудную клетку. Заодно пусть Кремль подготовит ему дублёров: одним таким „Ильичом“ „курносая“ не обойдётся».

– Запускаем сегодня же! – вскочил со стула МНС. – Все спутники, все радиорелейные станции – в работу!..

МНС не впадал ни в эйфорию, ни в благоглупости: Движение Сопротивления действительно обладало, как сказали бы специалисты, «разветвленной сетью космических аппаратов». Нет, запускали их на орбиту «подшефные Кремля» – но со временем «шефство» перешло в руки людей МНС.

В распоряжении Сопротивления имелись и другие ретрансляционные мощности, от радиорелейных до цифровых и дальше. Вся заволжская Россия являлась потенциальной аудиторией РВС. Но и «историческая Русь» не оставалось неохваченной: сигнал «подведомственных» телеканалов почти беспрепятственно распространялся и на «зону демократии»…

Недемократические движения многим отличаются от демократических. Классика: «вода – и камень, лёд – и пламень». Но одно различие всегда оставалось главным: «демократия» говорит – а «антипод» делает. И – не так, как в трио отцов ислама: «Мухаммед думал, Абу-Бекр говорил, а Омар делал». Там, в классическом примере, речь шла о чётком распределении обязанностей и заслуг. Все указанные товарищи работали на одну цель: просвещение масс в духе ислама. И все действительно работали – каждый на своём месте! Потому что мысли, слова, и дела существовали в едином контексте!

В демократии – как минимум, в российской, таковой лишь на словах – всё было не так. Совсем не так. Все силы этой демократии, весь её творческий запал уходил на слова. На слова, как на воздух. Слов было много, среди них даже встречались не только красивые, но и правильные – однако, это были всего лишь слова. До дел… дело так и не доходило. Почти. Или – в сочинённом объёме. Демократия рассказывала о том, как всё прекрасно будет – но прекрасное не сбывалось. Потому что демократия – не Всевышний: «Когда Аллах решит какое-нибудь дело, то лишь скажет ему: „Будь!“ – и оно бывает!».

А, вот, антиподы-большевики на слова не разменивались. Нет, у них тоже имелись слова – и не менее правильные, и в не меньшем количестве. Но эти слова обслуживали дело – в отличие от слов демократов, которые обслуживали самих себя, буйные фантазии, «замки на песке», а в конечном итоге – не демократию, а демократов. Их личные потребности. На общество у демократов не оставалось сил: только слова.

«По правилам демократии», на организацию трансляции на подведомственных территориях утекло бы много воды, а ещё больше времени. Пока обсудили бы «на всех этажах», пока приняли бы в трёх чтениях, пока «довели бы до готовности» президента с премьером, пока выделили бы финансы, пока не наелись бы сами от пуза этих финансов – воз был бы и ныне там. Там, где ему полагается: нигде.

А, вот, «неправильные коммуняки» вели себя не по правилам: уже на следующий день, в самое «кассовое» время, когда даже в Кремле поглядывали на экран, шарахнули новостью по мозгам. Удар получился. Да и момент был выбран удачно: власть, который уже день, упивалась сама собой. Не смогли уберечь от удара, пусть и не апоплексического, даже Президента. Со своим шокирующим сюжетом «проклятые большевики» нагло влезли на все кремлёвские телеканалы. Уже через полчаса ведущие индексы деловой активности России поползли вниз: даже находясь «ниже нижнего предела», изыскали возможности.