Александр Черенов - Мумия Ильича. Книга первая

Тревожить их никто не собирался – потому, что никто не собирался тревожить себя. Пропажа – и то, в лучшем случае – могла быть обнаружена только к очередной годовщине Октябрьской рев… пардон: большевистского переворота. Лишь тогда – для очередного ритуального оплёвывания – понадобился бы мозг Ильича.

Хотя и это представлялось сомнительным. Особенно с учётом «долгоиграющих» запойных мероприятий в честь демократического заменителя Октября, которому вполне подошли бы слова Пушкина «дела давно минувших дней, преданья старины глубокой». Ничего не скажешь: «уравновесили»! Заменили! И, ладно бы – «шило на мыло»: быль – на сказку! Да и ту основательно переврали: как по датам, так и по фактам, пусть и «в силу производственной необходимости». Потому, что, хотя бы по дате, одна правда накладывалась на другую: день освобождения Кремля от поляков – с днём Октябрьской революции. Накладывалась – но не перекрывала.

Нехорошо! Ведь при таком раскладе, коммуняки могли гулять вместе со всеми – но на другую тему! Закрывая центральные улицы для толпы под голубыми знамёнами, власть не могла бы ссылаться на то, что толпа под красными будет мешать движению! Как говорится, «за что боролись?!» Хорошо ещё, что «пипл» на Руси пока что – «пипл». Стопроцентный. Ему, теперешнему – всё едино, что «обмывать». В точном соответствии с установкой: «кто не поп – тот и дядька!»

На всякий случай власть подстраховалась: на седьмого ноября… объявился ещё один праздник. Конечно, пришлось опять помянуть советское время. Но, как говорится, из двух зол выбирают меньшее: «Днём воинской славы» была определена дата парада сорок первого года. В расчёте на короткую память «Ивана, не помнящего родства», Кремль «тактично» опускал то обстоятельство, что парад сорок первого – тоже причастен к «треклятой» Октябрьской революции: он и проводился в честь двадцать четвёртой годовщины «от сотворения ея». И всё же плюс имелся: и седьмого ноября Красная площадь не доставалась наследникам большевиков.

Но сейчас изобретательность режима была на пользу делу, которым занялись МНС сотоварищи. Новые праздники имели три несомненных достоинства: повод для возлияний, количество дней и масштаб загула. «Была бы водка, а к водке – глотка…» – великая правда Руси. Душа русского человека «поёт и машет крыльями» исключительно по праздникам и исключительно от водки. А в праздники эпохи демократии «русскими» становились все, без исключения.

При таких благоприятных обстоятельствах с возвращением препаратов можно было не спешить даже в случае неудачного исхода эксперимента. В случае удачного – тем более…

– Есть!

Исполненный гордости за себя, Медик отпрянул от монитора. МНС и СБ, как по команде, заполнили освободившееся пространство. Их взглядам предстала геометрическая конструкция «мозга в разрезе». Никто из них не разбирался в деталях – но при наличии Медика этого и не требовалось.

– Сканер снял все параметры?

Это был, пожалуй, единственный уместный вопрос, с которым мог выйти дилетант. Он с ним и вышел: МНС в роли дилетанта – с единственным уместным вопросом.

– Гарантия сто процентов!

Медик и не думал отказываться от чествования самого себя. Его не смущало даже то, что остальные принимали в этом всего лишь посильное участие.

– Значит, получилось?

Экономя на эмоциях, но не на «вопросительных знаках», СБ лишний раз выказал себя Службой Безопасности.

– Ну, пока – только это, – «не пощадил себя» Медик. – «Главные матчи не сыграны…» – как пелось в одной спортивной песенке. Испытания нас ещё ждут – и количеством больше одного.

– Неисправимый «оптимист»! – хмыкнул СБ, кивая головой на Медика.

– А можно узнать – хотя бы намёком?

К минору СБ присоседился и МНС – уже со своим минором.

– Можно. В своё время.

– Понятно: «утром – деньги, вечером – стулья»?

– Нет, просто лучше спать будете. Потому что не мной сказано: «Во многой мудрости много печали. И кто умножает познания, умножает скорбь». Так, что, давайте не умножать – чтобы не скорбеть. Или умножать, дозируя.

Против такого довода трудно было возразить – и оппозиция не стала трудиться.

– Ну, а что мы сейчас будет делать?

– То, что и запланировано: репринт с репликантом. Последнее – в меньшей степени.

– Почему?

В диалоге «со стороны оппозиции» участвовал только МНС: СБ в очередной раз демонстрировал несгибаемую приверженность сугубому практицизму.

– Потому, что репликант предполагает физическую форму. Я имею в виду человеческие формы.

– А у нас?

– А у нас их не будет. Мозг Ильича мы «оформим» в виде программы и скопируем в микрочип.

– Который…

– Который можно будет подключить к компьютеру… со всеми вытекающими отсюда последствиями.

– Вытекающими для кого?

СБ уже почувствовал «запах» практической работы.

– Надеюсь, что для режима, – не стал разочаровывать его Медик. – Ну-с, как говорится, начнём, помолясь!

Как и полагается нормальным дилетантам, МНС и СБ ничего не понимали не только в процедуре, но и в узкоспециальной работе с компьютером. Чтобы они не досаждали вопросами во время работы, Медик предварил «заход на цель» некоторыми пояснениями общего характера. Уже в адаптированном виде для дилетантов.

– Сейчас я загружу программу.

– Какую?

Вопросами досаждал, естественно, МНС: СБ уже абстрагировался в ожидании результата. Его «датчики» реагировали только на конкретную цель.

– Репринта и репликации – какую же, ещё?!

– А откуда она у тебя?

– Моего личного изготовления.

Иронической усмешкой Медик попытался скрыть лёгкое «авторское» смущение. Не получилось – потому, что не очень старался. А, если и старался – то на обратный результат: не скрыть, а подчеркнуть. А тут ещё и МНС дополнительно не позволил, хотя и от чистого сердца: вышел с похвалой.

– Как это тебе удалось?

Похвала была сдержанная, завуалированная – но вполне читабельная.

– Ну, традиционно, – опять «не пощадил себя» Медик. – Руками, ногами и головой. По причине свободного времени и свободных компьютеров: нужно же было девать куда-то и то, и другое? А, если серьёзно – это тема моей докторской.

– Когда была защита?

– Никогда: сняли.

– Почему?

– По причине «антинаучного характера».

Медик усмехнулся уже в минорной тональности, с каким-то пессимистическим уходом в себя. Похоже, воспоминания были ещё не только живы, но и не утратили актуальности в форме болезненных реакций.

– Старики всё ещё не избавились «от научных воззрений» на тему определения гениальности человека «арифметическим путём». Им показалась кощунственной сама мысль работать не с физическим носителем информации, а с компьютерным двойником. А ведь ни один из них даже не представляет себе характера этого «двойника». Я, конечно, их частично понимаю: большинство из них используют компьютер лишь как подставку. Для рук, бутылок и других предметов бытового назначения.