Вилма Яковлева - Прогулка за Рубикон. Часть 3

Нем следил за тем, как матросы загружают на баржи продовольствие, а плотники приколачивают доски и наращивают борта.

– Откуда это зерно? – спросил Нем командующего погрузкой офицера. – Я не хочу уходить отсюда с долгами.

– Мы забрали его из зернохранилищ Буль Бура. На Юге зерно дороже золота. Мы заплатили за все одно золотое кольцо, – офицер с улыбкой протянул Нему документ с неразборчивой печатью. – Предъявим это на суде Осириса.

Таисмет грустно смотрела на огромный изогнутый форштевень корабля, который должен был надолго стать ее домом. Почти все свободные места занимали складские отсеки.

Нем дал рабам команду нести ее носилки на палубу под навес, расположенный недалеко от огороженного перилами помоста.

На палубе Таисмет встала с носилок. Под ее ногами пылилась свернувшаяся кровь.

– Что это? – она запрыгала в поисках чистого места.

– Иди на корму, – приказал Нем. – Здесь тебе нечего делать.

Стоя на корме, Таисмет увидела, как с берега на один из кораблей со своей свитой перебралась Береника. За ней гуськом тянулись заговорщики. На носилках занесли Кагемни, который решил променять пышное погребение на несколько глотков свободы.

Таисмет подозвала Теист и указала ей пальцем на Беренику:

– Эта высокомерная дрянь едет вместе с нами? Я хочу знать, почему?

Нем долго всматривался вниз по течению реки, пока не убедился в том, что там никого нет. Можно было отплывать.

Гребцы расселись по своим местам, рулевые – на кормовые весла. Смотрящие устроились на реях. Кормчий занял свое место на носу головного корабля, приготовившись измерять дно длинным шестом.

На палубе под навесами расселась вооруженная охрана.

Гребцы налегли на весла с такой силой, что привстали на ноги. Из одежды они имели на себе только короткие штаны, сделанные из циновки, с квадратным куском кожи на задней части, защищающим ягодицы от трения. При выходе весел из воды их с огромной силой бросало обратно на скамью. Кто-то что-то напевал.

В середине реки северный ветер надул паруса и, преодолевая силу воды, погнал корабли вверх по течению.

Ваал и шесть боевых пловцов тихо соскользнули с лодок в воду.

В окнах караулок не было видно ни огонька. Значит, доблестных воинов фиванского корпуса удалось подпоить пивом, и они спят мертвецким сном. Можно будет обойтись без кровопролития.

В казармах нубийского корпуса все было готово к походу. Ной осмотрел свою армию. Две с половиной тысячи человек, все, что осталось от корпуса численностью в пять тысяч. Кто погиб, кто решил остаться в Фивах. Ной никого не держал. Каждый должен был принять решение самостоятельно. Остались самые сильные и опытные воины. Почти все были в панцирях из мягких материалов – несколько слоев льняной ткани, проложенных очесами. В руках топоры, ножи, копья и дротики. Луки были склеены из пластин дерева разных пород, обеспечивающих дальность и меткость стрельбы. Ной лично проверил заточку клинков, надежность крепления рукояток, прочность веревок.

Они ждали. Но ничего не происходило. Корпус Сета расположился лагерем недалеко от Фив. Фиванский корпус оставался на другом берегу реки.

Ной повернулся к своим солдатам.

– Мы больше никогда не вернемся в свои дома. У нас два пути – в страну смерти и вечности или в страну жизни и света. Я выбираю для нас второй путь. Мы пройдем через пустыню и вступим на неизведанные земли. Боги послали нам испытание, и мы его выдержим. Уходим! Во славу Амона!

Вся поклажа отряда разместилась на ста ослах. В длинных узких сосудах хранилась ячменная мука, в корзинах лежал запас ячменных лепешек, в бурдюках свежая вода из расчета два кувшина воды и двадцать лепешек каждому человеку на каждый день. По горшкам были разложены лук, чеснок и яйца, в остродонные сосуды налито масло.

Отряд вытянулся в длинную цепочку, каждый солдат со своим мешком. Процессию замыкали ослы и погонщики.

Пройдя вдоль насыпи, ограждающей западный берег канала, отряд вышел на дорогу, ведущую на юг.

На темном небе Ной увидел зарево. Это догорали лодки и баржи фиванского корпуса. Ваал выполнил свою задачу.

Четыре часа отряд шел берегом реки, зеленоватая вода которой приветливо сверкала в свете луны, затем миновал скалистый выступ и свернул в пустыню.

Ной чувствовал пустыню не только вокруг себя, но и в душе. Это все, что осталось от его грандиозных планов.

Однако здесь были его воины. Почти каждого второго он знал по имени.

Ной остановил слуг, спустился с носилок и встал в общий строй. Каждый его шаг должен был внушать бодрость и веру в успех.

Палуба под навесом была устлана толстыми тростниковыми циновками.

Таисмет пребывала в унынии. Слишком долго честолюбивые планы без удержу резвилась в ее душе, теперь ей надо было заполнить пустоту.

Она велела принести шкатулку чеканного серебра и извлекла оттуда ожерелье из ядовитых зубов кобры и диадему в виде двух змей с сапфировыми глазами, сплетенных из золотой проволоки.

– «Почему это?» – спросила Теист.

– Тебе ли не знать?! – Таисмет надела ожерелье и диадему себе на шею. – Этот знак нового состояния моего души.

По обоим берегам реки широко раскинулись поля, отливающие изумрудной зеленью молодых посевов. Цвели апельсинные и гранатовые деревья. Пели птицы. Вдоль берега шли крестьяне с тяжелыми вязанками стеблей папируса на спине. Кто-то сидел в тени деревьев, прижав к себе корзины с хлебом и кувшины с водой.

На восточном берегу показалась Сиена [24] Греческое название египетской крепости Суану, расположенной у первого порога – современный Асуан. . Мимо проплывали знаменитые каменоломни. На берегу валялся недоконченный обелиск огромного размера.

За Сиеной Нил сжали нагромождения гранитных скал, среди которых были установлены большие стелы с текстами торжественных гимнов в честь Нила.

В полдень посреди реки всплыл остров Элефантина [25] Остров на Ниле около первого порога. Египетское название «Абу» – «слоновый», так как через этот город ввозилась в Египет из Центральной Африки слоновая кость. – гранитная скала, покрытая вековыми наносами ила. За ним, словно призрак, появился опьяняюще красивый остров Филе, на котором Исида в глубочайшей тайне предала земле останки Осириса.

Корабли обошли остров с востока, проплыв в нескольких метрах от пилонов и колоннад древних храмов, заросших пальмами, акациями и пышными белыми и алыми гроздьями цветов олеандра. Все это отражалось в водах реки, как прекрасный мираж из прошлого.