Антонина Иванова - Не называй его Титаником

– Поедешь со мной, – сказала родственница, как отрезала.

Поняв, что это приговор, Джон кинулся к Простушке. Обнимая лошадь, Джон виновато шепнул: «Прости. Так надо…». Почему «так надо» мальчик и сам не знал. Со слезами он побежал в сарай. С холщевым мешочком, в котором Джон хранил дорогие сердцу иконку Богородицы и деревянный ботик, нехотя подошёл к родственнице.

Всю дорогу тётушка пеняла на никудышного своего брата.

– Не оправдал братец родовую фамилию. Форвард – мыслящий, идущий вперед. Твой отец изничтожил суть своего назначения. Много ещё чего говорила родственница, но Джон не слышал ее. Прижимая холщёвый мешочек, он мысленно обращался в небесную даль. «Мама, мамочка… Не оставь меня».

Чтобы привлечь внимание мальчика, говорливая тётушка ткнула пальцем его в лоб.

– Тебя-то я выведу в люди. Ты станешь настоящим human.

Но делать самой из племянника «настоящего human” оказалось обременительным. Уже через неделю тетушка Мэри отдала его в закрытый пансион.

Обучение в этом учебном заведении проводилось по обычным канонам. Порка, как метод обучения, применялась ко всем, не взирая на социальный статус обучаемого. Однако этот способ вколачивания знаний и норм поведения Джона не испугал. К такой выучке частенько прибегал и отец.

Первую порцию розог Джон получил за то, что поправил учителя в произношении своей фамилии. И если отцовские порки он принимал как обыденное поучение, то наказание, и как считал Джон, несправедливое мальчика возмутило. И он опять был наказан. И снова взбунтовался. И ещё получил… Да, пробиваться «в люди» – канительное дело. Но Джон действительно хотел вылезти из той трясины, в которой погрязли отец и его собутыльники. И несмотря на свою уничижительность эти бедолаги закладывали в его маленькую головку установку на другую жизнь, отличную от их прозябающей.

В отношениях между учащимися тоже бытовала иерархия унизительного повиновения. И всегда находился предводитель, который устанавливал эту законность. Им был Сэм Бакер. Выросший на «дне общества», озлоб-ленный за свою детскую отверженность, Бакер вымещал раздраженность на слабых или на ребятах, которые своим интеллектом превышали его слабоумие. Отмороженный Бак (пансионная кличка) не раз пытался спровоцировать Джона на выяснения личностных разногласий. Но Джон словесные перепалки старался не переводить в военные действия. Ведь Бакер – гнусный интриган. Не раз подставляя кого-либо под розги, оставаясь при этом «не при делах». Держа в страхе большую часть воспитанников пансиона, вздорный Бак особенно допекал Дэвида Уокера. Попав в пансион на год раньше Джона, скромный «очкарик» в полной мере испытывал на себе перепады настроения дикого Бака. Даже принадлежность Уокера к олигархическому финансовому сообществу не ставила его в статус неприкосновенных. Напротив, его интеллигентность, наивность вызывала у озлобленного Бакера обостренную агрессивность.

Джону Дэвид приглянулся сразу. Войдя в класс, Джон увидел одно из свободных мест рядом с учеником в очках с большими линзами. Они делали мальчишку потерянным. Но что-то внутри подсказало Джону об отличительности этого одиночки. И он сел рядом с очкариком.

Оказалось, что у Джона и Дэвида было и кое-что объединяющее. Это противостояние несправедливости. Хотя во внешности Дэвида Уокера проглядывали неуверенность и физическая беспомощность – внутри он был бойцом. Его меткие высказывания могли «пригвоздить» обидчика, определив точную его сущность. И это иногда было действеннее, чем махание кулаками. За это «заумный очкарик» получал по полной. Но начитанность и доброта неказистого Дэвида выделяли из общей среды учащихся.

Так же, как и Дэвид, Джон не симпатизировал малограмотным преподавателям, про которых Дэвид как-то высказался: «У них две извилины и те параллельные». Он не раз ставил в тупик безграмотных преподавателей. За мозговое унижение бездарных учителей ученик получал свою порцию наказания. Но друзья чувствовали скрытое удовлетворение, как возмездие за телесные наказания. Джону было интересно общаться с умным Уокером.

Была еще причина, которая притягивала подростков друг к другу. У обоих не было мам. Единство друзей раздражало Бакера. Как-то войдя в класс, где после занятий Джон и Дэвид мастерили бумажные поделки, Бакер остановился у парты однокашников. Криво усмехаясь, он смахнул на пол бумажный кораблик. Дэвид протянул руку, чтобы поднять. С хладнокровной ухмылкой тот наступил на руку Дэвиду. Гримаса боли отобразилась на лице друга. Джон вскочил с намерением защитить друга. Но кулак верзилы тут же оказался у его носа. Мальчик с глухим рыком набросился на ухмыляющегося Бакера. Повиснув на ненавистнике Джон наносил хуки по всем местам противника, куда мог достать его ожесточившийся кулак. Отпрянув от очередного удара, детина споткнулся о нижний край парты и упал. Взбунтовавшийся Джон прыгнул на противника. Ненависть переполняла подростка. Тумаки сыпались с отчаянной силой. Удар… И класс пронзил громкий вопль. Рывок за шиворот сюртука оторвал Джона от вопящего Сэма. Глаза преподавателя источали ненависть именно к Джону. Мальчик понимал, что разбираться в справедливости происшедшего тот не будет. Розги надолго оставили след на спине Джона. Но сокрушительный отпор недругу прославил мальчика. По пансиону стали ходить слухи о непокорном Форварде. Каждая новая молва обрастала невероятной характеристикой победителя. И Джона, и Дэвида уже не цепляли. Дэвид Уокер с искренней симпатией привязался к Джону.

Вскоре отец Дэвида забрал сына из пансиона.

Прощаясь, друзья пообещали друг другу «не теряться».

Никогда не обременённая ни семьей, ни детьми тетушка и не предвидела, какой груз ляжет на неё и её бюджет, пока племянник будет пробираться «в люди». Поэтому решив, что племянник получил достаточное образование (два года вместо пяти), тётушка финансирование прекратила.

И занялась поисками того, кому сможет передать свои проблемные обязательства. И нашла. Вспомнила, что в молодости приютила малолетнего родственника. Сейчас у того был какой-то бизнес. Значит сможет и долг оплатить. Для связи с этим родственником тетушке пришлось проявить присущую ей настойчивость. Двигал тётушкой и нравственный мотив: она не хотела, чтобы в их роду был ещё один потерянный Форвард. Чтобы «не упасть в глазах» бизнесмена, тётушка секонд-хендским одеянием придала Джону вид некой благопристойности. Из скудного гардероба Джону больше всего приглянулись брюки с потаенным карманом. Опустив руку в углубление штанов, мальчик подумал: «Этот тиккет-покет подойдет для хранения монет». Ведь Джон был уверен, что когда-нибудь в его кармашке появятся новые сбережения.