Александр Кушаков - Химера

И уснула на полуслове.

Вначале их окружал туман, серый, унылый и настолько плотный, что теснил дыхание. Но очень скоро мгла рассеялась, рассыпалась на хлопья, и оказалось, что плывут они посреди удивительной красоты местности. Водный поток неспешно струился меж берегов, поросших диковинными, окутанными паутиной деревьями, похожими на гигантские папоротники. Крупные перламутровые бабочки неслышно порхали среди листьев, а к воде выходили из чащи неведомые животные и провожали их плот удивлёнными, грустными, почти человечьими глазами.

Славкина спутница на этот раз не пряталась за спиной, она была рядом, стоило лишь руку протянуть. Она сидела на краю плота и задумчиво смотрела в изумрудную воду. Славка наклонился ближе и увидел на её кофточке знакомую вышитую розу.

Незабудка! – позвал он и не услыхал своего голоса. А она не откликнулась и даже не взглянула в его сторону, наоборот – отвернулась и принялась смотреть на берег. Он заставил себя протянуть к ней руку, и рука поймала пустоту. Почему-то он не испугался, ведь она всё равно была рядом, она казалась реальной, и незримый лёгкий ветерок шевелил её рыжеватые волосы.

Между тем на плывущем мимо берегу стали появляться люди. Вначале их было мало, они выходили то по одному, то парами, но очень скоро молчаливой толпой оказался заполнен весь берег. И на всех без исключения лицах застыла одна единственная эмоция. И эмоцией этой было удивление – единообразное, глухое и безмолвное.

Стояли дети, стояли молодые, и зрелые были, и глубокие старики, а некоторые даже держали на руках младенцев. Славка глядел заворожённо, недоумевая, почему все они молчат, и вдруг увидел отца с матерью. Они спокойно стояли среди прочих, ничем особо не выделяясь, разве что длинные плащи с капюшонами делали их похожими на странствующих монахов или рыбаков. И несомненно, они видели его, но оставались по-прежнему безучастными – ни жеста, ни взмаха, ни даже кивка головой. Славка вскочил, немо закричав что-то, и плот опасно закачался. Тотчас откуда-то из глубины поднялась узкая стреловидная тень и принялась хищно рыскать вокруг, держась близко к поверхности. Только сейчас Лилия – или кто она была – обратила внимание на своего спутника.

Сиди спокойно, – полуобернувшись, сказала она, и голос её прозвучал в плотной тишине ясно и чётко, не расплываясь в пространстве, как если бы они находились в шаре из ваты, – если упадём, останемся здесь навсегда.

И ничего ему не оставалось, как покорно сидеть и молча провожать взглядом удаляющиеся родные лица, и они смотрели в его сторону отстранённо-равнодушно.

Да они же слепы, догадался он. Они слышат нас, но не видят.

Мир, окружавший Славку, находился за невидимой прозрачной стеной, женщина, сидевшая рядом, была отстранённой и безразличной, а люди на берегу казались одушевлёнными марионетками, совершающими по чьей-то воле одинаковые движения. То была картинка, и художник, изобразивший её, не пожалел красок, но двухмерная эта красота не восхищала, а лишь вызывала тоску и ощущение невыносимого одиночества. Они проплывали по нарисованному раю, немому, глухому и чуждому. А может, тот рай сам плыл мимо них?

Слава, Сла-авик, – послышался из ниоткуда знакомый голос, и он был несомненно живым, и Славка рванулся к нему, прочь из этого мёртвого сонного пузыря, и нарисованная женщина начала таять и отдаляться.

Лилия стояла над ним в зелёном с птичками халатике, с кружкой в руке, и судя по выражению её лица, привычно насмешничала. Славка лежал, хлопал глазами, её слова доходили до него словно бы с опозданием.

– Ну ты и дрыхнуть! Весь день вчера ныл и клянчил, а как до дела дошло, с утра даже подняться не в состоянии.

– Ещё как в состоянии, – пробормотал Славка и потянулся к ней, попытавшись ухватить за хлястик халата, но Лилия ловко увернулась. Разлетевшиеся птицы на миг обнажили стройные загорелые ножки.

– Время поджимает, мне скоро уходить. Иди подкрепись, казанова, я там кое-что сообразила из твоих скудных припасов.

Славка прошмыгнул в ванную, наскоро принял душ и зашёл на кухню. На столе остывала яичница с ломтиками поджаренной останкинской колбасы, а Лилия, уже облачившаяся в джинсовый костюм, с отрешённым видом смотрела маленький угловой телевизор, который сам Славка включал довольно редко. Он мельком вгляделся: не в первый раз за эти дни повторяли ставший популярным сюжет об очередном «добровольном» ограблении.

Стоя спиной к камере, жертва, гражданка в ярком брючном костюме, потерянно поясняла в протянутый микрофон, как, выпорхнув из своего «лексуса» у супермаркета в Черкизове с целью проведения разнообразных покупок, немедленно подпала под обаяние некой многословной молодой особы, симпатичной и вполне приличной на вид. Приятственная во всех отношениях процедура шопинга осталась неосуществлённой, а взамен произошло нечто ошеломительно-гнусное.

«Хотите верьте, хотите нет, но я как во сне была. Сама её домой привезла, сама сейф открыла… Ума не приложу, как такое могло произойти. Когда пришла в себя, у меня истерика случилась. А её уж и след простыл. Самая обычная девчонка, даже примет никаких в голове не осталось. Помню только, что брюнетка. Вроде. А может, в парике она была… Но не цыганка и не азиатка, это точно».

Озабоченный интервьюер сочувственно кивал, хмурился, сучил ножкой и топтался как застоявшийся жеребец, по большому счёту чихать ему было на горести и треволнения данной гражданки, умудрившейся приволочь в набитые добром хоромы совершенно незнакомую девку с улицы. Не она первая, не она последняя. Алчный его интерес был направлен на обнародование Суммы. А сумма экспроприированного, надо понимать, превышала на сей раз некую допустимую норму приличия. Более двух миллионов наличными в рублях, тысяч пятьдесят зелёными плюс кое-что ювелирное. Хотя похоже было, что броская дама и сама не знала, сколько же у неё в точности спёрли. Именно сумма и придавала сюжету популярность, второе место занимал сам метод ограбления из разряда «ультра-си», ну а на третьем витало неозвученное восхищение хитроумной злодейкой.

– Три магнитофона, три куртки, кожаных. Всё, что нажито непосильным трудом… – пробубнил Славка, уплетая яичницу, – уж сколько раз твердили миру – не хлопайте ушами на улице, не создавайте ветра.

Суровый голос за экраном меж тем вещал с назидательной ноткой: – Уважаемые москвичи и гости столицы! Будьте бдительны, игнорируйте подозрительные уличные лотереи и так называемые розыгрыши призов. Не заговаривайте на улице с незнакомыми лично вам людьми, особенно с лицами цыганской национальности. Да, жизненный уровень людей заметно вырос, но наряду с этим расплодились и мошенники всех мастей, успешно орудующие и группами, и, как видим, даже поодиночке…