Сергей Григоров - Пренебрежимая погрешность

– Такие, да не такие. Они не имеют права на получение имени.

– Почему?

– Они неразумны!

– Ну как же! Ты же сам говорил: нужную тебе информацию подыскивают. Считать умеют. Грамотно писать.

– Ох, Лешик, не в этом счастье. Любой компьютер даст сто очков форы человеку при проведении логических и арифметических операций. То же – при распознавании образов и классификации. И мои подопечные в этом деле, возможно, опередят меня. Ну и что? Все равно они подобны механизму. Не могут додумываться до нового, непривычного. Не могут воспринимать метафоры и иносказания… ну, почти не могут. Придумывать – точно им не под силу. Ты не мог бы общаться с ними так, как со мной – тебя начал бы раздражать их чересчур правильный язык, когда каждое слово употребляется только в своем главном значении. Они войдут в ступор, если, например, наткнутся без контекста на словосочетание «туп, как валенок» – валенок же и должен быть с тупым носком, а думать его никто ведь не заставляет. В общем, не доросли они до получения собственного имени, и все тут!

– По моим наблюдениям… из прошлой жизни… люди в основной своей массе так и живут: денежки считать может – значит, умный человек. Умеет жить. А книжки читать да красиво говорить вовсе не обязательно. Отработал свое, принял на грудь, добрел до дома, поел, уставился в телевизор – вот и хорошо. Так и бегут день за днем, как в степи поезда.

– Ну, не знаю, как там было у вас раньше. Может, и сейчас нечасто люди в полную силу применяют свой разум. Но понимают символизм слов и образов? Понимают важность решения той или иной практической задачи? Способны додумываться до чего-то принципиально нового? Значит, они разумны.

– А ежели кто не хочет додумываться до чего-то новенького?

– Значит, предпочитает вести растительный, как ты говоришь, образ жизни. Это его право. Но запомни раз и навсегда: разум есть способность производить принципиально невычислитель… тьфу ты… невычислибельные умозаключения.

– Что-то неправильно у тебя, – не сдавался Алексей Сковородников. – Сравни существование любого животного и образ жизни человека, обращающегося со всевозможной бытовой техникой, слушающего музыку, разговаривающего с кем-либо по телефону, смотрящего последние поступления из интересующего его новостного пакета… Знающего, наконец, великое множество всего того, о чем даже не догадывается самое умное животное. Неужели этой разницы мало для отделения разумного от неразумного?

Яфет в затруднении уставился на Ника Улина.

– Возможно, сотворение и постоянное усложнение искусственной среды обитания и является достаточным признаком разумности, – пришел на помощь холе квартарец. – Однако надо четко разделять количественные показатели от качественных. Нельзя сбрасывать со счетов голое подражание. Не всегда можно понять, по какой причине поступает человек в той или иной ситуации – по своему ли разумению, или потому, что ранее подсмотрел чье-то поведение и скопировал. Человек кажется умным потому, что живет в обществе, создавшем цивилизацию и культуру. Но так повсюду в мире живого: всевозможные полезные навыки точно таким же образом, как человеческий социум, «держат» в себе отдельные сообщества животных. В конце концов, чтобы кошка ловила мышей, ее мать должна показать ей, как это делается.

– Значит, я могу подтвердить свою разумность только если придумаю что-то эдакое? – спросил Сковородников.

– Ну… – Яфет смутился – я бы сказал немного по-другому: если твои рассуждения окажутся непредсказуемыми, принципиально неформализуемыми. Пусть даже в какой-то мелочи, в самой-самой что ни на есть «чуть-чуть». Это та форма мышления, обладание которой качественным образом отделяет любого разумного от компьютера. Позволяет заниматься искусствами. Познавать окружающий мир.

Алексей Сковородников вопросительно посмотрел на Ника Улина. Тот ответил:

– Яфет говорит правильно. По содержанию. Но по форме – просто чудовищно.

– То есть?

– То есть в современной науке существование различных уровней мышления – общепризнанный факт. Но употребляются для описания сего феномена совсем другие слова. Поскольку эта научная область относится практически к моей профессиональной сфере, я не буду распространяться на эту тему, чтобы не запутать вас.

Яфет, казалось, еще больше расправил свои необъятные плечи.

– Вы, люди, любите наводить тень на плетень, – сказал он. – Сейчас говорите одно, а раньше – другое. В старину утверждали, что творить, угадывать тайный смысл слов человеку помогает Святой Дух. Другие же заявляли, что человек отличается от неразумных созданий тем, что имеет душу. И в то же время говорили, что душой обладают многие животные – кошки, лошади, собаки. То есть существа явно неразумные, хотя и довольно смышленые. Я так и не смог разобраться, как уживались вместе эти противоречащие друг другу взгляды. Было такое?

– Все было, дорогой Яфет. Путь познания тернист. Даже если взял правильный курс, все равно приходится залезать во все ямы и закутки, что встречаются по дороге.

– А некоторые ваши ученые в древности полагали, что человеческий мозг не генератор, а всего лишь приемник новых мыслей от некоего Единого Вселенского Информационного Поля.

– Да-да, – лукаво сказал Алексей Сковородников, вспоминая свои чувства после воскрешения, – надо только хорошую антенну воткнуть куда следует. Кстати, сегодня наш начальник устраивает званый обед. Приглашен старший помощник капитана. А я совсем не представляю, что это такое – званый обед, и как проходят такие мероприятия.

– Давненько не бывал я на званых обедах, – протянул Ник Улин, отодвигая от себя пустую тарелку.

– Я волнуюсь, – сказал Сковородников.

– Не надо волноваться – сейчас я все расскажу, – уверенно сказал Яфет, подыгрывая Сковородникову. – Званых обедов я переобедал целую кучу и еще маленькую тележку. Первым делом надо позаботиться о наряде: вы должны одеться так, чтобы бояться любой соринки, которая теоретически могла бы попасть на вас. А также чтобы испытывать огромные неудобства, какую бы позу вы ни приняли за столом. В информационном приложении к приглашению, кстати, приведены образцы такой одежды.

– Не нравится мне это дело, – отозвался Сковородников.

– Нравится – не нравится – кого это интересует? Если мы непосредственно подчинены ремитскому герцогу, нам придется вести интенсивную светскую жизнь. Думаете, ему очень хочется мучиться несколько часов за столом? Как бы еще бал не пришлось ему организовывать, да на целую ночь. Вот тогда-то мы и попляшем!

– Надо будет – и споем, и спляшем, – заверил Сковородников. Затем добавил любимое прежде выражение, всплывшее в памяти только сейчас: – А кому сейчас легко?