Сергей Маркелов - Усену: Брат Тигров. Цикл «Усену». Книга вторая. Том 2

Есть большая разница между обычным и гордым характером. То, что способен выдержать первый, лишь прогибаясь, под тяжестью навалившихся бед, не способен выдержать гордец, который просто переламывается. Разбитый и сломленный, потерявший всякую надежду, после столь неожиданного, и так предсказуемого поступка Яхси, лишившего Усену той единственной нити, которая связывала все события прошлого, и по которой Усену рассчитывал выбраться, в один миг была разорвана, и занесена белыми хлопьями снега.

Шмыгая носом и совершенно не стараясь унять идущие одна за другой горькие слезы, которые не успевая падать с лица, чуть подмораживались, слипая тем самым ресницы, делая еще более мутными горизонт. Коря себя в душе, ненавидя все в округе, и в большей мере самого себя, Усену, кусая губы, и глотая воздух на разрыв ртом, так как нос был совершенно забит, никогда не ощущал себя таким ничтожным, таким незначительным, никому не нужным, что казалось даже его друзья, отвернулись от него. Конечно, в какой-то степени он это заслужил, и может именно эта немного ошибочная мысль, мешала Усену трезво взглянуть на сложившуюся ситуацию. Отбросить все лишнее, так мешающее ему простить себя, обернуться назад, и сказать друзьям, все, что так терзало его.

Находясь на краю своего внутреннего мира, Усену все же шел вперед. С каждым шагом он чувствовал холодную бездну, которая так и жаждала заполучить еще одно невинное существо не сумевшее справиться с тяготами жизни, уже приготовившая ему свое место в бездонной пропасти забыться.

Склонив голову к земле, не в силах держать ее, повесив на плечи, Усену устремил мутный взгляд вниз, прямо перед собой, и стал отсчитывать шаги, в надежде, что все вот-вот скоро кончится, и не надо больше будет ни бороться, ничего ощущать, ни о ком не думать и заботиться – наступит конец.

Но в тот самый момент, когда он был в шаге от края пропасти, и чувствовал холодное дыхание смерти, сковывающее все его нутро, позади него раздался звонкий голос Хис.

– Яхси! – крикнула она и за пару секунд была около Усену, который одернулся, и как бы очнулся ото сна, что чуть не сковал его веки, и не погрузил его навек в царство ночи.

– Хис?! – вопросительно окликнул ее Риш, подбежавший к ней, и первым делом взглянул на своего друга.

– Там впереди! – ответила Хис, подняв лапу и указав ею вперед.

– Тебе показалось Хис, там нет никого, – подбежал Усс.

Усену тем временем, ощутив быстрый взгляд Риша, сильно шмыгнул носом, и быстро активно вытер глаза от слез, небрежно и не до конца. После чего, как и все он впил не до конца протертые глаза туда, куда указывала Хис.

– Никого! – тихо проговорил Усс, после десяти секунд молчания.

– Нет! – возразила ему Хис, не отрывая глаз от горизонта, – Я точно кого-то видела!

Усс и Риш впили в Хис печальный взор, и, не желая больше ей перечить, тяжело вздохнули, решив, что Хис немного не в себе, после стольких переживаний, голода и холода. Не остался этот момент без внимания и Усену, который еще пуще прежнего разозлился на себя, и не выдержав печального взгляда Риша, который перевел его с Хис, на него, ища может в нем поддержки. Сжав пасть, он повернулся головою в сторону, прикрыв глаза, видеть страдания друзей он больше был не в силах. Хис, видя, что ей не верят, не успокаивалась.

– Я говорю, правду! Риш, Усс, я видела его, это был Яхси, – слово за словом отчеканивала Хис, нанося удар за ударом по итак расшатанной психике Усену, который, все больше скукоживался, склоняясь к снегу.

– Ях-си, Ях-си! – закричала Хис, и видя, что ответа нет, хотела кинуться вперед со словами:

– Я отыщу его, приведу сюда, и он поможет, обязательно! Ведь он не мог так поступить, только не он… – кричала Хис, которую после первых слов, остановили Риш и Усс.

Ришу пришлось даже опрокинуть Хис на бок, и придавить ее лапами. Но Хис и не собиралась сдаваться, и старалась изо всех сил высвободиться, не переставая кричать:

– Пустите, пустите! Он уйдет, уйдет! Это все вы, вы виноваты, не-е-еет! – не скрывая слез, кричала Хис.

– Нет, Хис, нет! – шептал Риш, которому пришлось усилить нажим, и, понимая, что все это выглядело со стороны глупо и безнадежно, раздираемый чувством отчаяния и горести, еле сдерживая слезы. Стараясь удержать свою любимую от глупости, Риш прекрасно понимал, что делаей ей лишь хуже, и больнее.

– Нет, нет, нет! Яхси, помоги! – вопила как одержимая Хис.

Риш рыдая над ней, сам того не замечая, все сильнее душил ее.

– Риш, нет, легче! – закричал Усс, видя, что Хис становится дышать все труднее.

– Не мешай, не пущу! – огрызнулся на это замечание Риш.

– Ты убьёшь ее, очнись! – воскликнул Усс, видя, что его слова не имеют никакого веса, он накинулся на лиса и свалил его на снег.

– Она моя, Усс, моя! – захрипел Риш, вскочил на лапы, и сверкнул глазами на Усса.

– Оставь ее! – угрожающе прорычал Усс, преградив собой Хис, которая хрипло что-то не переставала шептать.

– Никому не отдам! – закричал Риш, и с рывка накинулся на Усса.

Оба сцепились, сами не свои от гнева. Усену все это прекрасно слышал, и даже с закрытыми глазами представлял все происходящее. Картинка за картинкой сменялись в его голове услышанное им, но все же он надеялся, что все это не наяву, и лишь кажется ему, что это ночной кошмар, который вот-вот должен окончиться. Но он и не собирался кончаться и наоборот набирал обороты.

Риш и Усс совершенно обезумев в пылу схватки, пустили в ход все, что имели, нанося удары когтями, вцеплялись друг в друга зубами, отрывали друг у друга зубами клоки шерсти. Хис вскоре придя в себя, вскочив на лапы, с бешеным хохотом стала бегать вокруг дерущихся, подливая масло в огонь, словами:

– Слабаки, слабаки, не смогли удержать меня, ха-ха-ха!

Ее слова сделали свое дело. Отвлекшись на нее, Риш на миг зазевался, чем и воспользовался Усс. Он опрокинул Риша на снег боком, и не на шутку вцепился ему в шею всеми зубами, сделав любое сопротивление лиса невозможным. Как это бывает, резкая физическая боль способна перебороть боль душевную, а особенно когда от первой никуда не деться, и она все нарастает и нарастает, затмевая все остальные чувства и в особенности смятение. Так и случилось с Ришем, прижатым к снегу всеми лапами Усса, чувствуя его хватку зубов на своем горле, его вдруг как громом ударило. Все стало яснее, чем прозрачная вода в озере.

– Усс, прекрати, это же я, – захрипел Риш, но Усс и не собирался останавливаться.

Сверкнув глазами, он вцепился в горло лису поудобнее, чтобы поскорее прекратить сопротивление со стороны, казавшемуся ему смертельно опасным врагом.

– Усену, – прохрипел Риш, видя, что уговоры не действуют на Усса, и его ему самостоятельно не остановить.