Лана Васильева - Поколение счастья

В выборе квартиры мать оказалась как никогда придирчива. Но скоро я понял, что слова «Для чего здесь два санузла? Чтобы каждый раз думать, какой посетить?» на самом деле означали «Дорого». А реплика «Зачем тебе квартира в центре города? До университета ехать целых восемь остановок!» подразумевала под собой «Очень дорого».

В итоге мать одобрила небольшую квартиру-студию на окраине, где единственной достопримечательностью был убогий, как когда-то выразилась Кира, ночной клуб «Новесенто».

Я знал, что Кира достойна большего. Знал, что она захочет большего. Но ничего не мог поделать. Только утешать себя столь любимой у бедняков поговоркой: «С милым рай в шалаше»!

Девятого февраля, в день приезда Киры, я как обычно ждал ее на автобусной остановке перед университетом. Нервно сжимая во вспотевшей ладони брелок с ключами от нашего будущего, я судорожно перебирал в уме слова, точно струны гитары, в поиске подходящих к этому моменту.

Через семь автобусов ожидания Кира выпорхнула из маршрутки, вперив в меня недовольный взгляд. «Цветы. Надо было купить цветы», – вихрем пронеслось в моей голове, отчего я стушевался и спрятал брелок в карман пуховика. Но через пару секунд холодные серые глаза Киры оттаяли, и теперь, как мне показалось, в них заплескалась нежность.

– Что ты здесь делаешь? – без всякого приветствия, будто мы и не расставались на такой долгий срок, спросила меня Кира. – Занятия уже начались.

– Тебя жду, – коротко ответил я и попытался ее обнять, но она отстранилась.

– Слушай, мне очень неприятно начинать этот разговор, – со вздохом произнесла Кира.

Я почувствовал, как сковывает холодом сердце, как ее слова превращаются в острый нож для колки льда.

– Через две недели я выхожу замуж. Больше нет смысла откладывать – я беременна.

Мой взгляд скользнул по ее правой руке, выхватив узкую полоску золота, украшенную россыпью камней. Дыхание внезапно перехватило: невидимой удавкой помолвочное кольцо душило мои надежды на счастье. Жадно глотая морозный воздух, я молча стоял посреди автобусной остановки, словно декабрист на эшафоте, приговоренный к повешению за то, что осмелился мечтать.

Кира назвала имя жениха (то ли Саша, то ли Паша) и принялась оживленно рассказывать, какой он замечательный. Я слышал, как на ветру шелестят объявления, наспех приклеенные к фонарному столбу, как хрустит под ногами случайных прохожих сахарная корочка льда, как падают, оттанцевав свое, снежинки, но не мог разобрать слов Киры.

Перед глазами замелькали красные мошки, и на один безумный миг мне показалось, будто на снег, напоминающий пушистое белое конфетти, капля за каплей истекает мое кровоточащее сердце.

Когда Кира только вышла из маршрутки, она казалась мне другой. Теперь же маска была сброшена, и я осознал, что за недовольством в ее взгляде скрывалось раздражение из-за невозможности отсрочить разговор, а за нежностью – сочувствие.

Я был жалок и смешон. Я был уязвлен и раздавлен.

Отстегнув от ключей брелок, выполненный в форме сердца, я швырнул его в урну (что было весьма символично), кисло улыбнулся Кире, с усилием выдавил единственное слово: «Поздравляю!», а затем быстрым шагом направился к университету.

Не помню, как оказался в аудитории по вирусологии на своем привычном месте в последнем ряду, возле окна. Пытаясь хоть как-то отвлечься от навязчивых мыслей о Кире, я принялся было записывать каждую фразу преподавателя, но моя правая рука упорно не желала меня слушаться: вирус, для которого характерны повышение температуры тела, слабость, плохой аппетит и боль в грудной клетке, получил ее имя.

Кира появилась в аудитории почти сразу после звонка на перемену и, громким голосом попросив минуту внимания, сообщила примолкшим студентам о предстоящей свадьбе с никому не известным Павлом. Моя кожа вспыхнула огнем от устремленных на меня тридцати пар глаз. Я не был готов к публичной казни.

Моим маяком, моим убежищем стала библиотека. Сюда редко кто заглядывал на большой перемене: все спешили наведаться в буфет.

Уютно пристроившись за столом в конце пустого читального зала, я открыл учебник по фармакологии на случайной странице. «Витамин В1 (тиамин) содержится в ростКах пшенИцы, дРожжАх…», – заплясали перед глазами буквы ненавистного имени. Я ни на минуту не переставал думать о Кире.

Когда-то, еще ребенком, я узнал из детской энциклопедии, что некоторые морские звезды обладают удивительным свойством: если их разрезать, то две половинки вырастут в полноценные особи. И, пожалуй, именно поэтому мне было мало просто любить Киру. В одинаковой дате рождения, в том, что на «Доске отличников университета» фотография Киры висит рядом с моей, я искал знаки судьбы, говорящие сами за себя: мы должны быть вместе, всегда, мы – две половинки морской звезды.

Глупо, как же глупо!

С раздражением захлопнув учебник по фармакологии, я хотел швырнуть его на край стола, но не рассчитал сил. Недовольно прошуршав страницами, с тихим стуком книга упала на пол. Я выругался про себя и нагнулся, чтобы ее поднять, как вдруг услышал голос своей однокурсницы Марины:

– Кира, я же говорила, что, кроме нас, здесь никого не будет. Все лучше, чем болтать в женском туалете, где столько ненужных ушей!

Я торопливо попытался вылезти из-под стола, но ушиб голову. Пронзительная боль заставила меня задержаться на полу, в случайном укрытии, незаметном для посторонних глаз.

– Ну, не томи, подруга, рассказывай, как вышло, что ты выходишь замуж за Павла? – снова раздался тонкий, певучий голос Марины.

– Его мамаша все устроила, – со вздохом ответила Кира.

– Как это? – с явным недоумением спросила Марина.

– А что ты хотела услышать? – усмехнулась Кира. – Историю о любви с первого взгляда? Я тебя умоляю!

Боль покинула мою голову и устремилась прямиком к сердцу, где запульсировала с новой силой. Я слышал все тот же знакомый голос, но не узнавал девушку, которую полюбил. Эта холодная, расчетливая змея не имела с ней ничего общего.

Кира познакомилась с Павлом год назад, когда ее семья переехала в жилой комплекс на проспекте Мира. Их родители быстро подружились, а вот Павел и Кира сближались медленно. В ее глазах он был словно дорогая дизайнерская сумка: красив, желанен и недоступен.

С такими доходами, как у его отца, ему следовало ездить на роскошном внедорожнике последней модели, однако Павел предпочитал добираться до института на автобусе. С такой внешностью, как у него, ему было положено каждое утро просыпаться в объятиях новой девушки и мучительно вспоминать ее имя, но он уже который месяц продолжал встречаться со своей однокурсницей Катей. Странный тип! Ну как тут Кире было не влюбиться?