Айд Мус - Талахая. Безумие минувших дней

– А я ещё поплаваю – ответил я и двинулся дальше.

Путь становился сложнее под тяжестью моего рюкзака. Большую часть времени мы поднимались по каменистому серпантину, мне даже начало казаться, будто мы кружим и возвращаемся обратно. Всю дорогу мы молчали. Наше путешествие было живописным, но самое главное – оно было безлюдным. Талахая мне нравился тем, что никогда не надоедал, каким-то загадочным образом он был рядом, но идиллия моего одиночества оставалась нетронутой. Я никогда не был социопатом, просто иногда мне хотелось уединиться (большую часть времени, например).

Эта «тропа» и впрямь оказалась не туристической, за целый день мы не встретили ни одного человека. Ближе к вечеру меня это даже слегка смутило. Преодолев долину, мы вышли к озеру, где решили разбить лагерь. Пока я возился с палаткой, Талахая разводил огонь.

Я поначалу не решался набрать воды, сомневаясь в её качестве, но Талахая меня одёрнул и показал на оленя, стоявшего на другом берегу. Тот, оглянувшись по сторонам, опустил голову к воде и начал пить, а Талахая сказал: «Если он пьёт, значит и мы можем». Затем он черпнул ладонью, глотнул и добавил: «Нормально, набирай». Пока вода грелась на костре, я сидел у берега и разглядывал маленьких рыбок плавающих на мелководье. Сидя рядом со мной Талахая возмутился тем, что поблизости не плавает рыба побольше, чтобы поймать её и съесть, а затем выдал очередное умозаключение: «Не нужно нырять под воду, чтобы увидеть что-то новое, достаточно взглянуть на поверхность и присмотреться к своему отражению».

Я поужинал консервированным рисом с говяжьим гуляшом и отправился спать. В тот день я настолько устал, что уже поздним вечером у меня не было сил, даже для того, чтобы смотреть на звёзды, хотя небо в тех местах было необычайно чистым и красивым. Вещи я оставил снаружи, чтобы в палатке смогли поместиться я и Талахая. Было довольно тесно, но мы смогли поместиться. Перед сном он сказал: «Надеюсь, эта гора станет для нас горбатой». Я хоть и усмехнулся, но после его слов положил между нами пакет с полотенцем.

Раньше мне казалось, что ночи под открытым небом наполнены какими-то приключениями и свободой. Но в тот вечер, мой достаточно высокий уровень тревожности фокусировался на звуках за стенами палатки, на которые я тогда надеялся, словно на прочные стены неприступного замка. Я прислушивался к каждому шороху, ожидая, что к палатке подкрадётся дикий зверь и утащит меня в лес. Урчание и завывание невиданных зверей доносились из леса. Мне начало казаться, будто в то время когда я намеревался поспать, всё вокруг пробудилось ото сна. Звуки природы перестали меня волновать, когда прямо под моим ухом раздался громкий храп Талахая. Он засопел с такой силой, что казалось, распугал всех диких зверей в округе. Динозавры и мамонты разбежались в ужасе, а вот комары и прочие насекомые продолжали меня беспокоить.

Утром было ужасно холодно. Я продрог настолько, что был готов обмотать вокруг себя палатку. Пока я «стучал зубами», Талахая разводил костёр. Вещами из моего рюкзака он уже распоряжался как своими (поскольку я ему позволял это). Он вскипятил воду, в которой я с удовольствием растворил содержимое пакетика кофе «три в одном». Я медленно отхлёбывал, ожидая пока залитая кипятком овсянка приготовится. Обыденные вещи, которые встречаются в повседневной жизни, порой казались необычайным чудом, когда я сталкивался с ними вне цивилизации. Одной из таких вещей было то самое кофе, вкусней которого я прежде не пил, хотя делал это сотни раз. Талахая тоже наслаждался этим дешёвым, но в тот момент бесценным напитком, но мысли его были о другом.

– Ты часто думаешь о смерти? – Спросил он, глядя на озеро.

Я призадумался и ответил: «Бывает, что да, и по законам бусидо, утро, самое подходящее время для этих мыслей».

Талахая улыбнулся, и, повернувшись ко мне, спросил: «Ты что, исповедуешь бусидо?»

– Я исповедую свободу, или интеллектуальный аппетит, ну, или что-то в этом роде.

– Почему мы вообще с тобой встретились?

– Только не заводи шарманку о судьбе и прочей ерунде.

– Я и не собирался. – Продолжил он, отхлебнув кофе – Просто, вспомнил вот случай, как однажды я проходил мимо книжного магазина и вдруг внезапно начался дождь. Я зашёл внутрь, чтобы не промокнуть…

– Дай-ка угадаю, – перебил я его – внутри была твоя Мария?

– Да. – Покачал он головой – К счастью, там была она. Она была настолько прекрасной, что поначалу, я просто молча на неё смотрел. Она работала там продавцом-консультантом, и когда она ко мне подошла, я спросил у неё первое, что пришло мне в голову, я спросил у неё: есть ли у них книга о том, как бросить курить. Она уверенно вручила мне книгу, которая называлась как-то типа «Самый лёгкий в мире способ бросить курить», я точного названия не запомнил. Денег у меня не хватило, и она, доверившись мне, сказала, что я могу занести их позже. Вечером я занёс ей деньги, которые, кстати, взял взаймы, а потом проводил её до дома. Если бы не дождь, я бы просто прошёл мимо этого магазина. И с тех пор я его обожаю.

– Неплохая случайность. – Добавил я.

– Пожалуй, самая лучшая в моей жизни. Я бы даже назвал это удачей.

– Книгу то прочитал?

– Да, я, кстати, лишь благодаря этой книге бросил курить. С неё-то и началось моё путешествие в мир литературы.

Мы с Талахая разделили порцию овсянки, и после завтрака начали собираться. Ближе к полудню потеплело, мои кости уже не стучали от холода, а тёплые вещи я сложил в рюкзак. Маршрут, пройденный нами, оказался действительно удивительным, долины и луга были такими умиротворёнными. Скалы, деревья и поля будто замерли в извечном ожидании, птицы и животные скитались среди них, обхаживая свои владения.

Горная тропа привела нас к просторной долине. Мы поднялись на широкий выступ, откуда открывался живописный вид. Тогда нам не удалось насладиться тем чудным пейзажем. Когда мы подошли к краю, мы встретились взглядом с бурым медведем, вынюхивавшим что-то внизу. Хоть нас и разделал двухметровый обрыв, Талахая прошептал: «Похоже, пора сматываться». Я попытался его успокоить, прошептав в ответ: «Давай не будем делать резких движений, чтобы не привлекать его внимания». Но он меня так и не услышал, поскольку, когда я обернулся, то увидел лишь его спину, убегавшую в метрах пяти ста. Я оказался в замешательстве. Когда медведь зарычал, глядя на меня, я без сомнений бросился убегать. И я не просто убегал, я рванул оттуда к хуям собачьим. Я оставил рюкзак и бежал без оглядки. Прежде мои ноги не развивали настолько огромной скорости, мне казалось, будто я обогнал ветер. Как говорил один мой знакомый: «Моё очко настолько сузилось от страха, что булки засосало в прямую кишку». Убегая от медведя, мне довелось испытать нечто подобное. В детстве мне приходилось убегать от всяких «стражей порядка», когда мы с товарищами «брали взаймы» медные провода или бросали снежки в трамвай, но медведь превзошёл все ужасы, от которых мне приходилось скрываться.