Айд Мус - Талахая. Безумие минувших дней

Несмотря на экстравагантность, они оказались приятными ребятами. За исключением большого босса. Тот был до жути вредным. Когда я обнаружил свой рюкзак рядом с его палаткой, он его мне так просто не отдал.

– Сражайся! – Воскликнул он, сбросив с себя одежду, под которой был надет борцовский комбинезон.

– Это же мои вещи. – Возмутился я – Почему я должен за них сражаться?

– Докажи, что имеешь право ими владеть. Я тащил этот огромный рюкзак несколько километров и просто так его не отдам.

Выбора у меня не было, тогда я встал в боевую стойку и произнёс: «Давай липрикон, сейчас я отниму твой горшочек с золотом». Тот просто озверел и с диким воплем бросился на меня. Он обхватил мою ляжку и вцепился в неё зубами. Я пытался сбросить его с ноги, словно озлобленную дворовую собаку. В итоге, схватку с лилипутом я проиграл. Он к этому отнёсся нормально, вовсе на меня не обидевшись, но вот я не смог смириться с тем, что он не отдавал мои вещи. В принципе, тогда я проиграл в драке сорокалетнему мужику, но Талахая говорил, что я просто оправдываюсь.

Ночью я едва смог заснуть. Под утро меня разбудил Талахая. Пока все спали, мы подкрались к палатке большого босса и вернули мой рюкзак. Оставаться там не было смысла, поэтому мы решили сбежать. Уйти незамеченными у нас не получилось, стоило нам обернуться, как нас настиг суровый взгляд большого босса. Я не стал дожидаться, пока он бросится на меня и вновь укусит за ляжку, и побежал.

– Стой сука! – Кричал он мне вслед. – Я сейчас медведя пущу в погоню!

Его слова предали скорости моим ногам и вскоре его возгласы остались позади. Талахая едва мог бежать, ему было настолько смешно, что он был готов остановиться, чтобы как следует насладиться моментом. Жизнь дороже, а опасность вновь сойтись с медведем тогда была реальной. Скрывшись от преследования, мы зашли в лесную чащу. Спустя пару часов мы брели вдоль реки, думая, что опасность миновала. Талахая остановился, чтобы умыться. Его лицо резко поменялось, когда он увидел бегущего вдоль реки медведя, верхом на котором сидел лилипут. Талахая не раздумывая шагнул в воду и отправился на другой берег, выбора у меня не было, и я двинул следом за ним.

Мы уже миновали пол реки, когда большой босс доскакал до берега. Рюкзак я нёс над собой.

– Ах ты сраный ублюдок! – Визжал он, сидя верхом на медведе – Ну погоди, я до тебя доберусь, скоро твоя задница узнает, что такое копье Клеопатры.

– А что же ты остановился? – Дразнил его Талахая – Почему не догоняешь?

Похоже, что большой босс и его медведь не умели плавать, иначе бы они нас догнали. Напоследок он сказал: «Живи пока», а затем высокомерно ушёл. Оказавшись на другом берегу, Талахая сразу же снял с себя всю одежду и начал её выжимать, я последовал его примеру и тоже обнажился. Талахая посмотрел мне между ног и сказал: «Походу ты превращаешься в лилипута». Я опустил голову и возразил: «Да это просто вода холодная, ты вон тоже, как будто карликом укушен». Вода действительно была безумно холодной. Талахая перекинул через плечо мокрую одежду, и абсолютно голым побрёл вдоль берега.

– А что? – говорил он, разведя руками – Здесь всё равно никого нет.

Я тоже не стал одеваться и, накинув одежду на рюкзак, побрёл следом за ним. Я решил сохранить ощущение свободы, озарившее меня после бегства от большого босса. Тогда, события казались вполне приемлемыми и даже нормальными, осознание того, что это не совсем так, пришло позже.

Пока мы скитались вдоль берега, мне начало казаться, словно мы стали жертвами аварии, сорвавшей с нас одежду. Спустя час, уподобившись аборигену, я совсем про неё забыл и был готов выбросить. Стоя на камне, я расправил руки и всем телом ощутил прохладный приятный поток ветра, я будто отдался в его объятия. Журчание реки, текущей среди камней, прервалось голосами. Я открыл глаза и увидел спускающуюся по течению лодку, а на ней около семи пассажиров среди которых были и взрослые и дети. Все они пристально на меня смотрели, некоторые смущённо уводили взгляд в сторону. Увидев объектив камеры, я дружелюбно улыбнулся и махнул рукой, когда один мальчик показал на меня пальцем, до меня вдруг дошло, что из одежды на мне только рюкзак. Это меня не смутило, и я продолжил им махать.

– Ну как водичка? – спросил мужчина в лодке.

– А ты нырни и узнаешь – сказал Талахая.

Они проводили нас презрительным взглядом и продолжили спуск по течению, а мы двинули дальше. Спустя ещё примерно час мы пришли к завершению «тропы», там мы надели уже высохшую одежду и направились в город, видневшийся в низовьях горы.

За плотно закрытыми шторами, в пределах четырёх бетонных стен, я отправился в удивительное путешествие. Нет, я не бухал как раньше, в уединении. Моя трезвость не подрывалась уже в течение трёх лет. Не потому что я сдерживался, а потому что я был уже безразличен к тому, чтобы изменять состояние своего сознания. В комнате, снятой на пару дней, кровать служила мне космическим судном, лёжа на котором я постигал великолепие своего разума. Я наблюдал за тем, как мысли вдруг возникают и исчезают. Пытаясь ощутить, как протекают когнитивные процессы, как крепнут синоптические связи и словно ветви деревьев, распускаются нейроны. В общем, я бездельничал.

Талахая куда-то ушёл, поэтому я целый день наслаждался одиночеством. В такие моменты кровать приковывала меня своими блаженными объятиями. Я предавался затворничеству, слушая лишь тишину и суетливые звуки города, раздававшиеся где-то за окном. Наверное, даже атомный взрыв был не в силах заставить меня подняться. Но Талахая смог. Он ворвался словно ураган, а захлопнутая за ним дверь, наверное, колыхнула всё здание. Он лёг рядом со мной, и под ухо начал гундеть: «Вставай рукоблуд. Пока ты лежишь, жизнь мимо пролетит».

– А я что, по-твоему, не живой? – Возмутился я – Сейчас моя жизнь, она вот, в четырёх стенах. Я отдыхаю и не нуждаюсь в том, чтобы пойти наружу и почувствовать себя живым, меня это чувство никогда не покидает.

– Слушай, ну пошли, пройдёмся – настаивал он, сорвав с меня одеяло – минут десять хотя бы.

Я бросил в него пластиковую бутылку из-под кефира, но он продолжал стоять на своём. Затем он стал угрожать мне тазиком холодной воды, которой намеревался меня облить. В итоге ему удалось надломить мою волю к праздности, и мы отправились наружу. Я был вынужден покинуть свой космический корабль и сойти на поверхность этой планеты.

Город в котором мы остановились был туристическим, поэтому в нём было довольно много людей, особенно вечером. Каждый такой вечер напоминал мне бродячий карнавал. Вдоль набережной, множество уличных артистов развлекали отдыхающих различными представлениями, в основном музыкальными. Я даже остановился рядом с четырьмя прелестными дамами исполнявшими «времена года» Вивальди. Торговцы, жулики, продавцы экскурсионных путёвок – все они стремились к наживе в подобных местах. Обывателям оставалось выбрать, у кого купить. Единственное, что меня привлекало в таких местах это мороженное и молочные коктейли.