Виктория МаКо - Загон

Но в этот момент осчастливленная Катерина уже закончила тщательное изучение маленького золотого сердечка на золотой цепочке. Она шумно запрыгала по комнате, закружилась вокруг меня, а потом снова повисла на плечах и звучно чмокнула в щеку. Теперь уже мы кружились по комнате оба, и только я успел поставить ее на пол, как в тот самый момент в распахнутых дверях появилась Татьяна.

– Ну, что? – Брови ее круто скакнули вверх, – можно отметить, что счастливое воссоединение отца с дочерью состоялось?

– Да, ладно, – отмахнулся я, – не занудствуй. Лучше скажи, где твой Гебауэр откопал это страшилище, – я показал на кровать.

– Пап! – воскликнула Катя, – это же настоящая кукла Вуду! Дядя Жан привез ее из Конго. Он сказал, ему подарили ее в каком-то диком племени. – И понизив голос, добавила, – учти, она волшебная!

– Это просто игрушка, – наставительно произнесла Татьяна. – Сувенир, может и не такой уж жизнерадостный, но забавный.

Ну, уж нет, я категорически не разделял ее мнения. Да, мои познания в области африканских культов были весьма туманными, потому как лишь краем уха слышал я об их существовании, о том, что есть какое-то такое течение, но я был абсолютно уверен, что это совсем не игрушка для ребенка. Этой вещи не место дома! Я чувствовал это, я отвергал ее, хотя в тот момент даже представить себе не мог, что это маленькое уродливое тряпичное подобие человека уже очень скоро, против моей воли, внедрится в мою жизнь и превратит ее в ад!

Должен сказать, что по жизни я реалист и неисправимый скептик. Несмотря на то, что в последние годы в моем любимом отечестве все вокруг только и рассуждают о всемогущих магах и чародеях, целителях и экстрасенсах, материальности мысли и визуализации желаемого, я всегда оставался уверенным в себе прагматиком и от души высмеивал все эти тенденции и мировоззрения, извлеченные из мрачных подвалов средневековья. Умопомрачительные телепередачи о чудесных способностях человека и тесных связях человечества с космосом казались мне, по меньшей мере, легковесными и неправдоподобными. Все эти навязчивые телесеансы по исцелению недугов, усилению веры и крутого изменения собственной жизни я воспринимал не более, как чистое шарлатанство. Маги, с телевизионных экранов возвращавшие жизнь давно заржавевшим часам и дающие установки на дружбу и любовь, высмеивались мною нещадно. И тут эта кукла…

Даже не знаю, почему я вдруг с таким негативом воспринял ее появление, возможно, собственная интуиция уже тогда пыталась достучаться до моего разума, она будто подсказывала мне, что где-то здесь притаилась опасность и нужно быть крайне осторожным. Я никогда не ходил к гадалкам и не пытался лечиться у народных целителей, но и не осуждал людей, пользующихся их услугами. Каждому свойственно идти своей дорогой и каждый избирает свою методику изыскания средств по обеспечению благополучного существования. Главное при этом, как говориться – «не навреди», а вот как это понимать, зависит уже от твоей собственной вменяемости.

– Тань, – с чувством произнес я,– мне кажется, что на сей раз, твой приятель несколько переборщил. Это вовсе не детская игрушка.

– Да, перестань ты, – вступилась вдруг моя подруга, – Ну, подумаешь, Вуду! Детские сказочки.

Подруга немного не то слово, которое можно применить к моей Дине. Звучит оно как-то шаблонно, и совсем не отражает тех чувств, которые я к ней испытываю еще со школьной скамьи, и о которых она, да и не только она, хорошо знает, только вот признаться в них я до сих пор не имел подходящего случая. С этим я всегда опаздывал. Когда я хотел сделать это в первый раз, она опередила меня, признавшись, что безумно влюблена в моего соседа по парте Вовку Назарова, и после окончания школы, будучи уже на втором курсе, выскочила за него замуж. Их совместная жизнь была сплошным «Ледовым побоищем», «ледовым» потому что в те годы настоящим именем Дины было «Льдина». Ее мамаша, трижды поступавшая в театральные училища и считавшая себя натурой творческой и незаурядной, назвала свою дочь в честь героини любимой сказки Андерсена «Снежная королева». Но поскольку у королевы в сказке имени не было, она решила его придумать. И обозначить им свою дочь. Дина собственное имя ненавидела и тщательно скрывала, а посему, едва достигнув совершеннолетия, поспешила выбросить из него две первые буквы. Ну, а поскольку обидеть мамочку этим она уже не могла, ибо к тому времени та успела сбежать с каким-то заезжим актеришкой куда-то в Тмутаракань, а Дина жила с бабушкой, то прошло это совершенно незаметно, хотя магия имени, данного ей при рождении, делала свое дело. Она была хладнокровной и строгой, а когда злилась, глаза ее становились холодными и колючими, как льдинки. Я любил ее безумно, и когда после очередного «побоища» она прибежала ко мне вся в слезах и сказала, что Вовка собрал вещи и был таков, я, конечно, принялся утешать ее, но в глубине души ликовал и думал, что вот, наконец-то мой час пробил. Я решил для приличия выждать немного, а потом раскрыть свое сердце, но… не успел. Дина быстро утешилась в объятиях студента-технаря. А когда с горизонта исчез и он, то мгновенно нарисовался биолог, а за биологом какой-то танцор, а потом я уже потерял им счет. И всякий раз Дина приходила ко мне за советом, сочувствием или просто высказать все, что у нее за это время накопилось на душе. Она вовсе не ветреная особа, просто, как и снежной королеве, ей в соответствии с положением, всегда нужен подданный. Её любят и боготворят, а она позволяет себя любить. Но холодность и прагматичность, наверное, не уживаются с пламенеющими сердцами. Поэтому у избранных ею «жертв» со временем сердца остывали, возвращаясь в исходное состояние, и любовные истории «Льдины» заканчиваясь, оставались замороженными в ледниках её памяти. В какой-то момент и я перестал ждать удобного случая для выражения своих чувств. Думал, что вот она отгуляет свое, успокоится и тогда настанет мое время. Но я, как всегда, просчитался. Дина опять влюбилась и снова вышла замуж. Только на этот раз все оказалось серьезно, и начинающий медик постепенно превратился в уважаемого хирурга, и вот уже одиннадцать лет, как они вполне счастливы. Ну, или почти. Поскольку Серега, Динин муж, будучи вполне успешным врачом, да к тому же еще и недурен собой, пользовался большим успехом у женщин вообще, и у своих пациенток, в частности.

– Вот именно! – обрадовалась поддержке Татьяна. – Не делай из мухи слона. Человек хотел как лучше. Подарил что-то особенное. Не порть нам праздник.

Я не стал с ней спорить. Я вообще никогда с ней не спорил. Встречаться с Татьяной я начал тогда, когда Дина нашла себе своего доктора и в очередной раз влюбилась. К моему удивлению на этот раз уже всерьез. Вот тогда, жутко обозлившись, скорее на себя, чем на нее, я решил тоже себе «кого-то найти». Сделать это было не сложно, все мои друзья-приятели спали и видели, как бы меня с кем-нибудь познакомить, поэтому, стоило только заикнуться, и рядом мгновенно появилась чья-то подруга. «Ну, помнишь, Андрюхину сестру, так вот это подруга ее племянницы, замечательная девушка…» и т.д. и т.п. Я был не против. Ну, замечательная и хорошо. Я не спорил. Я был зол. В сущности, Татьяна действительно была девушкой неплохой. Она закончила 3-й Медицинский институт, факультет стоматологии, была безгранично коммуникабельна и обладала обширнейшими связями. У нее было миллион друзей и знакомых, все ее любили и уважали и, в принципе, «проходной двор» в ее квартире был всегда, а не только по праздникам.