Павел Годун - Обезличенная жизнь

Но этому ещё только предстоит случиться, а пока, здесь и сейчас, свет первых лучей будил неповторимые краски природы, а заодно и открывал взору величественную архитектуру общественных зданий и храмов. Всё здесь говорило о каком-то необычайном, загадочном, наполненном мифами и почти сказочном прошлом. Оно на каждом шагу напоминало о себе, и современник вынужден был незримо погружать себя в мир прославленных предков. Казалось, будто сам героический гомеровский эпос могучей рукой Геракла старался удержать совершенные формы общественных строений, стремящихся к разрушению, от неумолимого движения времени. Но, действуя губительно на архаичный камень, оно всё-таки больше жаждало человеческой плоти.

Странным образом эта невидимая сила влияла на повседневную жизнь горожан. Осталось позади их героическое прошлое. Страсть к военным походам, так свойственная молодости, с возрастом сменилась естественным желанием предаться благам природы, щедро дающей им свои дары. Былые воины теперь постигали науку заключения выгодной торговой сделки. Вот уже и устремлённые ввысь многочисленные колоннады храмов, украшенные раскрытыми чашами из листьев аканта и экзотическими цветами, перестали волновать их сердца, и только новые пришельцы да приезжие заморские гости могли ещё выражать своё неподдельное восхищение, любуясь их изяществом.

Каждое новое утро заполняло дома обывателей, населявших город, своей привычной суетой, хлопотливой подготовкой всего необходимого для удачной торговли и опустошения набитых кошельков приезжих купцов. А хозяева кошельков уже давно перестали обращать внимание на утренний свет и ценить его. Теперь он служил лишь сигналом к началу торговых сделок, которые давали им возможность хорошо жить. Труд в поле, в саду, в мастерской или просто созерцание окружающего мира уже не приносили в их жизнь удовлетворения. Того, что могло раньше радовать глаз, теперь не существовало, казалось, и днём все это было спрятано, как ночью. Бич рассвета подгонял каждого к своему рабочему месту. Даже за подаянием можно было не успеть, замешкавшись по дороге. Постепенно улицы наполнялись шумом тяжёлых повозок, голосами зазывал и глухим перезвоном инструментов многочисленных ремесленных мастерских. Медленно раскручиваясь, маховик городской жизни к полудню набирал свои максимальные обороты.

Здесь все давно перемешались: торговцы, путешественники, крестьяне, мастеровые, рыбаки, военные, зеваки, мудрецы. И даже боги тоже спустились к людям, чтобы пропасть в этом хаосе. Но ещё одна обязанность лежала на всех гражданах города – соблюдение традиций, доставшихся им в наследство от предков. Периодически они вынуждены были сообща решать накопившиеся вопросы управления, установления новых законов и выносить решения суда. На этом долгое время держалось всё могущество и совершенство города, никто не имел права избегать возложенной на него ответственности. В назначенный вечер агор (площадь городской торговли) становился местом народного собрания, где в спорах и кипении страстей рождались изменения в организации общественной жизни. Город тем временем разрастался, и всё теснее становилось на этой площади, а может, даже и не в этом было дело, просто многим горожанам хотелось быстрее покончить с потоком бесконечных проблем и вернуться домой после тяжёлого трудового дня. Там наверняка ждали готовый ужин, дети и жена, которая непременно пожурит мужа за никчёмную задержку, а перед сном они вместе, звеня монетами, не спеша подсчитают свой наторгованный доход.

И вот однажды явился на агор Некто, неся людям зачатки нового мышления, и сказал им, что он может избавить их от лишних мучений в управлении городом взамен на чистую безделицу – десятину от их доходов. Люди задумались и как истинные коммерсанты начали торговаться – ведь и он им должен за это что-нибудь. Тот самый Некто, выслушав их разноголосье, расчувствовавшись и пустив слезу, ответил просто:

– Люди добрые, достойные своих богов, верьте в меня и в моё честное слово! – замолкли они, переглянулись:

– А ведь и вправду, нет среди нас нечестивцев, каждый достоин, почему бы и нет! – и поверили.

– И то верно, – сказали они, – разве вера людская имеет ценность? Вера, она же от добра исходит – нет ей цены в деньгах. – Так и решили. Только не знали они, что тот, кто не хочет отстаивать свое право, лишится его.

Так появились у обывателей города свободные вечера, когда они испытывали большее удовольствие, пересчитывая свои золотые, серебряные и медные монеты, накапливая в своих домах добро, и люди перестали вспоминать о том, что было прежде и кто они есть на самом деле.

Постепенно и храмы всё больше начали тяготить их своими ритуалами и традициями. Лишь необходимость просить у богов хороших урожаев, приплода скота, удачной торговли, здоровья домочадцев, уничтожения врагов, красивой любовницы или молодого любовника вынуждала людей посещать храмы и делать подношения. Жрецы, в свою очередь, всё больше превращались в прорицателей, блюстителей нравов и хозяйственных администраторов. Вскоре никто и не заметил, как святые таинства сменились вакхическими мистериями с фанатичным почитанием Бахуса. Неистовство в молитвах богам разрешалось наряду с неистовством вакхического восторга в песнопениях и пронизанных эйфорией танцах. Тех, кто должен был быть истолкователем и посредником между людьми и богами, передавая богам молитвы и жертвы людей, а людям – наказы богов и вознаграждения за жертвы, заменили всякого рода «мудрецы». Новые гении слова с готовностью брали на себя обязанности всяких прорицаний, жреческого искусства и вообще всего, что относится к жертвоприношениям, таинствам, заклинаниям, пророчеству и чародейству. Боги устали от однообразных меркантильных запросов к ним и скудости даров своих почитателей и, в конце концов, покинули свои прежне обиталища. Люди давно уже свыклись со своими простыми земными потребностями, которые были незамысловаты, но вместе с тем удобны и практичны. Всё, что надо было человеку для жизни, в большей или меньшей степени, находилось тут же, рядом с ним, это и было предметом его радости. Сыт человек – и уже хорошо. Нашёл счастье в плотской любви, так это просто удача. А главное, чтобы не было войны, и тогда первых двух потребностей вполне достаточно. Тем и довольствовались люди в последнее время, тем и гордились, как высшим достижением своей цивилизации….

Жил, однако, среди них один чудак, которому совершенно не было нужно того, к чему стремилось большинство. Никто уже не помнил, откуда и когда он появился. Просто однажды он прикатил на окраину городского рынка огромную бочку и поселился в ней, как в доме. А вскоре и вовсе стал своим, и постепенно превратился в очередную достопримечательность города. Вечно грязный, в лохмотьях, он слонялся по городу с утра до вечера, разговаривал с людьми и спрашивал их о чем-то, но его никто не понимал.