Андрей Лысяков - Обратно на небо. Том 1

– Ну что, вождь? – спросила Каська. – Нравится племя?

– Нет, – честно ответил Эму. – Одни кости.

– Ты их варить собрался?

– На вкус они, должно быть, еще противнее, чем ваша белковая похлебка.

– Не нравится – ходи голодный. Окончательно решил, сколько будить?

– Да. Пусть будут первые два ряда.

– А имена ты им придумал? Давай их сразу назовем!

– Что ж… Можно. – Он позволил старухе выволочь себя на пространство перед первым рядом и дал команду системе: – Присвоить имена особям с первого по пятую!

– Процедура запущена, – послушно ответил голос компьютера.

– Адон! Арго! Авель! Аксель! Амон! – произнес Эму, делая паузы, чтобы придумать, как назвать следующего человека.

На небольших экранах в изножье каждой камеры поочередно зажглись продиктованные имена.

– Нормально назвал! – подбодрила старуха. – А ты сомневался…

– Присвоить имена особям с шестой по десятую! Аурора! Афина! Анхел! Агнесс! Астра! – перейдя вслед за проворной бабкой во второй ряд, возвестил Эму. – Процедура завершена!

– Следует ли объединить указанных особей в условную группу? – спросила система.

– Зачем? – оглянулся он на Каську.

– Чтобы обращаться ко всем сразу, – шепнула она. – Группе тоже имя задай.

– Да, следует! Обозначим ее словом «Аргентум»!

– Следует ли приступить к активации группы «Аргентум»? – спросила железная девушка из динамиков.

Казалось бы, что может быть проще, чем просто дать утвердительный ответ? И что может быть сложнее? Здесь от простого слова «да» зависело нечто большее, чем собственная судьба или будущий брак. Целый народ начинал жить по короткому устному приказу одного человека. Вся история, вехи, периоды расцвета и упадка, цивилизация, прогресс, – все это имело конкретную точку отсчета.

– Ну? – снова оглянулся он на старушку.

– Давай! Давай! Давай! – свистящим шепотом загавкала та, больно толкая его в бок.

– Ответ утвердительный! Да, к активации группы «Аргентум» приступить!

Под толстым полом раздался гулкий щелчок. В общем монотонном гудении послышался звук угасающих оборотов каких-то моторов. Из узких щелей на корпусах камер с шипением вырвались белые струйки газа. Стекла, под которыми лежали люди, мгновенно покрылись ледяными узорами.

– Сейчас включится подача теплого воздуха, – азартно прошептала бабушка.

Целый хор двигателей завизжал так, словно кто-то включил сразу сотню пылесосов. Растопив лед на стеклах, шумная техника угомонилась. Прозрачные крышки камер тихо поднялись над лежащими внутри людьми. Повисла пауза. Не выдержав ожидания, Эму решил рассмотреть открытые аппараты поближе.

– Стой! – задержала его старушка. – Сейчас опустятся блоки активации.

Оба наблюдателя замерли и снова принялись ждать. Где-то на десятой минуте этой паузы инструктор уже собирался серьезно занервничать, но вдруг откуда-то сверху на мощных стрелах начали спускаться механизмы, из которых торчало немыслимое количество проводов и манипуляторов. Накрыв собой неподвижно покоящиеся тела, машины стали производить подключение. Послышались треск, жужжание, щелчки пневматики и пение гидравлики. Наконец все стихло.

– Фантастика! – с чувством прошептала Каська.

– Точно! – согласился Эму.

– Идем отсюда, – неожиданно схватила она его за майку и потащила к выходу.

– Как? Подождите! Я хотел посмотреть на начало второго этапа.

– Часа через два начнется. Они должны немного полежать на воздухе.

Какая-то неведомая мощная сила сотрясала стены «Ригеля». До нас эти жуткие удары по внешней обшивке доходили лишь в виде легкой вибрации полов и колонн. Как я уже говорил, это случалось дважды в сутки с интервалом в 13 часов, как по расписанию. После пары часов такого грохота притяжение становилось то полноценным, то очень низким.

Изображая гуляющую парочку, я и Марина вышагивали по верхнему ярусу.

– Номера здесь, должно быть, крошечные, как шкафы, – предположила она.

– Не знаю, – усомнился я. – Мой номер почти на самом верху, и я не сказал бы, что он такой уж тесный.

– Ты просто не был у меня. – В ее голосе прозвучало превосходство. – Мои апартаменты почти вдвое больше твоего чулана, а я живу всего лишь этажом ниже.

– Что же тогда на первом уровне, стесняюсь спросить? Частные поля для гольфа?

– Ну, может, и не для гольфа, но для тенниса персональный корт в паре номеров, скорее всего, и найдется. Должно быть, там семейные апартаменты, где каждое место стоит по миллиарду.

– Или для больших шумных компаний.

– Очень может быть. – Она воровато оглянулась. – Наверное, это неплохо – бросить все и закатить пожизненную вечеринку с лучшими друзьями, если они у тебя есть.

Нам пришлось посторониться, чтобы пропустить группу пузатых домохозяек в плюшевых спортивных костюмах. Перемывая кому-то кости, они гоготали так, что мы были вынуждены прекратить разговор.

– Видал? – спросила меня Марина, указывая им вслед. – Люди без цели и без хорошего секса превращаются в скот. Если мы не сбежим, то станем такими же, как они.

Приближаясь к концу коридора, мы оба говорили все тише и тише.

– Можно нескромный вопрос? – непринужденно бросил я.

– Опять?

– Это у меня в крови. Если не хочешь, не отвечай.

– Ну, валяй.

– Почему ты здесь одна?

– Сбежала от мужа. Он при разводе хотел отсудить у меня половину моих клиник. Другую компанию некогда было искать. А ты?

– Позволял своим репортерам писать лишнее. У нас с государством и спецслужбами были разные взгляды на свободу слова.

– Это понятно, – хихикнула она. – А чего один-то?

– Хороший вопрос, – почесал я в затылке. – Как-то не сложилось. Надоели все.

Когда мы дошли до самого конца галереи, я перегнулся через перила, чтобы осмотреть простенок за углом. Высота была ужасающая. Гладкая вертикальная плоскость не имела ни единого выступа до самого нижнего уровня.

– Здесь ничего нет.

– Так я и знала, – вздохнула Марина.

– Но здесь должна быть хоть какая-то служебная лестница…

– Обязательно, – неожиданно произнес за нашими спинами спокойный мужской голос.

У нас у обоих душа ушла в пятки. Резко оглянувшись, мы увидели пожилого человека, того самого, который звал меня сыграть с ним на бильярде в первые часы после моего пробуждения.

– Какого черта?.. – промямлил я.

– Не подумайте, что я шел за вами, – попытался успокоить нас незнакомец.

– А что, по-вашему, нам следует думать? – нервно спросила Марина.

– Я здесь живу, – ответил сосед. – Выходил из своего скромного жилища и услышал ваш разговор. Знаю, что служебная лестница здесь есть, но она закрыта для гостей.

Он указал на самую крайнюю дверь в шаге от нас, на которой не было номера.