Тихон Стрелков - Призрачная нога

– Мы проходом, здесь, ― ответила Флора, рассматривая все что угодно, кроме лица Смолла. Он ее смущал, так неприкрыто улыбаться девушке ― дурной тон. ― Я возвращаюсь домой, Генри и Маур меня провожают.

– Только двое?

– Что «двое»?

– Двое стражей? Почему так мало?

– Их было больше, ― быстро вставила Флора.

– «Было»?

– Не важно, ― с печалью в голосе сказала Флора. ― Перестань задавать вопросы.

– А книги не врут, оказывается, ― вздохнул Смолл. ― Принцессы ― не разговорчивые существа. ― Он нарочно сделал акцент на последнее слово, рассчитывая спровоцировать Флору на беседу, ― не часто приходится иметь дело с королевской семьей, нельзя упускать такой случай, ― но девушка промолчала.

Смолл пожал плечами и повел молчаливую троицу дальше по заранее выбранному самому длинному пути до поселения.

Скоро закончился дождь. Занавес туч развеялся, выпустив на голубую сцену солнце. Над острой травой резвились рыбешки, слишком легкие для того, чтобы летать в дождь, слишком голодные, чтобы терпеть теперь. Смолл не обращал на них внимания. Он шлепал по лужам так быстро, что Флора едва за ним поспевала, хотя жаловаться на этот счет она и не думала. Она жалела, что попросила парня не задавать ей вопросы и терпеливо ждала, когда он заговорит снова. Тогда-то она покажет ему, какая она разговорчивая, покажет, как эти книжные стереотипы врут. Только ему надо спросить ее еще раз, неважно о чем, главное спросить. Пару раз Флора перебарывала себя, интересовалась: «Долго ли осталось идти?», но Смолл то ли не замечал намеков, то ли не хотел замечать и отвечал односложно или вовсе удостаивал ее лишь коротким кивком. Наконец, спереди вырос гриб в два с половиной раза выше Генри; Смолл свернул по тропинке влево, обогнул вьющийся вокруг травы сорняк и остановился.

– Вот мы и пришли. ― Они стояли на покатом холме, отсюда открывался восхитительный вид на Долину. В частоколе блестящей на солнце травы, лабиринтом разрезанной тропинками, выделялись проплешины, из которых выступали Вечные цветки ― космеи, календулы, ромашки, руты. На цветках ютились домики: одни из сосны, другие из дуба, третьи из камня.

Смолл помахал кому-то рукой.

– Ладно, ― бросил он, ― дальше вы сами.

– Постой! ― не выдержала Флора. Ей казалось неправильным, что он может так просто взять и уйти. ― На каком цветке живешь ты?

Смолл почесал мокрый волосатый затылок.

– Вон, на той малиновой космее, прямо перед вырубленным полем, ― ответил он, показывая рукой. ― А что?

Принцесса ответила прежде, чем успела подумать:

– Я хочу остановиться в твоем домике.

Парень замялся. Это прозвучало, как предложение создать семью. «Я хочу остаться в твоем доме» ― так говорили местные женщины, признаваясь мужчине в своих чувствах. До Смолла не сразу дошло, что третьим словом было остановиться, а не остаться.

– Почему ты молчишь? ― с вызовом спросила Флора.

– Хм. А что я должен сказать? ― небрежно ответил Смолл, надеясь, что его голос не выдает смущения.

– То, что ты любезно примешь меня у себя.

– Значит, я должен соврать? ― Смолл вскинул брови.

– Ты разговариваешь с принцессой! ― напомнил Генри.

– Ты разговариваешь с принцессой, ― передразнил Смолл, прошепелявив. ― Мне кажется или ты других слов попросту не знаешь? То, что она очень красивая, не говорит о том, что я должен выполнять любую ее прихоть!

Стражник потянулся к ножнам. Для него Смолл был простым дикарем, от которого можно ожидать чего угодно. Порозовевшая принцесса, предчувствуя открытое столкновение, поспешно схватила юношу за руку.

– Прошу, не надо! ― сказала она тоненьким голоском. ― Генри, ты тоже остынь!

– Но принцесса…

– Я сказала, остынь! Сейчас же!

Видя, что стражник успокаивается, она продолжила:

– Смолл, я хочу остановиться в твоем домике, потому что никого здесь больше не знаю. Я, признаться, не знала и о существовании этого места, ― она замолчала, понимая, что говорит лишнее. ― Ты примешь меня у себя в доме?

«Ей надо работать попрошайкой, ― подумал Смолл. ― Невозможно отказать».

– Я живу не один, ― сказал он, прочистив горло. ― Нужно спросить у родителей.

Пухлые губы принцессы тронула полуулыбка.

– Уверена, они не будут против.

– Эм-м… может, ты отпустишь мою руку?

Флора опустила изумрудные глаза, увидела, какую глупость совершила, и поспешно отдернула холодную руку.

– Прости… ― Внутри принцессы все сжалось от одной только мысли, что она держала за руку по пояс раздетого мужчину. «Вдруг он решит, что я девушка легкого поведения? ― думала она. ― Как же мне теперь смотреть ему в глаза?».

– Флора, пойдем, ― сказал Смолл.

Ему было странно называть ее по имени, но он этого желал всем сердцем. Сейчас он чувствовал себя доблестным рыцарем, пришедшим на выручку беззащитной принцессе. И пока они пробирались к космее Уиткинсов, Смолл то и дело громко здоровался со всеми, кого только видел, хотя раньше этого никогда не делал. Ему хотелось показать Флоре, какой он известный в Туманной Долине и хотелось показать всем в Туманной Долине, какие интересные у него друзья.

Солнце неспешно ползло к горизонту, когда путники, миновав десяток цветков, очутились под домиком Смолла.

– Издали цветок не кажется таким высоким, ― заметила Флора.

– Глаза ― последнее чему следует доверять в незнакомых землях, ― сказал Смолл, чуть понизив голос, ― так говорил Сэр Дарджер.

– Никогда не слышала ни о каком Дарджере…

– Сэре Дарджере! ― поспешно поправил Смолл.

– Я как принцесса могу себе позволить не называть сэра Дарджера сэром.

– Его зовут Сэр! ― рассмеялся Смолл, ― он из семейства Дарджеров.

– Мог бы сразу сказать, ― приподняв подбородок и отвернув голову в сторону, сказала принцесса.

Стражники переглянулись и хмыкнули.

– Смолл? ― Марта Уиткинс высунулась из окна и от изумления приоткрыла рот. ― Это… это твои друзья?

Никогда прежде ее сын не приводил в гости друзей, а тут двое хорошо одетых мужчин и удивительно красивая девушка.

– Здравствуйте, я принцесса Флора Фондорийская дочь… ― принцесса взглянула на Смолл и решила не продолжать. ― Ваш сын любезно предложил мне на время остановиться в вашем домике. Не будите ли вы против, если я проведу эту ночь у вас, подсохну, наберусь сил и завтра утром выдвинусь снова в пути.

– К-конечно! ― воскликнула Марта. ― Для нас это будет большой честью. Вот только боюсь, что всех троих мы не сможем разместить. Домик небольшой, едва вчетвером помещаемся.

– Это не проблема. Мы переждем ночь возле этого цветка. ― Генри почтительно и грациозно, для его комплекции, поклонился.

– Об этом и речи не может идти! ― возразила Марта. ― По ночам… по ночам…