Валерия Майская - Шева, которая хотела летать

Шева села у самого края сцены на коврик, закрыла глаза и постаралась ни о чем не думать. Несколько секунд мысли роились в голове, словно стая беспокойных рыб, и не давали сконцентрироваться. К ним примешивалась нарастающая паника – если сейчас она не сделает то, что делала вчера весь вечер, ее ждет позор. От насмешек Тифа и Жава в таком случае не помогут даже ее острые зубки.

Наконец, это случилось.

Шева ощутила макушкой приятную пустоту, похожую на теплый солнечный ветер. Она несколько раз качнулась вперед-назад и ощутила знакомое прикосновение. Позволила розовому свету струиться сквозь ее голову, она открыла глаза.

Виго в нетерпении метался под стеклом. Шева подняла крышку. Светлячок взлетел. Все шло по плану, можно было начинать песню.

Мелодия вылетала мягкими вечерними облачками из ее рта, словно дым из паровоза. Все вокруг пропитывалось розовым свечением, исходящим от светлячка. Он внимал каждому ее приказу, каждому мановению ее лап. Она прорисовала им воздухе несколько знакомых букв – зрелище было масштабным и в сравнение с глотанием огня точно не шло. Шева чувствовала себя абсолютно счастливой, пока ее не вернули в реальность странные звуки.

Звуки смеха.

Сначала – просто сдавленные смешки. Шева видела, как даже взрослые прикрывают рты лапами, чтобы не рассмеяться. Ее одноклассники перешептывались и похихикивали меж собой. Кто-то из взрослых даже дал им подзатыльник.

Шева смутилась, но петь не перестала.

Смех стал громче.

Шева не сдавалась и пела дальше. Все шло как надо, светлячок её слушался. Она никак не могла понять, почему все смеются, почему никто не видит Виго и красивых световых фигур в воздухе, пока кто-то не закричал:

– Да она же просто кряхтит!

Тут уже никто не стал сдерживаться. Воздух разразился хохотом.

– Кряхтит так, словно у нее с челюстью проблемы! Ну что за ребенок!

– Другое дело малышка Агафья. Нет, ну как можно выходить на сцену с таким номером после настолько прекрасной песни?

Если бы не Шевина шерстка и платье, то все бы увидели, что от смущения она покраснела с нижних лапок до кончиков ушей.

– Кряхтит-кряхтит! Как цикада!

– А это точно котенок?

– Еще и какой-то коврик притащила. Такое нельзя показывать остальным детям.

– Куда родители глядят? За детьми-то присмотр нужен!

Она чувствовала, как ее глаза наполняются слезами. Шева ничего не могла с этим поделать, хотя понимала, что будет еще хуже, если она расплачется на глазах у всех. Уйти со сцены не получалось – лапки словно приросли к доскам. Взглядом она искала маму, но мама была в самом низу поля зрения, где у Шевы накопилось слишком много слез, чтобы что-то видеть.

– Уберите ее со сцены! Сейчас разрыдается!

– Еще остальным праздник портить…

Шева уже совсем ничего не видела. Слезам было больше некуда скапливаться, и они хлынули из глаз.

Кто-то теплый взял на руки и унес со сцены.

Иногда один день переворачивает мир с ног на голову.

В классе дразнить никто не стал, разве что первые пару дней. Родители одноклассников стали считать Шеву ненормальной и даже нездоровой и объяснили детям, что смеяться над больными плохо. От этого она чувствовала себя еще хуже. Шеве впервые захотелось, чтобы ее дразнили.

Мама даже водила ее к психологу. После долгих уговоров Шева согласилась показать, как управляет светлячками.

Диагноз был поставлен однозначный.

Доктор объяснил:

– Звуки, что ты издаешь, глядя на летающее насекомое – пережиток прошлого, привитый еще домашним кошкам. Давным-давно, когда люди еще существовали, многие кошки жили взаперти в их домах как живые игрушки. Их не выпускали на улицу, чтобы они не поранили себя и просто не убежали на свободу.

– Звучит ужасно, – поразилась мама.

– Это для нас. Предки в то время даже не понимали, что не свободны. Несчастным ничего не оставалось, кроме как целыми днями сидеть на гигантских человеческих подоконниках и смотреть, как за стеклом летают свободные птицы, жуки, пчелы и даже мухи. Кошки видели их и еще острее ощущали неволю. В те времена еще никто из животных не отказался от охоты, и кошки даже считались одними из самых жестоких хищников. Смотря на маячущую по ту сторону окна добычу, кошка испытывала то, что называют фрустрацией – чувством несовпадения желаемого и действительного.

– Это просто когда ты чего-то желаешь всем сердцем, но в то же время понимаешь, что не имеешь никакой возможности это получить, – пояснила мама Шеве.

– Странное чувство иногда сопровождалось гневом и отчаянием, поэтому кошки и «кряхтели» на свою горькую судьбу. А может, кряхтели затем, чтобы заставить добычу саму подлететь к окну – мало ли. Как бы то ни было, та самая песня, что ты, Шева, поешь, глядя на светлячков – колыбельная тоски по неведомому или утраченному.

Потом доктор долго гладил Шеву по голове, объясняя маме, что детей нужно учить мечтать о том, что не причинит им боль.

Мама ругалась всю обратную дорогу, но к Шеве стала еще ласковее, чем раньше. Она даже не стала возражать, когда та сильнее прежнего попросилась не идти в школу и пропустила с ее разрешения несколько дней подряд.

Шева стала задумчивее обычного.

Она все так же не забывала подкармливать светлячков и даже отпускала их гулять по комнате, но больше не смела ими управлять. Ей начала казаться противной и стыдной песня, которой она раньше так гордилась и даже готовила как сюрприз маме.

Одним утром Анфиса, как и всегда ранней зимой, мастерила снежные шары на продажу. Шева сидела возле матери и листала затертую книгу с майским жуком на обложке.

Вдруг в дверь постучали.

Это были Пиона с дедушкой.

Дедушка улыбался во весь рот и держал на руках тарелку, накрытую полотенцем, из-под которого исходил пар. Пиона сосредоточенно держала цепкими пальчиками небольшую коробку.

– Добрый день, – сказал дедушка. – Решили тут навестить вас, а то Шевы в школе уже неделю не видать.

Мама накрывала стол, пока дедушка резал яблочный пирог. Шева и Пиона сидели рядом на старой софе.

– Это тебе, – тихо произнесла Пиона.

Она осторожно, словно иголки были не у нее, а у Шевы, передала ей в лапки коробку. Коробка была любимого цвета Шевы – темно-синего, перетянутая золотой лентой.

– Очень красивая.

– Это ты ее еще не видела, что внутри, – восторженно прошептала Пиона.

Шева аккуратно развернула коробку. Внутри оказалось маленькое стеклянное устройство, крышка была усеяна искусственными насекомыми из серебра. Шева узнала в них майских жуков.

– А что это такое?

– Это один из светильников, про которые говорил дедушка. Но он не будет гореть просто так.