Александр Берлин - Судьбой приказано спастись

О сочувствии Святославу можно поспорить. Если он убил человека и, вдобавок, ещё раз нарушив закон, сбежал с зоны, то пусть сам и расхлёбывает всю эту кашу. Тоже мне, герой! И какие такие у него трудности? Охотник ему просто так дом предоставил, да ещё едой и одеждой его снабжал. Настоящий иждивенец!

С этим можно было бы согласиться, если бы не одно «но». В жизни каждый человек совершает ошибки. Многие не «попадаются в руки закона», и их, как говорится, «пронесло». И живёт человек дальше спокойно и мирно, а может даже стать уважаемым человеком. А вот другим – не везёт. Они могут совершить ошибку без умысла, поневоле. Но им уготована другая судьба, не «проносит». Каждому выпадает два пути, и человек ступает на тот предоставленный ему судьбой путь, по которому ему суждено идти по жизни дальше, без оглядки на мнение людей. Только небеса знают кто прав, а кто виноват.

Такие мысли плавно сменяли одна другую в голове «таёжного папы», пока не смолк приятный слуху звон гитары. Тихонько подойдя к Кузьме, он улыбнулся, заметив, что ребёнка совсем сморило, а гитара выпала из маленьких рук. Его друг медвежонок, притихнув, улегся рядом и тоже начинал засыпать. Мужчина усмехнулся, удивлённый воздействию пещерной темноты и тишины.

Жизнь в пещере наладилась, всё шло по установленному однажды распорядку. Такое мерное её течение привело к тому, что Святослав постепенно начал терять счет времени, да и перестал об этом заботиться. На не дававший ему покоя вопрос: «Почему он здесь так долго спит, и почему ему становится на душе всё спокойнее и спокойнее?» – Святослав ответить себе не мог, а в конце концов и вовсе перестал об этом думать. Но то обстоятельство, что здесь, в глубине земли, он не испытывает абсолютно никакого страха, его по-прежнему беспокоило.

Принято считать, что чем глубже под землю спускается человек, тем сильнее обуревают его тревога и страх, доводя порой до панического состояния. Мысли теряют ясность, сознание становится сумеречным. С ним же происходило с точностью до наоборот – он чувствовал себя здесь совершенно спокойно – как у Христа за пазухой. За непростые предыдущие годы жизни организм Святослава изрядно износился: нервы были на пределе, усталость накапливалась как снежный ком – он был почти на грани срыва. Но, волею судьбы попав в пещеру, организм начал быстро и с нарастанием перестраиваться. Сон в таинственной тишине отгонял все переживания и плохие мысли, и на душе становилось спокойно и тепло. Часто перед сном или после пробуждения Святославу хотелось долго и радостно плакать от непонятной для него радости. Он просыпался словно ребёнок, довольный и счастливый, как будто заново родился. Нервная система, восстанавливалась, тело становилось здоровее день ото дня.

Возможно, ощущение страха проходило и оттого, что он точно знал – всё, что находится в пещере, принадлежало Никите, а в гостях у сильного человека всегда ощущаешь себя под защитой. К тому же Святослав испытывал покой оттого, что исполнил обещание, данное прежнему обитателю похоронить его с мамой. И пусть Никита «ожил», но ощущение правильности содеянного, чувство выполненного долга осталось.

Необычный человек, живший ранее в пещере, был пока беспомощен и очень слаб. Но невидимая аура уверенности и внутренней силы была почти физически ощутима в подземном доме. И Святослав делал всё для её сохранения. Он знал, что должен поддерживать здесь жизнь, сохранять предоставленное хозяином жильё в порядочном состоянии, должен сделать всё для того, чтобы жизнь в пещере продолжалась. Тем более, что здесь, в могиле покоится мать Никиты, и надо достойно оберегать её покой.

Продолжая знакомиться с пещерой, Святослав заметил, насколько аккуратным был Никита. Вся посуда для еды была абсолютно чистой. Как ему, вроде бы дикому существу, долго жившему под землей, по сути – в грязи, удавалось сохранять свою посуду чистой? Может быть, эта аккуратность передалась ему от матери, и произошло это чисто механически, во время постоянных наблюдений за ней, когда та после еды мыла посуду и при этом объясняла сыну, что именно и зачем она сейчас делает. Вот Никита и запомнил раз и навсегда её наставления, из которых у него сложилось чётко определение, что «делать чисто» – значит, здесь всегда будет хорошо жить. Скорее всего, эта «работа по дому» напоминала ему о том счастливом времени, когда они были вместе. И это занятие стало приносить ему огромное удовольствие: всегда, когда мыл посуду, он с душевной радостью уходил в воспоминания о своём счастливом детстве. Такое подражание действиям мамы незаметно привило ему аккуратность и трудолюбие, старание всегда делать любую работу с радостью, а, значит, хорошо. «Делать хорошо», в его понимании, означало доставлять радость любимому человеку, а так как любимого ему человека давно уже не было в живых, то это делалось ради памяти о нем.

Когда Святослав при проникающем в пещеру неровном свете рассматривал созданные Никитой скульптуры, у него стало появляться представление, какой эта женщина была при жизни. Для него, как художника, это не составляло большого труда. У Никиты был несомненный художественный вкус и талант, огромный талант! В своих скульптурах он смог передать даже характер мамы. Вот вам и дикий, волосатый человек!…

Более внимательно знакомясь с пещерой, Святослав неожиданно для себя заметил, что горячая вода медленно поднималась из недр в состоянии кипения, и целый день оставалась такой, а потом так же медленно исчезала под землей, чтобы через три дня появиться снова. «Кухня на дому»,– усмехнулся он с радостью и улыбнулся – сегодня он, наконец, накормит горячей едой своего Кузьму и, конечно, окончательно привыкшего к ним медвежонка. Да и выздоравливающему Никите горячий отвар будет очень полезен.

Святослав не торопясь приготовил обед и направился в свою «спальню», где, обнявшись, беззаботно спали малыши. Он решил не тревожить их сладкий сон, и продолжил с большим интересом рассматривать работы Никиты, всё больше и больше убеждаясь, что тот вложил в них всю свою душу и любовь.

Святослав был неплохим художником, а к тому же ещё имел редкий дар видеть человека таким, каким он был в молодости. Он легко смог представить изображённый в глине образ женщины не только в зрелости, но даже в юности и в детстве. И «поймав» этот образ, он смог бы нарисовать мать и сына такими, какими они сюда прибыли много лет назад: совсем ещё молодую маму с младенцем Никитой на руках. Мысли о том, что, по рассказу Фёдора, она была с немного с отклонениями в умственном развитии, а Никита был диким, Святослав отбросил – увиденное им в пещере полностью разрушало эту версию.

Мужчина и ребёнок частенько сидели вместе, вслушиваясь в ночную тишину, в завораживающий говор тайги, проникающий через отверстие в стене, или в звуки пещеры – редкий шорох осыпающихся с потолка камешков, приглушенный звон падения капель воды. В эти мгновения создавалось впечатление, что тайга и пещера – живые, и дышат, как всё живое на свете. Но иногда казалось, что в пещерной мгле время как будто замирает, и тогда лишь редкие голоса птиц снаружи и летучих мышей внутри пещеры напоминали людям, что они не одни. Всегда интересно было прислушаться к разговору деревьев. Скрип старых елей или тихое шуршание берёзовой листвы создавали свою очаровательную мелодию природы. Понимая этот язык, можно было приобщиться ко всему, что их окружало, и стать частью этого огромного живого существа.