Татьяна Шевченко - Чужая свадьба

Несмотря на горечь воспоминаний, ее душа, рожденная любить, снова была наполнена сладким ожиданием чуда: от предстоящей вечеринки, волнующих соловьиных трелей у реки, танцев до самого рассвета. Ей казалось, что именно там, на этой свадьбе, должно произойти в ее жизни что – то очень важное и волнующее…

Девушки, как обычно, обогнули здание вокзала и направились к летнему кафе.

– Что будем пить? – спросила Настя.

– И есть, – добавила Вика.

– Значит так, мечтательно протянула Лена, – само собой – пепси, мороженое, Вика, что еще?

– А еще пирожные, шоколад и бутылку шампанского, – ответила Вика скороговоркой.

Настя обратилась к молоденькой официантке:

– Нам все, что было заказано. Та весело скользнула мимо столиков к стойке бара, – таких клиентов у них бывало немного, и быстренько вернулась с полным подносом.

Девушки сидели за столом, такие разные, каждую из них ждала своя, неповторимая, не похожая на другие, – судьба, о которой они мечтали как о чем – то сокровенном и прекрасном. Их безоблачные мысли не могла тогда омрачить донельзя простая, иногда жестокая, а порой совсем противоположная их мечтам – действительность. Именно этим и была прекрасна молодость, – возможностью выбирать свою судьбу по своему вкусу, тысячу раз перекраивать ее на новый лад, не думая о том, что она может оказаться совсем иной…

– За невесту! – торжественно – громко произнесла Вика, обращаясь к Насте. Все подняли бокалы.

– Да тише ты, подумают еще, что это я – невеста, шепотом прервала ее Настя и добавила: – за нас!

Пока девчонки освобождали вазочки с пирожными, мороженым, допивали шампанское, объявили прибытие поезда, но никто не обратил на это внимания, и лишь когда из – за соседнего столика люди ринулись в сторону перрона, подхватывая на ходу свои сумки и чемоданы, Настя поняла, – это ее поезд.

Вагон стоял прямо напротив аллеи, откуда они вышли. Маша кинулась, как всегда, к Насте на шею, глаза блестели от слез:

– Когда вернешься?

– Машка, честное слово, как только свадьба закончится, – сразу домой.

Лена бросила пару шутливых фраз, поезд тронулся.

Всю ночь Настя проспала под монотонное постукивание колес поезда, и рано утром была уже на станции, от которой ей еще предстояло около часа добираться на автобусе до деревни.

Выйдя из вагона, она с волнением и радостью вдохнула кристально – чистый, до боли знакомый аромат детства.

Ей было девятнадцать, все еще было впереди, она жадно впитывала жизнь, мечтала о будущем, жила легко, непринужденно, радуясь всему на свете, радуясь самой жизни, находя в ней то, что именно хотела найти. И даже сейчас обычная поездка в деревню казалась ей самым прекрасным отдыхом и не могла сравниться для нее ни с какими Канарами…

Маленький, пыльный автобус терпеливо ждал пассажиров. Как только все расселись по местам, он потихоньку стал набирать скорость, на ходу подбирая курящих у входа мужчин. Настя прильнула к окну, за которым потянулись бесконечные поля озимой, сады, некошеные луга. В открытые окна пахнуло зеленью еще не налившегося зерна.

Она размышляла о поездке, пытаясь представить жениха, думала о том, сколько родственников она сегодня увидит, чуть ли не со всех уголков России, представляла, как она будет смотреться в своем нежно – персиковом платье, как они будут танцевать, потом, наверное, пойдут к реке слушать соловьев…

В общем, она мечтала о счастье, любви, о том, о чем мечтает каждая девушка в девятнадцать лет.

Тяжело взобравшись на пригорок, автобус остановился. Настя увидела дом Оксаны, затерявшийся в бело – розовом цветении садов. Выйдя из автобуса, она спустилась вниз по тропинке и еще издали увидела, что во дворе уже шли приготовления к предстоящему торжеству: мужчины наспех

сколачивали лавки, делали навесы, Женщины чистили овощи, потрошили

птицу. Кругом стояла предсвадебная суета.

8

– А вот и еще одна гостья, – ну, здравствуй. Бабушка поцеловала Настю, повела по двору, а та еле успевала здороваться, целоваться с приехавшими

еще вчера, родственниками.

– А мама где? – вдруг спросила Полина Ивановна.

– Она завтра приедет, – с работы не отпустили.

– Ксюша за свадебным платьем поехала, часа в четыре будет. А ты поди, отдохни с дороги, устала небось?

– Нет, бабуль, я не устала, но пойду в дом, – вещи разобрать надо.

Знакомый запах мазаного пола, звяканье засова, мигом перенесли ее в детство. У Насти радостно екнуло сердце. Здесь ничего не изменилось: та же мебель, огромные часы на стене, степенно отбивающие точное время, то же трепетное чувство, которое она испытывала каждый раз, приезжая сюда. Она будто возвращалась в параллельный мир, который какое – то время жил без нее своей, обычной жизнью. И вот она снова в нем, в том же времени, в котором оставила его в прошлый раз…

Часы пробили одиннадцать. Следующий автобус не раньше четырнадцати, значит у нее еще есть время побродить по знакомым местам.

Переодевшись в коротенький ситцевый халатик, Настя огородами спустилась к реке. Сорвав несколько веточек сирени, она аккуратно положила их на краешек воронки от мины, разорвавшейся здесь через много лет после войны и унесшей жизнь ее старшего двоюродного брата – Вити. Ему тогда было около семи…

Мина торчала из земли. Взрослые ребята, заметив ее, побоялись сами

подойти к ней и уговорили малышей:

– Разбейте ее, там игрушек разных полно, – соврали они, и разбрелись по

заброшенному саду подальше от мины…

Антонина Ивановна полола огород, когда над деревней пронесся зловеще – знакомый звук взрыва снаряда, гулким эхом отдаваясь в каждом сердце того, кто застал войну. Тяпка выпала из ее рук, она вскрикнула и кинулась в заброшенный сад. Сердце заныло, затрепетало, заболело.

У огромной воронки свежевывороченной взрывом земли лежали маленькие

ножки в черных штанишках и маленьких коричневых ботиночках. Витиных ботиночках… Антонина Ивановна прислонилась к дереву, сползла по нему на землю и потеряла сознание.

Настя еще долго бродила по саду. Она была благодарна Богу за то вечное, незыблемое, которое тонкой ниточкой тянется через всю нашу жизнь, – это сама природа, предоставляющая нам счастье, несмотря на наши жизненные проблемы, невзгоды и трудности всегда ощущать ее стабильность. Все в ней шло своим чередом: лето сменяла осень, зиму – весна, и каждый раз мы, где – то внутренне, интуитивно, благодарили природу за то, что она не давала нам забыть прошлое, вселяла уверенность в завтрашнем дне, привносила в нашу жизнь чувство защищенности, стабильности этого мира.

Подойдя к дому, Настя увидела, что во дворе уже никого не было: установив столы, лавки и навесы, мужчины разбрелись кто куда. Их голоса слышались где – то за летней кухней, в саду или у главных ворот под раскидистыми ивами. Женщины отдыхали в летнице, в доме, или хлопотали на кухне.