Татьяна Шевченко - Чужая свадьба

Посреди двора, полуоборотом к ней стоял высокий, светловолосый молодой человек, скрестив руки на груди, слегка покачиваясь на ногах, – очевидно что – то обдумывая.

Настя скрипнула калиткой, он обернулся и…

С минуту они стояли молча, – глаза в глаза. Настя смотрела на незнакомца с неподдельным, откровенным интересом: казалось, природа собрала все самое лучшее, на что была способна и создала этого человека. На лице не было ни одной линии, черты, складочки, которая бы была неправильной, лишней на этом выразительном, аристократическом и, в тоже время мужественном лице. Она еще никогда не встречала такого безупречно —

красивого человека. Глаза его показались Насте такими знакомыми, родными, что на секунду она даже подумала, что встречала его где – то раньше, но нет, она никогда бы не смогла забыть этот глубокий, проникновенный взгляд.

Она где – то читала, что так бывает: «Когда в толпе вдруг мелькнет твое, родное лицо и вот сейчас, если вы не сделаете шаг друг к другу, ты не окликнешь его, то судьба разлучит вас толпой снующих между вами людей, вы потеряетесь навсегда и еще долго, а может и всю жизнь, будете помнить друг друга, продолжая каждый свой путь…»,

– Путь одинокого странника, и не важно, будет ли у вас семья, дети, – горестное чувство одиночества будет всегда стоять у вас за спиной, как немой укор вашей слабости, нерешительности, наотмашь перечеркнувший ту, – вашу жизнь, на которую вы теперь просто не имеете права…

Настя же разом перевернула его представление о женской красоте и о женщине вообще.

У калитки стояла девушка лет восемнадцати, с еще детскими, милыми чертами лица, но, несмотря на ее молодость, в ней угадывалась душевная сила, богатый внутренний мир, отражавшийся в ее бездонных, почти черных, глазах.

Когда – то, в юности, когда сказки и эротические фантазии смешивались в нем в одну гамму острых, еще не испытанных, мальчишеских чувств, он мечтал именно о такой женщине. Но с годами и постепенным приобретением опыта, к своему глубокому разочарованию, он начинал понимать, что и сама жизнь и женщины вообще – все гораздо проще, чем его неуемные фантазии. Но вот она, из той самой сказки, из его юношеских грез, такая земная, такая реальная…

Они все смотрели и смотрели друг на друга, не в силах оторвать взгляд. Наконец Настя, слегка покраснев, направилась в летнюю кухню, надеясь увидеть там сестру. Проходя, мимо, она тихо поздоровалась с ним. Молодой человек, рассеянно ответив на приветствие, проводил ее взглядом до самых дверей, глубоко вдохнув аромат ее нежных духов.

Войдя в сени, Настя рухнула на лавку в полной темноте, сердце бешено колотилось: «Господи, да что это со мной? Неужели так бывает? Но какое знакомое лицо! Все, хватит», – пыталась она заставить себя унять дрожь. Дверь из кухни неожиданно открылась, – на пороге стояла Оксана с только что вымытыми волосами, наскоро закрученными полотенцем, из – под которого упрямо выбивались мокрые пшеничные пряди длинных волос.

– Ты чего это тут, в потемках? Что с тобой? – она даже забыла поздороваться с сестрой, увидев ее бледное лицо.

– Ничего. Жара, наверное. Настя встала, подошла к сестре.

– Я так рада тебя видеть! Сестры крепко обнялись. Обе высокие, стройные, красивые, девушки все же были такие разные: Оксана – спокойная,

сероглазая, светловолосая русская красавица, неторопливая в движениях,

словах, поступках, – она внушала чувство спокойствия и основательности.

Настя же была ее противоположностью: – черноглазая, темноволосая, с короткой модной стрижкой, стремительная, пылкая, непредсказуемая, она, все же умела сдерживать свои эмоции, свой горячий темперамент, а порой

даже казалась холодной и неприступной. Но глаза ее, говорила она серьезно или о каких – либо пустяках – излучали жажду жизни, страсть, бурлившую в ней, как могучий вулкан, из которого в любой момент могли выплеснуться ее потаенные чувства – горячим потоком огненной лавы.

Трудно было пройти, не заметив эту стройную, необыкновенно красивую девушку, ее жгучих, выразительных глаз.

Настя и Оксана были дети разной среды, и это чувствовалось во всем. Наверное, за эту непохожесть они и любили друг друга.

– Ну, рассказывай, кто он, твой избранник? Я знаю его? – пыталась успокоиться Настя.

– Нет, не знаешь. Он недавно из Армии. Ладно, увидишь вечером.

– «А вдруг я уже видела его?» – с ужасом подумала Настя. Ей стало не по себе от этой неожиданной мысли, но спросить Оксану, может это его она видела только что во дворе, – она не решилась. Даже если это был он, Настя ни за что не покажет виду сестре, что с первой минуты, первой секунды, – утонула в его умных, проницательных глазах, что влюбилась в него с первого взгляда и уже наверняка знала – такого в ее жизни больше никогда не повторится…

И вдруг она впервые испытала предательскую, черную, горькую зависть. Но она так любила сестру, и от всей души желала ей счастья, что даже если это действительно он, – ее Иван, Оксана никогда не узнает Настиной тайны.

– Да ты меня слушаешь? – Точно на солнце перегрелась – засмеялась счастливая Оксана.

– Да, конечно слушаю, слушаю.

– Пойдем в дом, мне же еще накрутиться надо, ногти в порядок привести, – поможешь?

– Ну конечно! – Ты еще сомневаешься? – Да я сделаю тебя самой красивой невестой на свете! – Настя немного переигрывала, но это давало ей возможность немного отойти от шока, который она испытала только что.

Они подошли к двери. Настя испугалась: а если он еще там, во дворе, и Оксана, выйдя на улицу, вдруг радостно скажет: «познакомься, – это мой жених». Она остановилась.

– Не пойму, где ты была? Вся какая – то взъерошенная, может испугалась чего?

– Да ничего я не испугалась, – резко ответила Настя и рванула дверь. Во дворе

уже никого не было.

Девушки вошли в дом.

– Боже, какая прелесть! – Настя трогала белоснежный каскад оборок и кружев, струящихся от талии по всему свадебному платью до самого пола, пытаясь выбросить из головы встречу с незнакомцем.

– Честно?

– Здорово, Ксюша, поверь мне!

– Да уж, у вас – то в городе наверное получше, – еще сомневалась сестра.

– Всякие есть, но это – шик. Мастер отменный. Настя к своему удивлению почувствовала в сестре соперницу, и это снова неприятно легло ей на душу.

– Не боишься? – спросила она, накручивая сестру.

– Чего?

– Мало ли…

– Нет, не боюсь, мечтательно ответила Оксана, глядя в окно.

Еще бы, – подумала Настя, я бы за такого… Да откуда я знаю, он ли это? – вот глупая, – пыталась она успокоить себя, накручивая прекрасные волосы сестры.

И все же она снова и снова вспоминала эту необычайно взволновавшую ее встречу. Двоякое чувство овладевало ею, – с одной стороны – трепет ожидания следующей с ним встречи, – с другой – страх и неприятное чувство тревоги.