Александр Ивченко - Поиграем в ладушки?

Главная аллея, вымощенная плиткой – огромная клавиатура с разноцветными клавишами. Какие ноты сегодня возьмет Человек-Ветер? Ведь иногда он бежит мелкой трусцой и будто нарочно наступает только на узкие красные плиты – диезы и бемоли. Вступление получается сложным, дробным, путаным. Иногда он летит широкими скачками по большим прямоугольникам серых плит, и ноги его нажимают только на «белые клавиши». Тогда музыка выходит довольно однообразной, хоть и ритмичной.

Но подождите?! Что за чудо?! Сегодня Человек-Ветер играет что-то уж совсем необычное… Позвольте! Да ведь он перепрыгивает лужи!

Вот бег замедляется… Пиано… С белой клавиши – на красную! С красной – на белую. Острожное стаккато на носочках между луж.

Пиано, пиано! Впереди целое море!

Человек-Ветер вскочил на бордюр и выбил по нему семенящими шажками дробную трель… Куда же дальше?! Кругом вода?!

О, Боже мой! Что за дивный прыжо-о-о-ок! Форте! Фортиссимо!!!

Шлеп-плюх-плюх-плюх… Хм, не долетел… Надеюсь, ты не очень промок, Человек-Ветер?! Мокрые ноги на ветру никого не обрадуют.

– Тра-та-та-та-та-та… – голубиная стая, хлопая крыльями, сорвалась с разноцветных плит и начала выписывать круги в светлеющей синеве утреннего неба. Сонные голуби грелись под первыми лучами солнца, пробившимися сквозь листву, но черная кошка стремительным прыжком вспугнула птиц. Молодец, Корогуша! Надеюсь, ты успела выспаться?

– Жжжих! Жжжих! – далеко, на другом конце парка, мерно шуршат по асфальту метлы дворников.

Звуки просыпающегося города пока еще робкие. Но они множатся, наслаиваются. Они сливаются в радостную мелодию утра. Музыка эта еще нежна и ненавязчива. Но постепенно она набирает силу:

Резко гаркнула ворона. С соседнего дерева ей отозвались сразу две. В терцию. Так и заработали дальше на три голоса – синкопами.

– Бим… Бом… Бим-м-м-м! Бом-м-м-м! – врывается в хор тяжелый медноголосый колокол. То есть, конечно, это не колокол, а гидравлический молот, забивающий сваи на далекой стройке, но голос у него просто потрясающий.

Звуки воображаемой флейты легким шлейфом плывут за девочкой-гимнасткой. Она спешит на тренировку – гимнастический обруч в розовом чехле переброшен через ее плечо. Шаги ее легки и невесомы, но каждое движение исполнено молодой радостной силы, стремления вперед. Перепорхнув очередную лужицу, гимнастка вдруг сходу делает фуэте. Невидимая флейта переливисто смеется. Доброе утро, девочка-гимнастка!

Справа скрипят резиновые сапоги – будто пробует свои силы тромбон. Это шагает прыгающей детской походкой Человек-Привет. Все в нем блестит: его черная резиновая обувь, целая гирлянда значков на лацканах зеленой куртки, бритые под ноль виски, лаковый козырек его непременной кепки и такая же непременная, никогда не сходящая с лица, улыбка. Такая уж у него служба. Ранним утром Человек-Привет берет под мышку холщовую авоську и выходит из дому. Он несет свою улыбку, как флаг, шагая навстречу прохожим. Шагает затем, чтобы люди улыбались друг другу и здоровались друг с другом. Привет, Человек-Привет! А все-таки интересно – что у тебя в авоське?!

Деловито и басовито, будто по струнам контрабаса, топает совершенно круглая школьница, на ходу жуя бутерброд. Круглое лицо, круглые щеки, круглые кусочки колбасы. Эй! Поспеши! Опять опаздываешь? Гимнастка обогнала тебя на целых пять минут! Круглая девочка – тоже гимнастка. Только об этом никто не знает. Пока ее все только дразнят. Но в один прекрасный день она, подобно бабочке, выпорхнет из своего кокона и сделает тройное сальто назад. Все обидчики обалдеют и будут аплодировать стоя. А вот вам! Нечего было обзываться!

Радостный грохот – будто горох сыплется на большой турецкий барабан. Это подскакивает на стыках плитки пластмассовый грузовик. Его тянет на веревке краснощекий, похожий на снегиря, малыш. Малыша тянет молодая краснощекая мама. Мама торопится, а малыш – нет. И грузовик – тоже нет…

Звучат маракасы. Это папаша с дочками-двойняшками. Одинаковые сапожки, одинаковые курточки, одинаковые шапочки с одинаковыми помпонами, одинаковые вздернутые носики. Красота! Как, наверное, здорово – иметь возможность посмотреть на себя со стороны без зеркала! При каждом шаге двойняшки-маракасы радостно гремят. Даже гадать не надо: совершенно точно у обеих в карманах жестяные коробочки с леденцами-монпансье! Тоже одинаковые…

Лениво, низко, неспешно поет виолончель. Это вышла на прогулку огромная черная собака-водолаз. Хозяйка зовет ее Лорой, но на самом деле ее зовут Медведица. Это имя подходит ей куда больше. Как вязкая янтарная капля меда медленно стекает с ложки, так и Медведица плывет по аллее – будто бы неохотно, будто бы обдумывая каждый шаг. Но движение это полно тягучей силы и грации.

Но вот неспешный голос виолончели заглушает ударная установка. Наперегонки дробно молотят том-томы, ухает «бочка», выстукивает сложное соло малый барабан под аккомпанемент звенящих тарелок. Это мальчишки бегут в школу, толкаясь, споря и крича.

Какофония нарастает. Город проснулся. Аллею постепенно заполняют Серые. Серые – те, кто оказался на аллее случайно. У случайных редко бывает интересная музыка, потому что аллея для них не огромная клавиатура, а расстояние из точки А до точки Б. Серые спешат, что-то нервно объясняют трубкам своих телефонов. От них лишь шум. И совсем нет интересных историй.

Куда идет этот целеустремленный молодой человек в сером деловом костюме? Грабить Королевские слонюшни или добывать Золотое руно? Нет… Он совершенно точно и предсказуемо идет в офис. Об этом, и только об этом говорят его целеустремленное лицо, целеустремленный шаг, целеустремленный костюм и целеустремленные очки в узкой золотистой оправе. Вот разве что прическа у него какая-то нецелеустремленная: несмотря на все старания, из аккуратно уложенной челки выбился непослушный вихор. Он торчит озорно и даже протестующе. В нем одном – больше музыки, чем во всем целеустремленном офисном юноше.

Город пошел на работу. Надо торопиться дальше! Теперь оркестранты справятся сами. Легкий поклон зрителям. Заслуженные аплодисменты: славная вышла мелодия! Сегодня город будет жить под очень хорошую музыку.

Послание Ночного Шутника

Впереди зеленого тоннеля забрезжил свет – аллея выводит путницу на Площадь Трех трубачей. Конечно, это не площадь, а небольшая круглая площадка с белой колонной посредине. Серые люди могут воспринимать ее как досадную помеху, заставляющую уклониться с прямого пути. Зря! Если поднять голову и хоть пару минут посмотреть на нагих бронзовых карапузов, установленных на колонне, захочется смеяться и плясать вместе с ними. Они плещутся в радости детства и тонко трубят в длинные трубы. Если услышать их смех, круглая площадка действительно покажется Площадью, предназначенной для танцев, смеха и счастливых объятий.