Елена Асеева - Лан-Эа, властитель небес. Том первый

– Чокашь, – с особой грубостью дыхнул он на меня гневом, пожалуй, что более мощным, чем дышал я ранее на Ачи. – Куда полз, чокашь, – дополнил он, и внезапно ткнул мне в грудь правым патрубком руки, вращающим собственными зубчатыми краями. – Хочешь подмогу вызвать, – теперь это звучало и вовсе устрашающе, так, что я тягостно закачал головой, напрочь забывая о давешней боли. – Вот же урод какой, – не скрывая своего пренебрежения, досказало создание, и слегка сместив патрубок, уткнуло его край в мой подбородок. – Где у вас тут человек? Абанту архо? Архо? Его зовут Истом, он с Солнечной системы.

Я вновь тягостно затряс головой, уже, и, не зная, стоит ли ему отвечать, а после судорожно сглотнул, скопившуюся во рту пыль, принятую тогда, когда падал на землю. Да все же преодолевая собственный страх, в понимании, что все равно не удастся выжить, протянул:

– Я… Я, Истом… – впервые, пожалуй, сказывая собственное имя с таким отвращением, как нечто грязное и неприятное.

– Что? – создание теперь прямо рыкнуло, погасив в собственном голосе какую-либо бархатистость, оставив лишь суровость. Впрочем, он также сразу втянул внутрь руки, вращающиеся зубчатые края патрубков, словно затрепетав тряпичными кистями и опять шестью пальцами, обретающими зримую твердость погодя. Да уперев нижнюю пару рук себе в ровные бока туловища, огляделся. Ибо в небе вновь просквозила белая вспышка света, а строение позади меня перебросило огонь с крыши не только на собственные стены, но и на соседнюю собху.

– Я послан, его ясностью, Ларса-Уту, прабхой планеты Пятнистый Острожок, системы Медуница, Галактики Сварга, – внезапно отозвалось создание, погасив в собственном голосе всю суровость, и вновь делая бархатистым его звучание. – Вы понимаете, саиб, о ком я толкую, – добавил он, обращаясь ко мне, как-то по-другому, с мягкостью и почтением.

– Да, понимаю, Ларса-Уту обещал прислать ко мне помощь, – ответил я и тягостно передернул плечами, увидев, как создание протянуло мне навстречу сразу две из четырех рук.

– Не бойтесь меня саиб. Я не причиню вам вреда, – вновь заговорил он со мной. Впрочем, мне показалось, его настроение меняется еще быстрее, чем мое. И стоит мне, что-либо не так сделать или сказать, и у меня изо рта так же, как у Ачи потечет кровь. А создание внезапно переместилось с одной ноги на иную, слегка притом наклонившись и подхватило меня подмышки, посему я хоть и пытался вжаться в землю и тем уйти от его хватки, так-таки, не сумел. Он, враз, подцепив, и вновь качнувшись (теперь на обеих ногах), испрямился и поставил меня на ноги, так, что я поневоле вскинул голову вверх, ибо создание оказалось выше меня головы на четыре не меньше.

– Меня зовут Чё-Линг, – наконец, уж и не знаю к радости или нет, представился он. – Не бойтесь меня саиб, – снова повторило создание. Хотя я боялся его все сильней и сильней, впервые увидев столь непонятное творение, мало чем похожее на виденных мною людей, существ, созданий. – Мы днесь с вами отправимся на планету Риньяку, откель нас с вами вмале заберут и отвезут к прабхе, – дополнил Чё-Линг и его дотоль черные глаза, внезапно также свернув по кругу мельчайшие грани, лишь на чуть-чуть явили желтые радужки, с всплесками в них сизого цвета. Оные, увидев, я и вовсе отшатнулся от создания, не просто испугавшись, а, прямо-таки, придя от тех глаз в ужас. Да только Чё-Линг крепко меня удерживал, поелику мне удалось всего-навсе дернуться в его руках. Впрочем, сей рывок моментально отозвался болью в моей ране, отчего жгучесть ее разлилась по всей поверхности спины, и я моментально перестав трепыхаться, горестно застонал.

– Что с вами саиб? – беспокойно спросил Чё-Линг, оглядывая меня со всех сторон, и черные его глаза, вновь заместив желтые радужки, блеснули каждой отдельной срезанной наискось залащенной гранью, показавшись мне, пожалуй, виденными на головах насекомых и называемых фасеточными. – Вас ранили? Или не зажила прежняя рана? – добавил он свой вопрос, потому я понял, он обо мне осведомлен достаточно.

– Ага, прежняя рана в спине не зажила, воткнутый в спину наконечник с частью древка стрелы, плотно переплелся с соединительной тканью и сосудами, и его, наверно, не вытащили, – пояснил я дотоль мною слышанное, дополнив собственными догадками, да глубоко с прерывистым дерганьем задышал сначала носом, затем ртом, стараясь справиться с болью.

– От, чокаши, грязные тынды, – сердито протянул Чё-Линг и мне показалось, ранее сказанный мною чурбан, в отношении Ачи, в сравнение с тем, что он выдыхал, было всего лишь ласкательным словом. – Потерпите саиб малую толику времени, вмале вам окажут помощь и боль пройдет, – досказал он и теперь мягко приподнял меня вверх, поддерживая, и третьей рукой под поясницу, да прижал к собственной груди, словно какую ценность, потому мои ноги, оторвавшись от земли, качнулись в воздухе. А мое лицо уперлось ему почти в грудь, в твердый покров панциря и тут, словно собранного из мельчайших щетинок, слегка опирающихся краями. Над нами в небе опять просквозила белая и теперь зрительно мною принятая зигзагообразная полоса света, врезавшаяся в крону дерева и мгновенно вспыхнувшая на ветвях лоскутками красного пламени.

– Уходим, саиб, закройте глаза, – молвил Чё-Линг и вроде как слегка присел, так, что если до этого мои ноги висели, теперь вновь оперлись о землю. Я немного сместил взгляд, вправо, и увидел бездвижно лежащего Ачи, красная кровь, вытекающая из открытого рта, которого днесь не просто окрасила саму шерсть окружающую его губы, но и перетекла на желтоватый грунт. С очевидностью понимая, что мних умер, так и не осознав отсутствие земли покоя и света после смерти, суетность тех мыслей и ценность данного момента существования.

– Зачем ты его убил? – внезапно и сам от себя того не ожидая спросил я у Чё-Линга, хотя лучшим в моем случае было бы помолчать. Но я чувствовал какую-то вину за эту отнятую, да так толком и не состоявшуюся жизнь, и к прерывистому дыханию ртом, добавил горестный выдох, сочувствия Ачи.

– Сие, саиб, грязные, вонючие тынды, – незамедлительно отозвался Чё-Линг, и я понял, сказывая те непонятные слова, он, определенно, непристойно выражается. – Они служат Багланбехзалу и Этлиль-Ка, врагам и предателям моего обожаемого прабхи Ларса-Уту.

Чё-Линг смолк так, и не досказав того, что я хотел узнать, и тотчас вроде как качнулся вместе со мной вверх-вниз, а после резко сорвался с места, вероятно, выпрыгнув, да полетел вверх, прямо к отверстию в овальной платформе летающего аппарата. Оставляя внизу не только убитого Ачи, но и разгорающееся зарево строений, и обхваченное пламенем, такое удивительно-огромное дерево.