Юлиана Королёва - Эйдос непокорённый

Он отрывается от созерцания, проходит вдоль стены, задерживается у чаш, зажигая огни. Его работа – освещать путь заблудшим. У него необычная для святош манера держать спину прямо, движения чёткие и быстрые. Наверное, Батья-Ир взяла его с севера обители, там пастбища и много физической работы, мужчины оттуда выглядят сильнее остальных. Это у нас на юге сплошные гуманитарии и интеллектуалы.

– Ну, ритуалы все эти ваши, приготовления, – уточняю я, гремя цепью.

– Куда-то торопишься? – жрец подносит свечу к очередной чаше, смотрит, как в ней занимается огонь.

– А ты бы на моём месте не торопился? – я начинаю сердиться и подскакиваю к нему.

– Я не на твоём месте, – он гасит свечу и даже не пытается взглянуть на меня. Направляется к Демиургу.

– Ты не сильно радуйся. Оказаться тут легко, – бросаю ему в спину.

Его это не задевает. Безымянный подходит к истукану, усаживается на подушки и ждёт. Я сажусь между ними, напротив гостя. Лицо святоши скрыто в тени капюшона, но я не разглядываю его, смотрю только на дверь. Мне надо выбраться.

– Как он прицепился? – его голос низкий, спокойный, размеренный, отвлекает от мыслей, взгляд устремляется к моим рукам, он тянет к ним пальцы. – Что ты почувствовала?

– Ощущение, будто в тебя ткнули электрохлыстом для погона баркатов. Но какое тебе дело? Я не собираюсь тут исповедоваться, – убираю руки и прячу запястья в длинных рукавах балахона и отодвигаюсь подальше. – Твоя задача убедиться в глубине моей веры, готовности присоединиться к Демиургам, любви к ним, и прочей религиозной ерунде. Так что давай, заканчивай с этим и уходи.

– Хочешь поскорее продолжить ковыряться в замке? – радуется, что раскусил меня, умник. Хотя бы не пытается снова взять меня за руку, не придвигается ближе. Осторожничает. – Не бойся, я никому не скажу, что тебе по глупости напихали шпилек в причёску. Если расскажешь, как заполучила артефакт.

– А я и не боюсь, – вру, гордо задрав нос, чтобы остаться при шпильках, но не понимаю, какое дело этому шантажисту? – Мне нечего скрывать. Я просто бродила по Башне, искра сама меня нашла. Сходи туда и увидишь. Ты же слышал на этом спектакле, что всё дело в Башне?

– Меня интересует то, что было на самом деле, а не враньё для всех. Ясно? – Безымянный оборачивается и задерживает взгляд на двери, словно торопится или слышит кого-то. – Выкладывай, раз тебе нечего скрывать.

Наверняка Батья-Ир приставила охрану. Потому и не побоялась напихать мне шпилек в волосы.

– Не веришь во вмешательство Демиургов? – усмехаюсь я и тоже таращусь на дверь, будто жду, что она откроется и поманит на свободу.

– Ещё не решил, – святоша снова поворачивается ко мне, из-под капюшона виднеется заросший подбородок. Жаль, не видно всего лица, нельзя наблюдать за реакцией.

– Вот как? Интересно. Если расскажу, сделаешь кое-что для меня? – я тоже умею ставить условия. – Мастер Гиллад болен, и я хочу его увидеть, перед тем как… Ну, ты понимаешь.

Не могу произнести это вслух, как и назвать настоящую причину интереса. Мастер Гиллад справится и без меня. Мне бы выйти отсюда.

– Это против правил, – отрезает святоша.

– Обсуждать с тобой артефакт тоже. Понимаешь, Мастер Гиллад мне как отец. Или мать, – я пытаюсь точнее выразить своё отношение. Ведь настоящих родителей ни у кого из нас нет, и о том, каково их иметь, мы узнаём из книг. Но есть люди, которых мы любим, и о ком заботимся. – Ты хотел бы успеть попрощаться с тем, кого любишь?

Безымянный замирает, вдруг встаёт, выпрямляется, и кажется, собирается уйти. Но остаётся, и заложив руки за спину, смотрит на меня сверху. Я жду его решения как приговора.

– Услуга за услугу, – решается он. – Рассказывай и показывай.

В обмен на возможность свалить отсюда, не жалко рассказать. Но чего этот жрец так интересуется артефактом? Остальные в ужасе шарахались и радовались, что в их светлые головы не пришло глупой затеи прогуляться по Башне.

– На «показывай» мы не договаривались, – замечаю я, но лишь потому что он всё равно ничего не увидит. Нужен дневной свет. – В Башне были искры. Живые светляки или электрические, без понятия. Летели за мной до самой вершины, а там шёл дождь, и одна из них вдруг бросилась на меня и ужалила. Сначала было красное пятно, но потом под кожей появилась странная геометрическая выпуклость, и Батья-Ир сказала, что это артефакт Демиургов. Мастер Гиллад решил, что оно меня убьёт.

Поглядев на дверь, жрец снова усаживается напротив меня. В висках стучат барабаны, ведь от его решения зависит моя жизнь. А пока она болтается на волоске.

– Показывай, – настаивает он и протягивает руку.

Но дверь вдруг приоткрывается и в келью заглядывает святоша – охранник. Моего гостя отзывают, и дверь за ним, разумеется, запирают. Дерьмо баркачье! Снаружи внимательный сторож, а значит, без посторонней помощи не обойтись, но я не поняла, придёт ли жрец, чтобы выполнить обещание? Глупая мысль, ведь ему придётся отвечать перед Советом. Он не позволит сбежать, поскольку на суде упоминалось, что важно вернуть артефакт в Башню.

Брожу кругами в ожидании чуда. Ни один святоша не станет помогать, всё нужно делать самой. Время за маленьким окошком больше не тянется как липкая паутина, а несётся со скоростью кометы, и сумрак уступает место ночным светилам, которые по непонятной причине не позволяют любоваться даром Демиургов под узким лучиком света. Я подхожу к двери. Чтобы не транжирить время попусту, старательно ломаю шпильку за шпилькой о замок. Факт, что я его не открою, становится очевиден после пары попыток, но дурацкая человеческая натура требует пытаться и не отступать. Глупо надеяться, что именно в следующий раз непременно повезёт. Но в следующий раз я понимаю, что сломала последнюю и шанса больше нет. Обломки выскальзывают из вспотевших пальцев, и ощущение, будто меня похоронили заживо, обретает чёткость. Стены давят со всех сторон, я напрасно до заноз царапаю крышку гроба, сдираю кожу на пальцах, наивно полагая, что сбегу.

Отсюда не выбраться.

Очередной грохот ключа в замке вырывает меня из глубин размышлений, и я готова бежать хоть сейчас, придушить любого вошедшего цепью от оков и выскочить. Но дверь лишь слегка приоткрывается, и в келью вталкивают подставку с едой. Прекрасно. Святоши вспомнили, что в их клетке животное, которое нужно кормить, или решили порадовать перед смертью жратвой. Отпихиваю. Пусть набивают свои желудки, мне тут кусок в горло не лезет, мне выть хочется.

Брожу, пытаюсь открыть оковы обломками заколок. На одной руке это удаётся, замки у браслетов не такие сложные, как у двери. Только вторая остаётся в плену и освободить её уже нечем. Хотя этого вполне хватит, чтобы треснуть по башке охранника или любого вошедшего святошу. Вот это мысль! Не похоже на меня. Не люблю драк, хотя мне случалось драться с Булкой. Глупый спор. Покатались по полу, она насела сверху, пытаясь меня раздавить, и сломала мне два ребра. Я обиделась и рассказала наставникам, что она ходит в оранжерею к Кочану. Справедливость восстановилась, когда им обоим влетело, но потом совесть замучила.