Лора Деренская - Идеальный полёт

– Ты осторожнее, Саша, с цыганами, – заикнулась соседка, явно под впечатлением от рассказа Елизаветы, что дочь в цыганский поселок зачастила. – Отнимут все. Загипнотизируют и разденут до нитки.

– Дура я, что ли? Не вчера родилась. Я случайно попала к одной. Она меня буквально затащила в дом. Кольцо ведь единственное выманила для ворожбы, ведьма. Я к ней пришла во второй раз и говорю, что если она настоящая гадалка, то видит, что у меня нет лишних денег. Ни счастья, ни денег. Вот так честно и сказала. Колдунья черными глазами меня просто высверлила, выплеснула воду из стакана под бормотания. Иди, говорит. А кольцо вернула.

Зазвонил телефон. «Это тебя» – Елизавета Васильевна передала трубку старшей дочери.

– Слушай, Александра, к нам едут три австралийца, – сообщила Светлана, сорокапятилетняя директор нового брачного агентства. В 90-е эти конторы росли, как грибы после дождя. – Представляешь, целых три! Дождись меня. Скоро подъеду.

Саша была на седьмом небе. Ей не хотелось нести последнее золото в ломбард, и она молила Бога, чтобы появилась какая-нибудь халтурка. Школы летом на каникулах, репетиторством не заработаешь. Стыдно сидеть на шее у мамы, и дочку жалко: напитать бы ее витаминами перед школой, а не на что. Все-таки в первый класс.

Спасибо Елизавете Васильевне – она возила с чужого участка овощи, ягоды и зелень. Дача принадлежала двум пенсионерам, родителям сослуживца ее покойного мужа. Геннадий, так звали сына пожилой пары, много пил и, как большинство отцовских друзей-инженеров, сгорел от водки, когда ему было сорок восемь лет.

Лиза помогала на даче, за что к концу дня ее сумки нагружали свежим урожаем. От дачного участка до автобуса Елизавета волочила эту тяжесть, рассуждая о своих дочерях: «Саша такая жестокая, а у Нины совсем жизнь наперекосяк. Думают только о себе, совсем меня не жалеют. Обе непутевые». Ей хотелось плакать, толи от тяжести, толи от обиды. Но она тут же находила аргументы в их защиту: «Нина просто пропадает, наивная чересчур. Саше трудно одной с ребенком, и без работы она сильно переживает». Пристроив котомки под чьим-то сидением, она простояла всю дорогу на ногах, так и не дождавшись свободного места. «Нужно будет сделать последний рывок от остановки до дома. На ужин кабачок в сухарях пожарю, половину ягод на варенье, остальные так съедим» – планировала она.

«Хоть бы Саша эту подработку получила!» – уловив, о чем шла речь по телефону, радовалась про себя Елизавета Васильевна. Отношения между мамой и старшей дочерью сейчас были натянутые. Но после звонка обе как-то смягчились, и разговор пошёл.

– Ты бы, Саша, поставила что-нибудь на стол, – Елизавета Васильевна заглянула в полупустой холодильник, соображая, что приготовить. Она любила угощать.

– Самим есть нечего. Ты нас всех кормишь, мама. Я заработаю, тебе отдам.

– Ладно, – согласилась та.

– Свежим чаем напоим, и хватит с нее. Кузенька, ты что там делаешь? Иди к нам. Баба тебе ягодки привезла.

Так Александра обычно называла дочь, когда хотела приласкать. Откуда взялась эта Кузенька? Вырвалось однажды, вскоре после рождения ребенка. Наверное, мысли о недожившем до этого дня отце, Владимире Кузьмиче, манифестировались в одном этом слове.

Светловолосая худенькая девочка появилась в дверях. Тихая и нежная, она по очереди посмотрела на маму, бабушку и тарелку с клубникой на столе.

– Как вкусно пахнет! – у девочки был ангельский голосок. Послушно сев за стол, не торопясь, она начала кушать посыпанные сахаром большие ягоды. Саша наблюдала за дочкой и думала, правильно ли она поступила шесть лет назад, убежав от мужа.

– Вкусно, Анечка? – Елизавета Васильевна любовалась внучкой.

– Да, – не переставая жевать ответила Аня, – А Киндер-сюрприз? Мама обещала купить.

– Ко мне сейчас придут, Анютка, а вы в это время сходите с бабушкой в магазин, – Саша вопросительно взглянула на свою маму, затем наклонилась и поцеловала Аню в белую щечку.

– Конечно. И еще куда-то сходим, – Елизавета Васильевна хитро глянула на встрепенувшуюся девочку, в которой души не чаяла.

– В парковую зону! Как вчера, на качели! – догадалась Аня.

В дверь позвонили. Саша впустила высокую холеную блондинку, подстриженную под каре. Чуть выдающаяся вперед нижняя челюсть говорила о твёрдом характере. Поздоровавшись со всеми и отказавшись от чая, она сама шагнула в комнату, присела на диван и перешла к делу,

– В общем так. Два приятеля шахтера прилетят через неделю. Третий будет чуть раньше. Он, похоже, еще и турист. Я так поняла: этот третий переписывался с кем-то из нашего города. Невеста из чужого каталога. Значит… – Светлана подняла указательный палец, сверкнув красной эмалью острого ногтя и подмигнула, – мы будем долго ее искать и не найдем.

Саша быстро окинула взглядом большую комнату, служившую ей также спальней и кабинетом.

– Сами пристроим скалолаза, – решительно продолжала Светлана.

– Какого скалолаза? – не поняла связи Саша.

– Этот третий австралиец-одиночка хочет Уральские горы посмотреть, – как ни в чем не бывало бросила начальница.

– А я тут причем? Я в горы не пойду. Я вообще без каблуков не хожу, – Саша выдала правду шутливым тоном. Не оценив юмора, деловая собеседница подбрасывала идеи.

– Ты его, Александра, в уральский геологический музей своди. Составь культурную программу, протащи клиента по театрам, познакомь с местным колоритом, а я невест готовить буду.

– О чем разговор, конечно! На границу Европы с Азией тоже свозить можно, не переступая границ приличия, – зачем-то сказала Саша. Она была твердо убеждена, что ей ничего «неприличного» не светит, и дилемму о границах благопристойного поведения ей решать не придется. Кому нужна тридцатитрехлетняя женщина с ребенком без жилья и денег? Ведь в любой газете того времени в разделе «Работа» черным по белому указывались возрастные ограничения только до двадцати девяти лет. Если старше – значит никуда не годится, старуха! Да и в обществе женщин после тридцати считали отцветшими цветами.

– Вот факс пришел, – Светлана достала из сумочки несколько бумаг. – Ни фига не разберешь. Только очертания какие-то. Заодно письмецо мне переведи, Сашок. Услуга за услугу, окей?

Письмо оказалось коротким и скучным. Американский морпех описывал свой новый дом и пальмы, которые он сам высадил вдоль задней ограды. К письму прилагалось маленькое фото мужчины со странными пропорциями. Длинное, как будто недоразвитое туловище на коротких ногах стояло между двумя тощими пальмами. Лицо было трудно рассмотреть. Еще раз взглянув на фотографию, Светлана сунула ее обратно в сумочку. «Не зажгло» – поставила она точку поникшим на секунду голосом и протянула Саше большой листок.