Илья Тамигин - Последняя надежда Императора. Историко-приключенческий роман. Издание 2-е

Братья с энтузиазмом принялись за преподавание русского языка, поэтому семнадцать верст пролетели незаметно. За сорок минут добрались. Боровск показался неожиданно из-за поворота дороги. Герасим сбавил ход, и через несколько минут обе тройки остановились на центральной площади.

– Озябли, месье Карсак? – весело спросил граф, – Тогда выпейте сбитню, рекомендую! Эй, любезный! – окликнул он мужичка с большим самоваром на санках.

Тот проворно подкатил к господам и налил три кружки ароматного, пахнущего имбирем и гвоздикой, горячего медового напитка. Антуан выпил с удовольствием. Вкусно до чрезвычайности! И согревает моментально!

Военная комендатура оказалась тут же, на площади. Около крыльца ждала небольшая очередь. Французов в ней не было.

– Ну, вы тут бумажными делами занимайтесь, а я схожу… тут, неподалёку, – заявил поручик.

– В трактире встретимся! – бросил ему брат-полковник.

Подойдя к крыльцу комендатуры, он важно сказал дежурному вахмистру:

– Доложи-ка, братец, что прибыл полковник граф Ржевский и с ним пленный французский драгунский лейтенант!

– Так точно, Ваше Сиятельство! – откозырял вахмистр и скрылся за дверью.

Через минуту на крыльце появился майор-артиллерист с тростью.

– Александр Романыч! Дорогой! – завопил он, хромая с крыльца, – Вот радость-то!

– Федя! Ты? – обрадовался Ржевский, обнимая и троекратно лобзая коменданта, – Ранен?

– Да, ещё под Бородино. Сейчас поправился, так, поскольку к строю временно не годен, назначили служить сюда, комендантом. Что за нужда? Никак, с пленным пожаловал?

– Да, мои разведчики нашли. С дороги сбился, замерзал уже. Лейтенант пятого драгунского полка Антуан Карсак, рекомендую.

– Граф Федор Матвеевич Апраксин, волею командования здешний военный комендант, – наклонил голову майор и щелкнул каблуками, – Проходите в присутствие, господа, не на улице же беседовать!

В жарко натопленном кабинете он быстро допросил Антуана: фамилия, имя, чин, род войск, дислокация полка, обстоятельства пленения и т. д. и т. п. Двое писцов записывали вопросы и ответы.

– Как получилось, сударь, что Вы отстали от полка?

– Я был послан с донесением к генералу N и на обратном пути попал в метель. К тому же, отступали мы в беспорядке. Даже в хорошую погоду не сразу нашел бы своих, – ответил Антуан, глядя честными глазами в лицо контрразведчика-коменданта.

– Даете ли Вы честное слово дворянина и офицера, что не попытаетесь бежать? Если нет, то, г-м, придется Вас, сударь, того… В тюрьму!

– Да. Я даю честное слово, – с достоинством ответил Антуан.

Куда бежать-то? До границы далеко… Все равно поймают. Уж лучше с комфортом у графа до конца войны пересидеть несколько месяцев. Тем более, что необходимо сохранить тайну клада…

На этом допрос и закончился. Ржевский подписал обязательство принять пленного на постой. Антуану был выписан аттестат на получение ежемесячного денежного довольствия – пятнадцать рублей. Неплохие деньги, учитывая, что, например, учитель получал в месяц 22 – 25 рублей!

– А теперь, господа, прошу покорнейше ко мне отобедать! И не возражай, Александр Романыч! Отказа не приму! В кои-то веки встретились… Молодцы мои тут сами справятся, не маленькие. Пойдемте, у меня квартира тут, за углом! – шумел Апраксин, натягивая шинель.

– Мы с Федором вместе всю прошлую кампанию прошли. Лихой офицер! Его батарея за лучшую скорострельность однажды была пожалована ведром водки самим генералиссимусом, графом Суворовым-Рымникским! А Федю анненской шпагой наградили, вот! – пояснил Антуану его, теперь уже официальный, хозяин,

Слугам было выдано денег и велено дожидаться в трактире, что было воспринято с энтузиазмом.

– Смотрите, не напивайтесь там! Выпорю! – посулил граф Ржевский, строго сдвинув брови.

– Не извольте сумлеваться, барин! Мы свою плепорцию знаем! – хором ответили мужики.

– Знать-то вы знаете, разгильдяи, да кто ж столько выпить-то может? – проворчал барин, впрочем, добродушно.

Господа пошли пешком, благо было рядом. По дороге Антуан с любопытством вертел головой: деревянные дома, одно-двухэтажные, на каменных фундаментах. Церкви с золочеными куполами. Базар с множеством горожан. На Париж совсем не похоже, г-м.

Апраксин занимал скромный дом в четыре комнаты.

– Поскольку военное время, живу по спартански. Денщик, кухарка – и всё! Но кухарка хорошая, маменька из своего имения прислала в подарок! Итальянскую кухню знает! Такую лазанью готовит – пальчики оближешь! Сюда проходите, проходите, господа! – возбужденно приговаривал военком.

– Как здоровье Анастасии Георгиевны? Они все в подмосковном имении живут? – вежливо поинтересовался Ржевский.

– Да, в Востряково, на юго-западе от первопрестольной… А здоровье хорошее, даром, что скоро семьдесят пять.

Расположившись в столовой приняли по рюмке под селедочку и сало. Антуану это кушанье было внове: свиной, в общем, жир, но вкусно! Лучше британского бэкона.

– Деликатесов у меня нет, извиняюсь. Щи да каша… – развел руками майор.

– … Пища наша! – договорил за него полковник и рассмеялся.

Кухарка внесла щи. Все трое стали с аппетитом хлебать из глубоких мисок.

– Люблю щец покислей! – покрутил головой Ржевский.

– И чтоб у девки потесней! – засмеялся Апраксин.

Антуан вздохнул. Опять русский юмор прошел мимо него! Нет, надо срочно учить язык!

Пока ждали второе блюдо, разговорились о последних новостях.

– Буонапарт уже в Смоленске, от армии всего тысяч пятьдесят осталось боеспособных солдат, из них кавалерии – не более пяти тысяч, – рассказывал Апраксин.

Сердце Антуана сжалось. Император, которого они боготворили, терпел поражение! И не от противника – от русской зимы, будь она неладна! Но дайте срок! Он соберет новую армию, ещё сильнее прежней, и вернется триумфатором! Непобедимый и легендарный! Вся Европа склонилась перед ним, покорится и Россия! И скромный драгунский лейтенант Карсак проведет его к месту, где зарыты сокровища! А император положит руку ему на плечо и скажет…

– Месье Карсак! Вы меня слышите?

Антуан очнулся от своих грез.

– О, простите, господин комендант! Задумался. Что Вы сказали?

– Я спросил, какая норма дневного перехода для кавалерии во французской армии.

– Сколько необходимо, столько и проходим! – гордо ответил Антуан, – Хоть тридцать лье!

Ржевский и Апраксин переглянулись. Гонор! Бодрится лейтенант, преувеличивает, хотя дела и кислые. Ну, да Бог с ним!

– Федя, ты мне газет прикажи собрать, ладно?

– Конечно, Алекс! Все, что есть отдам! – воодушевился Федор Мавеевич, довольный, что может оказать малую услугу боевому товарищу, – Ну, давайте выпьем за… (тут он хотел сказать «за победу русского оружия», но не пожелал лишний раз ранить самолюбие пленного!) близкий конец войны!