Виталий Турченков - Сегрегация. Книга первая. В пяти частях

И решили тогда все явленные, город большой, усилиями совместными возвести, дабы в нём в мире и радости (назло Мудрым) прибывать. И положено было граду сему стоять за стеной (откуда мир явлен был), дабы иным в него входа не было.

День и ночь шла работа эта, не лёгкая. С утра до вечера потоком неиссякаемым, стремились за стену повозки с камнем, железом и лесом рубленным, через ворота крепко поставленные. И стоял шум и грохот по случаю этому, весьма великий. Оттого слышны были дела их славные, всем паразитам презренным (то бишь Мудрым), да на зависть оным.

И вот настал день, когда в месте, где звёзды с небес падая, гаснуть не желали, град сей над стеною возвысившись, во славе своей великой расцвёл. И возрадовались все радостью, по случаю этому, великою. Имя же нарекли сему граду (недолго думая) – Метрополия. И поставлены были стражники у ворот его, дабы вход в него чужим преграждать.

День сменял ночь, неделя сменяла неделю, проходили года. Город сей великий прирастал домами новыми, да только когда упёрся приделами своими в озеро бескрайнее, с трёх сторон, да стеною заветною с четвёртою, ввысь расти начал. И случились между обитателями его, разногласия разные, аж до непримиримости доходившие. Потому как каждый возвысится над другим норовил. И решено было советом (вновь выбранным) города великого, жителей всех его, в высоте жилища их, справедливо чередовать, дабы высокомерия в сердцах их истребить.

Закон этот никто оспаривать не смел, и потому зажил город вновь делами праведными, на зависть паразитам презренным, города своего не имевшего.

Да только обиделись Мудрые, на горожан спесивых и дабы те, быта их ущербного замечать перестали, напустили на землю свою туман (дома строить, они ниже достоинства своего почитали) густо-образный. Напустили, и на том и успокоились.

И вновь прошли годы. Город рос и в стремлении своём прибывать и далее великим, продолжал развитие своё поощрять. И в том бесспорно преуспевал, да только случилось жителям его, однажды вновь в спор великий впасть, о том кто для величия города больше делает. И спорили о том долго, так как отдельные жители его, себе особого поощрения требовали, и равных прав впредь (по особым стараниям своим) признавать не хотели.

Тогда созван был вновь совет великий. И выслушаны были доводы разные. И постановил совет великий, что претензии более старательных справедливы. И упразднена была суть чередования ранние принятая, и решено было впредь, возвышаться по количеству дел праведных, для града великого совершённых. А дабы к старому не возвращаться (так как многие тем не довольными оставались), упразднены были дни, времена и сроки. И впредь, ночь не сменяла дня более.

С тех пор никому не ведомо сколько, но прошло времени много. Город по-прежнему рос и в величии своём много укреплялся. Да только, вновь подняли свои голоса недовольные, и о том не довольствовать стали, что и среди самых достойных недостойные завелись. Что нету критериев в благости стараний, точно очерченных и иные тем сильно пользуются. И постановил тогда совет великий, книгу точных критериев создать, дабы каждый дела свои (благие и не благие) сверять по ней мог и всеобщему собранию жителей города, на рассмотрение предоставлять. А собирать собрание, было решено по требованию не менее десяти жителей, объединённых желанием общим, статус свой пересмотреть.

И была тогда книга создана, и имя ей нарекли «Кодекс Благости». И были в ней записаны правила вечные. Правила вечные неизменные. Решено было также город великий сей, перестроить, дабы правила новые выполнялись в точности. Изменение эти в том заключались, что отныне град великий на уровни поделён был.

Первому уровню: первые этажи полагались, и селится нечестивым (по делам их) там было велено. Селится и всю грязную работу по городу выполнять, аж доколе к благости и усердию по критериям книги, вновь не обратятся.

Второму уровню: со второго по третий этаж полагался, и селится там, на путь старания вставшим, но в делах великих незамеченных, дозволялось.

Третьему уровню: с четвертого по шестой этаж, для жителей его, по критериям благости уровня их, в книге великой, точно очерченных.

Четвертому: с седьмого по десятый, по критериям благости уровня их.

Пятому: с одиннадцатого по пятнадцатый, по критериям благости уровня их.

Шестому: с шестнадцатого по двадцать первый, по критериям благости уровня их.

Седьмому: с двадцать второго по двадцать восьмой, по критерием благости уровня их.

Восьмому: с двадцать девятого по тридцать шестой, по критериям благости уровня их.

Девятому: с тридцать седьмого по сорок пятый, по критериям благости уровня их.

Десятому: с сорок шестого до самого конца, по критериям наивысшей благости уровня их.

И для строгости соблюдения порядка этого, была гвардия из числа достойнейших, тут же создана. И стражники у ворот (посменные) к ней так же причислены были, дабы при в ходе в город, точное положение вошедшего не мешкая определять.

Не все довольные были разделениями таковыми, но так как положение их, от них же зависело, примерились и с тем. И вновь зажил город в процветании своём, по великому усилию жителей его. Да только, в старании своём в благости для города прибывать, остался нижний уровень без обитателей его, вовсе. И явилась от того великая беда мусорная. Беда мусорная, да нечистотами обильными подкреплённая. И тогда ужесточены были критерии Кодекса Благости, дабы работы грязные выполнять кому было. Собрание же теперь, не менее пятидесяти жителей созывать могли. И возроптали вновь жители города, во множестве сильном, да только и тогда успокоены были увещеванием совета великого. А тем успокоены были, что работу скверную выполнять всё же требовалось, да и каждый себя в благочестии своём, мыслями опережал.

И вновь город возрастать в красоте и величии, доселе не виданном, стал. И перекинуты были мосты и переходы, от дома к дому, по уровням их. И побежали вагоны железные, по стеклянным коридорам соединительным, для удобства перемещения жителей их. И возведён был по центру города славного, подъёмник ввысь устремлённый, со всеми уровнями, коридорами из стекла связанный. А выход из него в коридоры уровней тех, стал строго по пропускам советом выданным, по благочестию заслуженному. У каждого уровня же, администрация своя строгая имелась, советом великим, из числа жителей его, (до момента возрастания в благочестии) назначенная. И на то советом назначенная, дабы не допускать перемещений несанкционированных.

Да только, настолько велико было старание горожан, города великого, в стремлении возрастать, что уровень нижний опять опустеть грозился. А собрания общие, такими частыми стали, что жители утомлены порядком сим, изрядно были. Посему принято было решение новое, собирать собрание это, уже по количеству не менее ста жителей. Но и тогда собраний в количестве не поубавилось. И решил тогда совет великий, дабы беды этой более не допускать, Кодекс Благочестия, из обращения свободного изъять. Себя же единственными толкователями книги объявив, все экземпляры кроме одного (впредь единственного) собрав, огню повелел предать.