Рияд Рязанов - Дурак на красивом холме

– Мистификация какая-то!

Андрей внимательно вгляделся в визитку. Ирония сошла с его лица. Оно стало серьёзным и как бы просветлённым.

– Это не мистификация. Она сама дала тебе визитку?

– Да.

– Тебе везёт как утопленнику.

– В смысле?

– Так… Поговорка такая. Притягиваешь к себе самых харизматичных женщин. И что они в тебе такого находят?!

– Не знаю. Лучше поясни – она на самом деле сестра Гриньки Ястреба?

– Да. Кстати, для расширения твоего кругозора: Ястреб по-украински звучит как Яструб. Правда, отец у нее был другой – армянин.

– Как это?

– Обычная история. Павел Иванович Яструб отбывал свой очередной срок, а его супруга, красавица Эвелина, не выдержала испытания на верность и понесла от заезжего брюнета. Армяне у нас тогда коровники строили и среди них оказался красавец-сердцеед, от которого все поселковые бабы чуть с ума не сошли. Ну и случилось то, что случилось.

– Как-то не верится, что такая милая и чистая девушка выросла в бандитской семье!

– Ну, во-первых, ты еще не знаешь какая у них семья. Это далеко не урки – они интеллигентнее любых интеллигентов. Я еще ни разу не слышал, чтобы кто-то из них произнес хоть одно ненормативное слово, что для сельской местности нонсенс. Во-вторых, дочь еще девочкой была отправлена в город, в училище-интернат, где при театре балерин изготовляют.

– Но она не балерина!

– Так они не все становятся балеринами, даже те, кто полностью отбывает свой срок. Яструбиха жаловалась, что с ними там обращаются почти, как Карабас-Барабас обращался со своими куклами. И некоторые не выдерживают, сходят с дистанции. А другие по окончании не хотят танцевать в кордебалете и идут учиться дальше. Вот и Люська по окончании училища поступила в университет и так и осталась в Ленинграде.

– Постой, так она не в новосибирском хореографией занималась?

– Сначала здесь, а потом перевелась в Ленинград. Я думаю, тут не обошлось без ее кровного отца. Между прочим, он с ней поддерживает очень тесную связь.

– А отчим ее не обижал?

– Он ее любил и сейчас любит. Да ее все любят! Вот и ты тоже…

В его глазах вновь появилась добрая ирония. В этот момент раздался радостный лай и во двор влетел ликующий Ральф, а за ним вошли со счастливыми улыбками и картонными коробками Вероника и Пафнутий. Из коробок звучал несмолкаемый протестный писк.

В Вероникиной коробке тянулись вверх головами и пытались выпрыгнуть шустрые пушистые гусята, а в пафнутьевской копошилась плотная масса круглых и разноцветных (от желтого до темно-коричневого) бойких деловых цыплят.

Мордвин, как матерый сельский хозяин, решил сразу дать свою оценку нашим покупкам.

– Гусята – это правильное решение! У вас тут все условия для них – и травка, и вода. А вот цыплят надо было брать бройлерных. Несушки долго растут и мяса с них всего ничего. Если хотите получать яйца, нужно покупать уже подросших молодок.

– Да ладно тебе! – прервал я его. – Для тренировки и эти сойдут. Тем паче они такие красивые.

– Тем паче… Обаче… Маленькие все красивые. Ладно, это ваше дело.

Орлиным взором он окинул нашу дворовую территорию и продолжил:

– Вот что, господа-товарищи… Слушайте дальше. Кто вас ещё просветит? Вам следует срочно делать вольер, иначе подрастающие курята, если прежде того не передохнут, разгребут вам весь огород, а в последующем, если что вырастет, то и поклюют!

Вероника, недоверчиво внимая, уставилась на Андрея. Она пыталась понять, шутит ли он или говорит всерьёз. Трудно было представить, что такие очаровательные малютки могут принести сокрушительный урон её детищу.

Если мы с Пафнутием копались в земле чисто механически, предпочитая другие, более творческие по нашим понятиям занятия, то Вероника отдалась земледелию с непостижимой страстью своей необузданной души и периодически отрывала нас от наших дел, заставляя осваивать новые целинные земли: снимать дерн и перекапывать нетронутую почву штыковыми лопатами.

– Какие-то пессимистические картины ты нам рисуешь, вместо того чтобы поощрять и вдохновлять, – перехватив недоуменный взгляд Вероники, укорил я своего товарища, зная его склонность к шутовству по любому поводу.

Однако Андрей, почувствовав на себе пристальное внимание Вероники, которая до этого демонстративно обделяла его этим, памятуя о его участии в известных событиях месячной давности, на глазах у всех смешно подтянулся и приосанился, как оперный певец на сцене, приуготовившийся к исполнению арии.

– Вообще-то, мы специальный птичник уже сколотили! – вмешался Пафнутий, в прежней жизни больше мотавшийся как вахтовик и мастеровой человек, далекий от сельского хозяйства. – Осталось совсем немного. Будет у птенцов доброе жилище!

– Птичник это хорошо, но это для ночёвки и зимнего содержания, – откашлявшись, завёлся Андрей, больше обращаясь к Веронике. – Летом цыплят надо держать на солнышке да на свежем воздухе, чтобы не было рахита, а был хороший рост и крепкое здоровье.

– Солнце, воздух и вода – наши лучшие друзья? – вплёлся я, пытаясь показать свою хозяйственную мудрость.

Однако Андрей не позволил мне солировать, отодвинув на задние ряды в хоре.

– Вода исключается! – решительно отсёк он. – Вода только для питья. От дождя обязательно укрытие, а для купания – корыто с чистым песком. Еще необходимо на первых порах пропоить цыплят поливитаминами, но это вы уточните у вашего ветеринара: какие и в каких дозах. У меня супруга всё делала, а я особенно не вникал.

– У нас в библиотеке должна быть специальная литература! – уже неуверенно подал я голос. – Надо поискать!

– Там только про пчёл, лошадей и прочую скотину! – авторитетно заявил Пафнутий, поселившийся в моём кабинете и изучивший наличие необходимых по хозяйству книг лучше чем я. Мне же, собственнику жилья, приходилось на ночь преклонять голову, где придётся: в основном на кухне или в большом зале у камина, что впрочем мне нравилось. Возникала иллюзия, что сбоку через спальный мешок припекает лесной костер, а с другой стороны привалившийся Ральф напоминал мою верную спутницу – охотничью собаку Дэйзи.

– Лошади не скотина! – не удержался я. – Лошади – это – гуигнгнмы! Благородные существа!..– однако, заметив недоумение на лицах собеседников, вынужден был переключиться на другое. Все знают о Гулливере, но у подавляющего большинства познания дальше, чем о лилипутах почему-то не идут.

– Надо бы кому-нибудь отправиться в город, чтобы набрать нужную литературу по сельскому хозяйству. Знание же – сила, а нам она как раз и нужна

– Давайте я поеду, – вызвалась Вероника.

– А ты не боишься, что тебя украдут некие заинтересованные люди… как кавказскую пленницу?