Рияд Рязанов - Дурак на красивом холме

– Не боюсь. Волков бояться, в лес не ходить.

– А я боюсь. Если тебя украдут, мы без тебя пропадем… – очень серьёзно сказал я, представив вдруг её возможную потерю. – Так что, без охраны… никуда!

Вероника изобразила на лице сокрушённую гримаску, но глаза ее повеселели.

– Да я сам вам привезу литературу! – прочувствовав ситуацию, вызвался радостно Андрей. – Сегодня я еду в райцентр… за рыболовными снастями… и за одним покопаюсь в книжных лотках. Ещё и дома посмотрю. Какая-то книжонка должна быть о домашней птице.

– А зачем тебе рыболовные снасти? Ты ведь всегда презирал это дело. Говорил, что только идиоты и лоботрясы могут часами сидеть на берегу и наблюдать неподвижный поплавок?

– То было раньше! – поглядывая на Веронику, сказал Андрей. – Диалектика жизни постоянно привносит некоторые коррективы в мироощущение… Если вы не против, завтра… до восхода солнца… ждите меня на рыбалку!

– Мы не против! – с удовольствием откликнулся я. – Тоже хочу, а то всё только Пётр Фёдорович ловит, а я беру рыбу в руки только чтобы почистить…

– Значит, договорились? – сказал он мне негромко, когда я проводил его к трактору. – Только, смотри! Я приеду очень рано! Чтоб не пришлось мне тебя выцарапывать из Вероникиных объятий.

– Не придется… Меня она подпускает к себе только в исключительных случаях. На этот счёт можешь не волноваться…

Андрей довольно засмеялся и полез в кабину трактора. На прощание крикнул:

– Птенцов на ночь занесите в тепло и без сквозняков! Следите, чтобы были сухими, особенно цыплята. Последним не вздумайте давать кашку! Только сухую пшенку, а поилку сделайте из перевернутой банки с водой на блюдце, чтобы только клювики могли совать. Пафнутий видел, наверное?

– Видел, видел… Ехай, давай! Не волновайся!

Весь последующий день мы посвятили обустройству зародившегося у нас птичьего хозяйства.

Пока ожидали фургон, наш старик успел активно пообщаться с деревенскими женщинами и получить от них необходимые инструкции и консультации. Вероника в это время по обыкновению своему всех дичилась и держалась особняком.

Поэтому, мы единодушно отдали право командовать парадом Петру Фёдоровичу, сами проявляя инициативу только по мелочам, а в остальном безоговорочно подчиняясь более знающему бывалому человеку.

В его всеохватной мудрости я утвердился ещё больше, когда мы вечером уселись ужинать, все как один испытывая вдруг ощущение появившейся у нас семейственности, должно быть, как исходный результат совместной возни с птичьей малышней. Захотелось вдруг душевного общения.

Пафнутий, как по волшебству, достал бутылку сладкого «Кагора», прикупленную им в деревенском магазине во время ожидания машины.

Вкушали напиток дружно и согласно, не исключая Веронику. Разговаривали о простых и вечных проблемах крестьянского быта. Всем было хорошо.

Когда же пришло время спать, я по выработавшейся привычке хотел было отправиться ночевать на своё лежбище у камина. Но Вероника остановила меня и увлекла к себе в спальню. Там она впервые позволила целовать себя в сладкие губы.

Андрей приехал в пять часов утра, но я был уже на ногах. Хорошо, что он привёз с собой червей, и ни каких-нибудь, а самых что ни на есть навозных – упитанных, нарядных и пахучих.

У нас же на холме я никак не мог найти ни то что земляного, но даже и легко рвущегося, непрочного подлиственника. Направился было уж ехать на велосипеде в деревню либо на ближний луг, где паслись коровы и была жирная унавоженная земля, но в этот момент подкатил на своём «Москвиче» мой первозванный друг.

Он вытащил из багажника целый пук сложенных телескопических удилищ, в том числе и два спиннинговых.

– Зачем ты их столько привёз? – удивился я.

– Известно зачем – рыбу ловить!

– Ты собираешься ловить ими одновременно?

– Одновременно не одновременно, но использовать, возможно, придётся все…

Я пожал плечами – у каждого свои причуды.

– Куда пойдем?

– А зачем куда-то идти? – спросил Андрей и глянул в сторону ворот. – Давай попробуем прямо на твоем берегу. Надо же и его и поисследовать… Здесь хорошая глубина?

– Глубина – лучше не бывает. Утонуть можно у самого берега, если ты об этом.

– Тонуть я не собираюсь. Хочу поймать большую рыбу, а они держатся на достаточно глубокой глубине.

– Однако… какие познания! Откуда?

– Оттуда!.. «Старика и море» читал?

– А-а!.. Ну-да, ну-да…

Мы спустились вниз. Я взял с собой только две бамбуковые удочки. Наверное, я был консерватор, потому что всегда отдавал предпочтение натуральным материалам.

Пока Андрей раздвигал и расставлял свои удилища на заранее изготовленные дома тальниковые рогульки, я успел вытащить двух окуней и трёх крупных карасиков.

Ловил я на одну удочку, вторую держал про запас на случай выхода из строя первой. Ввиду самого начала лета рыба была голодной и клевала беспрерывно.

Андрей, обречённый наблюдать мои успехи, занервничал, как это случается и с более опытными искушенными рыболовами, заторопился, и, как результат, запутал леску на инерционной катушке, настроенной на донку.

В этот момент одно из его удилищ упало с рогулек и с нарастающей скоростью стало отплывать перпендикулярно от берега.

Незадачливый рыболов, бросив спиннинг на траву, кинулся к уплывающей удочке как ягуар на капибару, но поскользнулся и рухнул в воду, сметая другие установленные снасти.

Как добропорядочный человек и гостеприимный хозяин, я не имел никакого римского права смеяться над своим гостем, но не мог удержаться и хохотал неудержимым гомерическим смехом, захлебываясь и стеная, забросив подальше свою удочку в траву, чтобы не запутать леску и не сломать хрупкое удилище.

На мой хохот, вперемешку с громкой бранью Андрея, из ворот усадьбы выглянул встревоженный Пафнутий, а во дворе громко залаял Ральф.

Чтобы поправить положение, а за одним свой имидж доброго хозяина, не вытирая выступивших слез, но быстро стянув легкую спортивную одежду, я бросился в прохладную утреннюю воду вслед за уплывающим удилищем. Успел крикнуть:

– Андрей! У тебя есть подсачёк?! Рыба-то крупная попалась!

– Это я попался! – чертыхаясь, отвечал мой товарищ, с трудом снимая длинный мокрый сапог. – Нету у меня подсачка!

– Как же так?! – отплевываясь от воды, засердился я.– Столько удочек и ни одного подсачка!

Тут я увидел спешно спускавшегося вниз с резиновой лодкой на голове старика Пафнутия.

– Петр Федорович! Будь другом! Там, за книжным шкафом в кабинете – большой сачок стоит! Я им живцов ловлю! Принеси, пожалуйста!

Прокричав последнее, я уже не оглядываясь, сноровистым кролем погнался за франтоватой удочкой, стремительно набиравшей крейсерский ход.