Вячеслав Митяшов - Исполнение желаний. Воля свыше. Часть вторая

Быстро одевшись, они перекусили уже приготовленным лёгким завтраком – гостеприимный хозяин позаботился и об этом. Хотелось погостить здесь подольше, но времени не было. Счёт шел на часы, если не на минуты. Путешественники попрощались с Ларнитом и, в сопровождении одного из его слуг направились в порт.

В городе знали о том, куда собираются они, и многие горожане в это утро отложили свои дела, чтобы проводить их. Пришлось пробираться сквозь толпу. Каждый норовил прикоснуться к ним, женщины пытались всучить пироги и фляги с вином. Однако путешественники с улыбкой на губах извинялись, но отказывались от угощений. У самих за плечами висели полные мешки припасов, так что обременять себя чем-нибудь ещё было ни к чему.

Пока они садились в лодку, толпа на пирсе не расходилась. Каждый, наперебой, желал удачи, мужчины изо всех сил махали руками, женщины бросали цветы. Наконец канат, соединявший лодку и берег, был отвязан; наполняясь ветром, хлопнул парус, и лодка, медленно набирая ход, направилась к выходу из гавани.

Николай сидел у руля и, то и дело, оглядывался назад. Причалы, люди, город постепенно исчезали в туманной дымке. Не прошло и получаса, как Фаон слился с фоном темнеющих позади него гор. Впереди маячил мыс, выдававшийся из тела Острова в море, который предстояло обогнуть, после чего повернуть строго на восток.

Иван Сергеевич и Александр тоже не сидели, сложа рук. Вдвоём, они вдоль и поперёк облазили лодку, начиная от ящика на носу, заканчивая небольшой, всего на две койки, надстройки посредине. В ящике оказался запасной парус, плотницкие инструменты, верёвки и другой хлам, необходимый для поддержания должного вида судёнышка. А вот в каюте Стрижевский нашёл заботливо приготовленные Ларнитом лёгкие, одеваемые под одежду, четыре кольчуги, четыре длинных, около метра в лезвии, но изящных и почти невесомых меча, а так же, бочонок хорошего вина и блюдо с жареным поросёнком.

– Наденьте кольчуги, – сказал Николай, узнав о находке.

– Зачем сейчас? – удивилась Таня.

– Потом можно просто не успеть, а даже эта рубашонка может спасти тебе жизнь.

Удивительно, но кольчуги оказались тщательно подобраны под каждого. Даже на Тане она сидела так, слово была сделана как раз для неё. Надел доспехи и Николай, как только Стрижевский сменил его у руля.

– Ну, а меч мне к чему? – вздохнула Таня, взяв в руки отполированные деревянные ножны.

Вынув из них меч, одна подняла его над головой, затем повертела немного, посмотрев, как отражаются на стали солнечные лучи, и вернула обратно.

– Не тяжело? – спросил Николай.

– Нет, вполне, – ответила девушка, разглядывая гарду, которая начиналась на крестовине и широкой лентой овивала рукоять к низу эфеса. – Да только я все равно фехтовать не умею, едва ли он пригодиться мне.

– Не спеши так говорить. Всё может случиться, – ответил Сартаков, прикрепляя к поясу ножны с новым мечом.

В отличие от клинка Тани, он был немного пошире и не имел гарды. Старый, испытанный меч, который был раза в полтора короче нового, Николай приспособил на спине так, чтобы его легко можно было достать через правое плечо. Глядя на него, Александр и Иван Сергеевич сделали то же.

Примерно часа через четыре лодка миновала скалистый мыс и начала уходить в открытое море. Теперь приходилось сверять направление по компасу. Карты у них, само собой, не было, но Николай не боялся промахнуться. Этот большой остров должно быть видно издалека, а если, по словам Ларнита, плыть строго на восток, никак не промахнёшься. Ветер заметно посвежел, то и дело накатывались крупные волны, сильно раскачивающие лодку. Её пассажиры сразу почувствовали себя неважно. Приходилось держаться за что-нибудь, чтобы не вылететь за борт, а тут ещё лёгкие приступы морской болезни. У Николая и Ивана Сергеевича они быстро прошли, Александр тоже держался неплохо, особенно отлежавшись, с часик, на койке. А вот бедняжка Таня буквально падала с ног. Побледневшая, она, с трудом, добралась до койки и, упав на неё, быстро уснула.

– Надеюсь, шторма не будет, – взволновано проговорил Николай, заметив на западе, ещё далеко, тёмные тучи.

– Жаль, барометр не взяли, – усмехнулся Стрижевский. – Кто ж знал, что мы примем участие в регате.

Прошло ещё четыре часа, и берег практически исчез из вида. Лишь тёмная полоса вдоль горизонта виднелась на западе, но по ней нельзя было точно сказать – земля это или тучи. Кругом искрилось в лучах яркого солнца лазурное море. Оно несло свои пенные волны туда же, куда и плыло суденышко. Волны обгоняли его, проходили под килем, и лодка, то поднималась вверх, то падал вниз. И так много часов подряд.

Солнце начинало клониться к закату, нависло над уходящим за горизонт морем ярким алым диском. По-прежнему не унимались волны, уложившие Таню на все эти долгие часы в постель. К счастью, шторма так и не случилось, иначе путешественникам на такой лодке пришлось бы туго.

– Смотри, прямо по курсу! – крикнул стоявший на носу Саша отцу.

Впереди, из моря, показалась тёмная полоса берега Малонто.

– Часа три-четыре, и мы на месте, – отозвался Николай.

Сидевший рядом Стрижевский задал вполне своевременный вопрос:

– А что мы будем делать, когда высадимся на берег? Никто из нас толком не знает где Малонто.

– Город портовый, пойдём по берегу, как раз к нему выйдем.

– Ну да. А если направление спутаем? Придётся весь остров кругом обходить.

– Спросим кого-нибудь, – засмеялся Саша.

– Ну, хорошо, допустим, нашли город, и что дальше?

– Да брось ты. В городе, наверняка, знают, где остановилась королева.

С каждой минутой громада острова становилась всё больше и больше. Уходящее за горизонт солнце слегка окрасило прибрежные скалы в кроваво-красный, зловещий цвет. Казалось, что камень обильно полит человеческой кровью.

Сотни чаек летали над головами, опираясь крыльями на упругие порывы ветра. Их крик резал слух, хотелось даже заткнуть уши, чтобы только не слышать их раздражающие голоса. Птицы разбудили Таню. Она вышла из каюты растрёпанная, бледная, с тёмными кругами вокруг глаз. Никто даже не представлял, чего ей стоило держаться.

– Как ты? – спросил Николай.

– Ужасно, – кривясь от головной боли, ответила она. – Голова раскалывается, а тут ещё эти чайки. Долго нам?

– Часа полтора-два, берег уже видно.

Таня обернулась и посмотрела через плечо на приближавшуюся сушу. Внезапно, голова её закружилась, и она едва не упала за борт. Стрижевский вовремя подхватил девушку и усадил рядом на ящик для рыбы.

– Меня тошнит, – жалобно простонала она. – И вообще, я хочу домой. Мне надоела эта лодка, это море, эти паршивые чайки.

– Успокойся, недолго ещё терпеть, так что возьми себя в руки.