Вячеслав Митяшов - Исполнение желаний. Воля свыше. Часть вторая

– Теперь, за стенами храма, твоё имя будет Эйтран, – сказал один из них, уже немолодой, но ещё не старик с проседью в тёмных волосах и небольшой аккуратной бородке.

– Почему Эйтран? – спросил другой. – Почему я не могу путешествовать под моим собственным именем? Я же для всех умер, да и дорога наша пролегает по малолюдным местам. Кто узнает меня в этой глуши?

– Сам знаешь, что твоё имя не свойственно этому миру, так что лучше будет так, как решил я.

– Может мне называть тебя Лабек? – засмеялся Александр-Эйтран.

– Предпочитаю Валиар.

– Хорошо, – Эйтран примирительно поднял вверх руки. – Имена мы себе выбрали. Может, теперь объяснишь, зачем ты тащишь меня к сибийским горам.

– Не догадываешься? Или твой разум всё ещё спит? Пора бы пробудить его.

– Прошу тебя, не люблю, когда отвечают вопросом на вопрос, – Эйтран поморщился. – Да и с чего ты решил, что я знаю? Теперь в этих горах остались лишь рудники.

– А Чёрное ущелье?

– Оно давно уже не то. Древние силы покинули его. Теперь это самый обычный перевал.

– В основном ты прав, но… – Валиар многозначительно поднял вверх свой длинный, сухой указательный палец.

– Что, но?

– Есть там место одно – Лабиринт. Там, как тебе известно, погиб прежний герцог Лаурдский.

– Ох, – Эйтран вздохнул. – Нам то на кой это место?

– У тебя ведь нет меча?

– Опять вопрос на вопрос! Да, нет у меня меча. Да и достойного Аклостину не найти нигде.

– Ты прав, но среди тех скал покоится меч, который тоже будет достоин твоей руки.

– Ну да, только вот как его найти? Ты в своём уме?! Прошло двадцать лет, и думаешь, мы найдём там хоть что-нибудь.

– Не волнуйся, со мной – найдём.

– А что потом? – Александр взял Валиара за плечи, повернул к себе и заглянул в его бездонные, чёрные глаза. – А что будет потом, бог?

Валиар ничего не ответил. Под ногами заскрипели доски мостика через небольшой ручей, шаги гулко отдались в крутых берегах. Они бросили прощальный взгляд на мутную белёсую воду и свернули с дороги в чащу.

– А что потом? – повторил свой вопрос Эйтран.

– Об этом ещё успеешь подумать, – Валиар усмехнулся. – У нас две недели пути.

– Ты думаешь, что я как тогда смогу поднять народ на борьбу? Сам понимаешь, времена уже не те, нет того общего врага. Им неплохо живётся, их никто не угнетает, никто не порабощает. Зачем им война неизвестно за что, неизвестно за кого, а едва ли кто поверит в моё воскрешение.

– Я помогу тебе.

– Ты? Как? Опять примешь смерть на поле боя?

– Смертный! – Валиар остановился, расправил ссутуленные плечи. – Не забывай, что я, всё-таки, Лабек и кое-что могу.

– Хотелось бы верить в это.

– Так верь же! Верь! Что мешает тебе сбросить в глаз пелену и взглянуть на этот мир по-другому. Для того ли ты рождён, чтобы прозябать остаток жизни в монашеской келье?!

– А я уже не знаю, для чего был рождён. И сам подумай – снова смута, междоусобица, брат прольёт кровь брата. Люди забудут о сохе и возьмутся за меч. К чему это приведёт?

– Этой землёй должен править наследник богов или его потомок. Эдвард не твой сын.

– Ты ошибаешься, Лабек. Этой землёй должен править тот, кто умеет это. Тот, кто сможет дать её народу спокойную и сытую жизнь. А он, откровенно говоря, справляется с этим лучше меня.

– Александр! Он же пытался убить тебя и твоих близких. Он убил и засадил в тюрьму многих твоих соратников. Что ты теперь скажешь на это?! Разве их кровь не требует отмщения?

Саша схватился за голову, застонал так, словно что-то разрывало его на части, и упал на колени.

– Я не знаю, что мне делать! Не знаю! – закричал он.

Крик вспугнул птиц. Два ворона, громко хлопая чёрными крыльями, взлетели с гнезда и принялись кружить над путниками, оглашая лес вокруг недовольным карканьем.

– Пойдём, Эйтран, – Валиар тронул его за плечо. – У тебя ещё много времени на раздумье.

Поздним вечером следующего дня кавалькада придворных во главе с Эдвардом въехала во дворец. Флардия встретила повелителя тишиной. Площадь не пестрела ликующей, шумной толпой. Крики восторга не приветствовали его. Несколько прохожих, случайно оказавшихся здесь в этот час, проводили кареты любопытными взглядами, и даже не подумали хотя бы помахать им рукой. В городе был обычный вечер. Народ расходился, кто домой, кто по трактирам, чтобы скоротать вечер за стаканчиком вина. Им было не до вернувшихся в столицу обитателей дворца. Привезли из Малонто королеву Анну? Вот ведь как. Бедняжка. Выпьем за её здоровье.

Несмотря на дурные предчувствия, Анне и её спутницам отвели под жильё целый пристрой около левого крыла дворца. Его начинали делать ещё при Александре для часто и в большом количестве приезжавших гостей. Теперь этот одноэтажный, состоявший из трёх больших апартаментов, флигель пустовал и как нельзя лучше подходил для пленниц – выйти из него можно было только через сам дворец, поэтому стражников в проходе вполне хватало. Заменили лишь окна. Теперь здесь стояли решётчатые витражи, в которых можно было открыть лишь небольшие створки. Анна сразу заметила это:

– Здесь же были обычные окна! – возмутилась она, войдя в свою комнату. – Неужели он заранее позаботился об этом?

– А Эдвард весьма предусмотрителен, – мрачно отозвалась Сантилия. – И это меня очень беспокоит. Очень хочется поскорее убраться отсюда. Например, в Сибию.

– Зачем? – Анна тяжело вздохнула. – Какая разница, где стареть.

– Это не похоже на тебя?! Что случилось?

– Давно уже случилось.

– Анна, я тоже потеряла Эйнара. И я хочу отомстить за его смерть. Там, в Сибии, нас ждут готовые к бою полки, они ждут только тебя. И никто другой не может возглавить их. Подумай – протянем немного и всё, эти люди потеряют в нас веру и откажутся от борьбы.

– Война?

– Да! Пусть будет война! Пусть льётся кровь! Пусть этот сонный народишко, которому всё равно, лишь бы кормили, проснётся и поймёт, что править Островом должен не сын трактирщика, а истинная королева. Неужели зря мы выстрадали на Фарнадском поле?! Неужели, это сделано для того, чтобы окончить жизнь безделушкой, бесполезной куклой в доме убийцы и выскочки?!

– Мама?! – стоявшая рядом Лита побледнела, отшатнулась, услышав эти слова.

– Лита! – Сантилия обернулась и взяла дочь за руку. – Будет война.

– Будет война, – прозвучал зловеще и тихо голос Анны.

Глаза её засверкали, щеки заалели от прилившей к ним крови, разгладились от морщин. Гнев словно омолодил её.

– Но пока нужно ждать, – продолжила она. – Усыпим внимание тюремщиков. Пусть Эдвард думает, что мы смирились со своей участью.

После долгой, выматывающей дороги ванна была весьма кстати. Тёплый мрамор, мыльная, наполненная ароматами трав, пена – всё это успокаивало и расслабляло. Эдвард лежал, лениво оглядывая сквозь прикрытые глаза освещённую множеством свечей, комнату. Беломраморная облицовка стен при их свете казалось пугающе-красной. Пляшущие язычки пламени отбрасывали на стены причудливые тени. То и дело он бросал свой взгляд направо или налево, где сидели две полуобнажённые девушки. Одна осторожно массировала ему левое плечо, другая – правое. Резкий стук в дверь прервал это блаженство.