Вячеслав Митяшов - Игры в героев. Воля свыше. Часть первая

– Эта ваша, – указала она на одну из дверей в коридоре.

Они вошли в небольшую, чистую и уютную комнатку с двумя кроватями. Перина на них пышностью, правда, не выделялась, но оставляла вполне благоприятное впечатление.

– Если что нужно, зовите. Я сегодня здесь допоздна, – служанка ещё раз обольстительно улыбнулась, и вышла за дверь.

Иван Сергеевич и Николай переглянулись, пожали плечами.

– К черту этих служанок, спать что-то хочется, – зевнул Стрижевский.

Побросав все свои вещи, они, не раздеваясь, повалились на кровати, и через несколько минут комнату сотрясал громкий храп.

Проспав весь вечер и ночь, на следующее утро путешественники проснулись очень рано. Солнце только-только поднялось над горизонтом, осветив мягким розоватым светом верхушки крепостных стен и башен. А улицы города ещё кутались в тени сумерек. Поёживаясь от утренней прохлады, Иван Сергеевич и Николай спустились вниз, и вышли из дома к конюшне. Проснувшиеся кони довольно фыркали, тыкались тёплыми носами в щёки хозяевам, предвкушая необременительную, как и в прошедшие дни, прогулку по лесной дороге. Стрижевский разбудил спавшего конюха и, поблагодарив его, вручил серебряную монету, отчего тот мгновенно проснулся и, сообразив, что щедрые господа собрались уезжать, быстро и умело оседлал им коней.

Желая посмотреть город, они двинулись к Северным воротам. Найти их было несложно. Как сказал конюх, их соединяла с Закатными почти прямая дорога, так что нужно просто ехать по ней и никуда не сворачивать. Путешественники снова проехали через щель между домами и очутились на той самой улице, по которой вчера вошли в город. Только теперь здесь было пустынно, лишь рыбаки и охотники встречались по пути, спешившие до открытия рынка раздобыть что-нибудь на продажу. Сартаков и Стрижевский неспешно ехали по улице, разглядывая дома и находившиеся в них, ещё закрытые заведения.

Час пути прошёл совершенно незаметно, и они подъехали к воротам. Ворота оказались закрытыми. Солдаты городской стражи дремали на лавках под навесом в нише между башней и стеной, выводя такие рулады, что дух захватывало. Судя по всему, они даже не думали открывать ворота в ближайшие несколько часов. Недовольный Стрижевский растолкал лежавшего крайним стражника и, не дав ему опомниться, высказал ему возмущенным голосом:

– Что такое? Почему не открыты ворота? Открывай, давай.

– А ты то кто таков, чтобы командовать тут, – стражник зевнул и хотел было снова лечь, но Иван Сергеевич не дал ему сделать этого.

– Открой, мы спешим очень. Я заплачу.

– Да брось ты дурить. Заплатит он, понимаешь ли. В семь откроются эти ворота, как по закону положено. И ни минутой раньше. Если не терпится, езжайте к Закатным, они всегда открыты, Рамийские ещё пораньше открываются. Или поспите вон там, на сене. Время то, – он взглянул наверх. – Всего половина пятого. И приспичило же вам.

Он лёг и сразу начал легонько похрапывать. Стрижевский и Николай переглянулись – делать было нечего, этих не переубедишь. Привязав коней к коновязи, они расположились у стены на разваленном сене. По началу спать не хотелось, но постепенно сон своё, и они уснули.

– Эй, проснись, – разбудил Николая чей-то голос и последовавший за ним лёгкий пинок в поясницу. Он открыл глаза и увидел того самого стражника. – Вставайте, ворота открыты.

Николай нехотя поднялся, разбудил заспавшегося Стрижевского, и они, прыгнув в сёдла, покинули столицу.

Дорога тянулась однообразной серо-коричневой лентой. Город скрылся за лесом, и путешественники, немного поговорив о нём, замолчали. Говорить, почему-то, не хотелось. Каждый думал о своём. День прошёл уныло, благо хоть погода подарила ясное небо, и не надо было думать, где прятаться, если пойдёт дождь. С наступлением темноты они спешились и отошли в сторону от дороги. Расположившись на небольшой лесной поляне, путешественники привязали коней поближе к небольшому роднику, развели костерок и, поужинав, завернулись в плащи и уснули.

Следующий день ничем не отличался от предыдущего – всё та же дорога, всё тот же лес по сторонам. Лишь изредка попадались небольшие караваны купцов и одиночные путники. Так же редко встречались и деревни. Складывалось ощущение, что к северу от столицы вся жизнь замирает. Путешественники уже успели наговориться обо всём на свете, да не по одному разу, поэтому большую часть времени они снова ехали молча, уныло осматривая однообразные пейзажи. Лишь неожиданно появившаяся развилка разнообразила бедный на события день. Одна дорога превращалась в две. И ни одного указателя, и, как назло, ни души. Да и обе дороги казались одинаково хожеными.

– Ну? – спросил Николай.

– Что ну?

– Куда теперь?

– Спроси что-нибудь полегче.

– Ты не знаешь, куда нам ехать? Здорово, сейчас свернём не туда и заблудимся так, что обратной дороги не отыщем. Так и останемся жить здесь.

– А откуда мне знать. Я что, по-твоему, всю жизнь в этих местах прожил?!

– Нужно было спросить в городе про дорогу.

– Умный, сам то, что не спросил?

Сартаков махнул рукой, сошёл с коня и сел у обочины.

– Может, монетку подкинем?

– Ха, тоже мне, придумал.

– Предложи другое, а я не собираюсь сидеть здесь до ночи.

– Хорошо, давай. Профилем вверх – по правой, короной вверх – по левой.

Стрижевский щелчком подкинул медяк и, поймав его на ладонь, накрыл другой.

– По правой, – торжественно огласил он, подняв руку, и пришпорил своего коня.

Три дня спустя после прибытия Риза в Лаурд случилось то, чего так не хотел капитан, боясь потерять хороший доход от контрабанды – город всё же получил независимость. Видимо, всех настолько утомило это противостояние, что император Рамии, будучи человеком разумным, предпочёл прекратить эту междоусобицу. Желая, так же, сохранять контроль над замком, он отдал свою сестру в жёны герцогу Лаурда, чему тот совсем не был против, скорее, наоборот.

В Лаурде был праздник. Праздновали все без исключения, позабыв про свои дела. Пустынные улицы мгновенно наполнились людьми, отовсюду слышался смех, звучала весёлая музыка. Сегодня таверны угощали любого, даже самого последнего бродягу, за счёт казны. Рады были все, даже поначалу недовольный Риз заулыбался и присоединился к общему веселью. По большому счёту, всё для него складывалось, не так уж и плохо. Теперь он мог заняться вполне легальной торговлей, приносившей, правда, меньшую прибыль, но более безопасной.

Огромная толпа собралась на площади перед раскрытыми настежь воротами в предвкушении долгожданного угощения. Радостные крики прогремели над городом, когда на одной из улиц показались повозки, везущие бочки с вином и всяческие разносолы. Охранявшие их стражники с шутками отталкивали подальше желавших поскорее добраться до съестного и прокладывали дорогу сквозь людское море в центр площади. «Налетай!» – послышался возглас старшего, и сотни рук потянулись к раздававшим угощение слугам герцога. Началась свалка, но страже удалось навести некое подобие порядка, так что дело ограничилось несколькими десятками ушибов и отдавленных ног. От ворот донеслись восторженные крики хмельной толпы: