Вячеслав Митяшов - Игры в героев. Воля свыше. Часть первая

– Мы ведь, друг Бирнезий, тоже не без греха.

– Да и то верно, пусть валит отсюда подальше.

Разбойник поднялся, поймал повод одного из оставшихся без седоков коней. Вскочил на него и неспешным шагом направился прочь. Уже в кустах он обернулся и сказал:

– Я не забуду вашей доброты. Если понадобится моя помощь, ищите меня в этих местах… Пока здесь. Чем смогу – помогу.

Прошло несколько дней пути. Природа словно забыла о приближающейся осени и расщедрилась на тепло и ясную погоду. Даже ночи около костра казались не такими холодными, как обычно бывает в эту пору. Почти безлюдная дорога петляла по лесным дебрям, взбиралась на холмы, ныряла в ложбины. И, наконец, привела на берег довольно широкой, точно больше ста шагов в ширину, реки. На противоположный берег вёл надёжный, добротный дубовый мост, опиравшийся на быков из огромных камней. Дорога пересекала реку по этому мосту и упиралась в покрашенные тёмной охрой ворота в стене из массивных известняковых блоков, покрывшихся за долгий срок тёмным налетом въевшейся в камень пыли и пятнами лишайников.

– Ну, вот и пришли, – тихо проговорил Вителий и, словно роясь в своих воспоминаниях, добавил. – Его стены расположены квадратом. В центре главный храм, а по краям дома служителей и кладовые. Заблудиться не получится. А реликвии, насколько я знаю, в главном храме хранятся.

– А как попасть туда? Ворота закрыты, – спросил Эйнар.

– А они открываются только по воскресеньям, когда сюда приходят паломники. Если конечно постучать, монахи откроют и пустят нас. Но только мы окажемся под их пристальным вниманием. Такую толпу подозрительных мужиков они точно не отпустят гулять по храму без присмотра.

– Значит, ждать надо.

Путешественники переправились через мост и, никем не замеченные, прошли вдоль реки выше по течению и разбили лагерь на берегу, спрятавшись от посторонних глаз за ельником. Уставшие после проведённого в седле дня, они расседлали коней, стреножили их на краю поляны, а сами улеглись на плащи, давая отдых уставшему телу. Спустя мгновение захрапел Эллирий, потом к нему присоединился Вителий. Лишь Бирнезий, быстро соорудив небольшой костерок, подвесил над ним нанизанные на ветки, поджаренные на прошлом привале куски оленины.

– Перекусите и давайте тоже спать, – он раздал ещё не уснувшим подогретое мясо. – Здесь место спокойное, дозор можно не выставлять. Разве что комары набросятся.

– Дождь бы не пошёл, – проговорил Эйнар, посмотрев на небо.

Впервые за эти дни появились тучи. Надвигаясь со стороны заката, они должны были под утро, а то и раньше, закрыть небо непроницаемой серой пеленой. Бирнезий задрал голову вверх, в задумчивости наморщил лоб, а потом просто пожал плечами.

– А ночка то тёмная будет, – незаметно шепнул Стрижевский на ухо Николаю. – А если ещё и с дождичком… Красота.

– Ты к чему клонишь? Хочешь залезть в храм через стену? Или как ещё?

– А хоть и через стену. У Бирнезия я верёвку с крюком в мешке видел. Закинем, залезем и поищем.

– Все уже спать собрались, разве кого добудишься? – слабо возразил Николай.

– А зачем нам тащить кого-то с собой? Сами справимся. Если кто помешает – так оружие у нас есть…

– Стой… стой, какое оружие? Давай постараемся без этого обойтись. Меня до сих пор трясёт, когда вспоминаю, как тех двоих на дороге зарубили. Всё-таки, прав был Саша, когда сказал, что этот мир меняет, делает нас другими. Мы начинаем чувствовать свою безнаказанность, и превращаемся в безжалостных убийц.

– Спокойно, Николай, давай без лишних эмоций и глубоких философских размышлений. Просто здесь раскрывается наше истинное лицо. Мы не ограничены какими-то рамками и становимся теми, кто есть на самом деле. Только и всего. И если понадобиться защитить свою жизнь любой ценой, я сделаю это не задумываясь о морали и прочих условностях.

– Хорошо, попробуем, – после недолгих раздумий согласился товарищ. – Надеюсь, монахи будут спать.

День сменился ночью. Нависшие над головой тяжёлые тучи скрыли свет луны и звёзд. Лишь багровое пятно от прогоревшего костра медленно угасало в паре шагов от притворившихся спящими Николая и Ивана. Остальные спали, как говориться, без задних ног, выводя порой такие рулады, что захватывало дух, и бежали мурашки по спине.

– Пора, – громким шёпотом сказал Стрижевский и осторожно вытащил из мешка лежавшего рядом Бирнезия верёвку с крюком. – Не теряй времени, поднимайся.

– Ничего не вижу, – пожаловался Николай.

Он поднялся на ноги и сделал несколько осторожных шагов в сторону. Но, немного не рассчитав, наступил на руку раскинувшегося во сне Александра.

– Кто здесь? – хрипло выпалил тот, мгновенно проснувшись. Сартаков услышал, как едва слышно лязгнул выдвигаемый из ножен меч и поспешил ответить.

– Я это. Я. Извини, не видно ничего.

– Куда собрался? А это там Иван что ли? Куда вы вдвоём, в ночь?

– Тихо, не шуми, – шикнул Стрижевский. – В храм мы пошли, ночь сегодня подходящая.

– Но…

– Так не толпой же идти. Чем меньше нас будет, тем больше шансов на успех.

– Подождите, я с вами. Вы ведь – ни тот, ни другой – меча в руках толком не умеете держать.

– Ладно, идём. Только не вздумай больше никого будить.

Осторожно, на цыпочках, они покинули лагерь, на ощупь отыскали тропу вдоль реки по которой пришли сюда и направились к храму. Над окружавшими его стенами поднималось едва заметное багровое зарево, видимо от горевших во дворе светильников или факелов. Этот слабый свет, словно маяк, показывал путь, не давал заблудиться в прибрежных зарослях.

Трое авантюристов остановились у подножья стены, прислушались – не слышны ли наверху шаги или разговоры стражи. Но ночную тишину нарушало лишь негромкое уханье филина в лесу.

– Они не охраняют, что ли? – усмехнулся Стрижевский и снял с плеча свёрнутую в бухту верёвку.

Задрав вверх голову, он постарался оценить высоту стен, но практически ничего не увидел. Бросать предстояло вслепую. Раскрутив кошку, Иван Сергеевич с силой выбросил её вверх. Спустя мгновение, железный крюк звякнул о камень.

– Тряпкой надо было обмотать, – недовольно проворчал Александр.

Они снова замерли в ожидании – вдруг звук удара переполошил местных обитателей. Но в храме по-прежнему царила тишина.

– А вы боялись, – ответил Стрижевский и начал осторожно подтягивать верёвку.

В какой-то момент крюк зацепился за что-то. Иван Сергеевич дёрнул сильнее – верёвка натянулась, но с места не сдвинулась. Затем он повис на ней всем своим весом – снасть держала.

– Кто первый?

– Давай ты, – предложил Николай. – Я же помню – ты как-то хвастался, что в молодости увлекался скалолазанием.