Юлия Зубарева - Наследники

– Какие народы ты предлагаешь выбрать?

– Я знаю готов и гуннов. Те племена, которые сейчас населяют Галлию и долину Ренуса мне известны хуже. Из них следует выбрать наиболее воинственные. Потому что они точно примут участие в дележе пирога.

– Бургунды! Однозначно! – Тиль тоже соскочил с места. – Эти горячие парни хотели за море пойти. Еле удержал. А то бы высадились на островах. И конец островам.

– У франков уже есть легенда, что их предки – морские оборотни. Чуть ли не нарвалы с драконами, – Эритея задумчиво накручивала на палец черный локон. Ее зеленые глаза таинственно поблескивали. Быть может, разумеется, в них просто отражался огонь.

– Значит, решено. Я тогда возвращаюсь в Паннонию, – Виргилия вздохнула. Она понимала, что там – в среднем и нижнем течении Данувиуса будет жарко. И страшно. Еще долгое, почти бесконечно долгое время.

Они тогда – полвека назад – разъехались. Для Виргилии не составило труда заменить собой предназначенную для отправки в заложницы к гуннам княжну Тамиру. То, что кроме нее вождю аланов Джимиру отправлять будет некого, стало понятно, когда сын Джимира погиб в нелепой схватке на границе с Сирией. Подмена произошла прямо на тризне. Никто из аланов не удивился, что хохотушка Тамира резко изменилась. Все знали, что отныне она посвятила себя Тенгри – Единому богу Неба, чье царство находится на недосягаемых ледяных вершинах у самых границ мира. Виргилия взяла себе имя княжны, ее место в племени, ее вещи, саму ее жизнь. Самой девушке осталось спокойное мирное счастье с любимым. Да и Джимир мог видеться с дочерью. Даже, наверное, внуков понянчил.

– Тамира! – знакомый голос вернул Виргилию в настоящее. К ней на холм взлетел Аттила. Хм, а солнце-то уже почти село. – Тамира! Вот ты где! Прибыл гонец. Завтра приезжает Флавий Аэций. Ты рада? – гунн спрыгнул на землю, заглянул прямо в глаза.

– А ты? – названная сестра легко улыбнулась.

– Не уходи от ответа. Я знаю: ты умеешь. Так ты рада?

– Да, Аттила. Я рада. К нам приезжает наш побратим. И я знаю, что это означает.

– Война! Самая настоящая! Римляне не мешали вандалам захватывать земли Византии в Мавритании. Византия вынуждена отправить туда свою лучшую армию. А еще умер покровитель Аэция в Риме. Императором провозгласили какого-то Иоанна. А Византия хочет посадить в Риме своего племянника. Правда, этот Валентиниан еще совсем ребенок. Но у него есть мать. И наставники. Византия направила вторую армию против Рима. Руа сказал, что набег за Данувиус возглавим мы с Бледой! – Аттила светился от счастья.

– Подожди. Если Аэций едет сюда, значит ему потребовалась помощь. Руа не даст воинов Аэцию. Но может дать их тебе. Чтобы ты помог другу, – Тамира едва не рассмеялась: такое разочарование было от ее слов на лице ее названного брата. – Да ты не огорчайся! Бледа на Данувиусе, ты – в Иллирии. Два удара. Руа сможет требовать с Византии больше золота.

– Все равно. Бледа-то точно покроет себя славой. А с Римом? Будут виляния и переговоры.

– Если не пролив ни капли крови ты привезешь золота не меньше чем Бледа, это будет не меньшая победа. Впрочем, что гадать? Завтра. Все будет понятно уже завтра.

Флавий Аэций изменился. Как меняется любой мужчина на войне. Хм, не просто прошедший войну. Аэций испил чашу победы – поправилась женщина. Долгий взгляд глаза в глаза. Короткий поцелуй в лоб. Едва слышно произнесенное: «Ты все такая же». И все. Переговоры с Руа. Шестьдесят тысяч всадников под командованием Аттилы выступают через день в сторону Рима. Руа не возразил, когда Тамира заявила, что желает сопровождать названного брата. Бледа тоже промолчал. Зато не промолчал шут. Княжна лишь дернула губами, когда Зеркон посоветовал ей приклеить усы и бороду.

– Я-то смогу приклеить себе бороду. А вот ты, карлик, даже если приклеишь длинные ноги, спина-то все равно останется кривой. Может, надо как-то учиться? Гнуться в разные стороны? – она с удовольствием разглядела полыхнувшую в глазах уродца злобу.

Всю дорогу трое говорили о чем угодно, только не о войне и не друг о друге. Да и времени-то на разговоры оставалось только на коротких ночевках. Они, все же, опоздали. В шатер Тамиры заглянул воин:

– Койл Аттила зовет тебя, – койл – военный вождь, предводитель. Зовет.

– Что случилось? – княжна промчалась по лагерю, вбежала к Аттиле. Увидела лицо Флавия, догадалась: – Плохие новости?

– Армия императора Византии Феодосия заняла Равенну. Иоанн казнен. Его выдали. Сам город неприступен. Равенну невозможно взять штурмом. Это было предательство, – Аэций казался спокойным. Вернее, держал себя в руках. Быть бесстрастным он никогда не умел, да и не учился.

– Ну так давай ударим! – а вот Аттиле все нравилось.

– Ты не слышал? Равенну невозможно взять штурмом. Тем более, армией всадников. Это тебе не в чистом поле дикарей гонять. Брать город в осаду бессмысленно. Мы потеряем время. Кроме того, Иоанна уже не вернуть, – горечью сочился сам голос Флавия.

– Давай посадим на этот ваш трон тебя, – Аттила не огорчился.

– Брат, как думаешь, если я сяду на остриях твоих стрел, признает ли меня Византия?

– Нет, конечно!

– А примет ли меня, пришедшего с иноземными захватчиками, мой собственный народ? Молчишь? Я уже не говорю, что это будет отличный повод вернуться на эти земли готам. Их с таким трудом удалось поселить в Провинции!

– Если ты не хочешь войны, зачем тебе моя армия? – кажется, военный вождь гуннов обиделся.

– Аттила, ты сможешь сделать так, что император Феодосий посадит на трон своего племянника, но власть – настоящую власть – получит твой брат, – эх, княжна! Пришло твое время?

– Это как? – оба уставились на нее, не очень понимая.

– Не уводи свою армию, – хохотнула сестренка. – А ты, Аэций, вступи в переговоры. Сам за спину не оглядывайся. Но стой так, чтобы войско гуннов, готовое к битве, всегда было за твоим плечом. Тогда те, с кем ты будешь говорить, будут смотреть только на него, а видеть тебя. Аттила! Прикажи своим воинам никого не трогать. Флавий, надо обеспечить армию фуражом, едой и водой.

– Да. Да, ты права, – префект римской конницы чуть не отдал салют в ответ на четкий приказ. В последний момент замер, осознав, кто стоит перед ним. Но колдунья из далекого племени аланов, действительно, была права. Опять. Снова. Всегда.

Через несколько дней новый римский император Валентиниан назначил Флавия Аэция магистром конницы в Галлии с правом ведения войны.

– Чего он недовольно ворчит? Что ему не нравится?! – Аттила почти не отпускал Тамиру от себя.

– Давай я с ним поговорю. Только позволь сделать это наедине, – княжна испытующе и почти умоляя, посмотрела братцу прямо в глаза.

– О чем? О чем ты с ним будешь говорить? И почему без меня?