Юлия Зубарева - Наследники

У простого фракийского вождя радостей, вроде, немного, только каждая – бесценна. Свобода, племя, дочь. Единственная, между прочим. Виргилией назвал. На римский манер. А что делать? Когда перед племенем встал выбор: погибнуть от рук римлян, стать их рабами или заключить военный союз, отец принял правильное решение. И даже получил римское гражданство. А потом и женился на римлянке. Среди своих девочку называли княжной. По привычке. Это вовсе нескучно: носится сломя голову верхом по горам, драться с сыновьями отцовских дружинников, раз в год ездить с отцом к тайному храму Митры Сияющего. Женщины оставались на постоялом дворе. Мужчины уходи в пещеры. После ночного моления проводилась охота на кабана. Вот где даже сердце пело! Ничего не изменялось год от года. Разве что отец заикнулся о том, что пора бы подумать о замужестве. Мужчины отбыли к пещере. Подумать? О замужестве? Не на ночь же глядя! Женщины посидели у очага, разошлись спать. Незадолго до рассвета на постоялый двор напали разбойники. Нянька велела бежать к сараю, где стояли кони. Виргилия не стала спорить. Нянька же не знала, что к седлу у княжны приторочены ножны с мечом. Сарай оказался пуст. Пока княжна нашаривала в темноте стойла, дверь кто-то захлопнул. Запахло дымом. Довольно быстро помещение наполнилось чадом. Почти тут же языки пламени горячо облизали стены. Уже второй месяц стояла жара в предгорьях. Буря тоже совсем некстати примчалась из-за мглистых вершин. Вот и занялось – не успели ахнуть. Впрочем, некому ахать. Разбойники скрылись в грозе, оставили за собой тела убитых. Не уцелел никто. Никто не видел, как прямо из яростного пламени вышла женщина, облитая золотой кипенью. Князь вернулся с мужчинами под утро, горько оплакал дочь. Даже каких-то грабителей на крестах по ущельям развесил. На римский манер.

Каждый из них умер. Чтобы остаться в живых. Чтобы встретиться с высоким худощавым мужчиной на берегу Срединного моря рядом с развалинами древней Эмессы. О чем ты думал, Симон-маг, увидев четверых – свой ужас и свою судьбу? Наверное, когда-нибудь ты признаешься в этом. Расскажешь, как рассказал о своем видении в пламени очага в простой таберне Амниссоса – крупного порта на острове Крит. Может, пришло время?

– Помните нашу первую встречу? – Симон ни на кого не глядя, покрутил в руках кубок.

– Согласно правилам риторики, подобный вопрос не требует ответа, – Корд нахмурил густые брови.

– Мне важно, чтобы вы вспомнили мою историю, рассказанную вам.

– Это когда вы от бури в порту спрятались? – Виргилия покусывала губы. Симон кивнул.

– Ты шел из Алесандрии в Массалию. На своем корабле вывез нескольких беженцев. Среди них – мужчина с женой и ребенком. Он говорил, что ищет свою мать – Марию из Магдалы, – Эритея глянула на Тиля. Тот кивнул. – Эта семья была из общины этих… Александрийских терапевтов. Там гонения на них устроили. Вот он и подался к месту, где жила его матушка. С ними был друг… Максимин, да?

– Все верно. В Александрии тогда… Многое что случилось. В том числе – колдовской поединок, в котором я проиграл и погиб. Красиво погиб. И тут – ожидание бури, жуткое ощущение страха. За себя? Меня все считали мертвым, чего еще бояться? За своих спутников? Так, вроде, с ними все в порядке. Я – повелевающий духами огня, воды, воздуха, земли и эфира – почти всесилен. А тут испугался.

– И заглянул в огонь могучий маг. А там лишь саламандры и бардак, – не удержался Тиль.

– Там ты увидел смерть каждого из нас, – Эритея пнула отца под столом. – А потом послал стихийных духов, и те привели нас к тебе на встречу. Кстати, вот душевнейшая тебе благодарность за деликатность. Я, между прочим, увидев ундину, решила, что все – безумие и видения отныне мой удел. Если бы вот он в этот момент не взлетел с ровного места в воздух, наверное, еще раз умерла бы.

– Что ж ты не сказала, что такая впечатлительная, дочка?

– Я вообще ничего не могла сказать!

– Простите. Мне было важно, чтобы вы обязательно пришли. Я счел такой метод… Убедительным, – голос Симона прозвучал тихо. И он по-прежнему ни на кого не смотрел. – Весь этот год я искал ответ на вопрос, что же тогда произошло.

– Нашел? А-а! Так ты нашел! – Виргилия резко подалась вперед. Не заметила, как по ее коже заструились сполохами пока еще едва ощутимые огненные блики.

– Виргилия! Держи себя в руках! – Корд с хрустом сжал каменеющие кулаки.

– В последние дни каждый из вас все больше и больше уходит в свою стихию. И вот: слушайте, – маг достал из рукава свиток. – Мне передали его буквально на днях. Я же говорил, что искал. Попросил давних знакомых присылать. Пророчества. Это написано как раз в тот день, когда вы все погибли. «Я был в духе в день воскресный и слышал позади себя голос…». Это текст написан отшельником с острова Патмос. Наверное, неважно, как его зовут. Но тут говорится о четырех Всадниках. Они несут смерть и разрушение. Когда они придут, этот мир погибнет.

– Но мы уже здесь. И мир, вроде, еще цел, – спокойно произнесла Виргилия, вернулась на свое место. Все вздрогнули. Ощутили: несколько мгновений над двориком висел полог плотной, немой тишины. Его сдернули резким движением. Полог рассыпался на сонм простых, привычных звуков: треск цикад, приглушенные удары тяжелых шишек о землю, шелест деревьев, птичьи голоса.

– Вы еще не стали Всадниками. В этом наша надежда. Пока каждый из вас остается человеком, пока вы все разом не растворитесь в своих стихиях так, что я не смогу вас вернуть, пока ваши чувства не возобладают над каждым из вас, есть надежда. Но это делать будет тем более сложно, что мир вокруг жаждет, ждет – в ужасе и трепете – но ждет своего конца. На этом зиждется вера людей в справедливость. Это, как вы понимаете, навечно.

– И что делать? – Корд, как всегда, нуждался в конкретном решении конкретной задачи.

– Жить. Да. Думаю, жить. На заре времен такое уже случалось. Первый Разлом. Этот мир сотворен по Слову Бога. Если Слово нарушается, всему наступает конец. По Своему Образу и Подобию Он создал тех, кого называют Сынами Божьими. Для них Он установил закон: «Нельзя поклоняться никому, кроме Его Самого». Но был сотворен человек. И Бог призвал ангелов и велел им поклониться человеку. Один – Первый, хранитель Закона – воспротивился воле Творца, но исполнил букву Закона. И был низвергнут прочь. Тогда Сыновья Божии разделились на Падших и Верных, и архистратиг Михаэль стоял на лестнице с огненным мечом. И была битва. Мир не остался прежним. После низвержения Падших потомки Сыновей Божьих скрылись с глаз в холмах и лесах. Они могли… Да и сейчас могут… Творить волшбу, – Симон покивал, будто заметив как переглянулись Тиль с Эритеей. – Тогда же появились звери, алкающие крови человеческой и способные надевать человеческое лицо.