СветЛана Павлова - Ловушка судеб

Сделав последний аккорд, Йозеф опустил инструмент. А публика молчит. Люди смотрят на него заворожёнными глазами. Кто-то хлопать начал, потом ещё, и ещё. Глаза слушателей засияли от восторга. Старик улыбнулся и поклонился. Тут же под его ноги посыпались монеты.

– Спасибо, – хрипло поблагодарил Йозеф.

К нему подошёл полноватый мужчина средних лет и вложил в его ладонь несколько монет.

– Идём со мной. У меня таверна за углом, – улыбаясь проговорил он. – Такой игры я в жизни своей не слышал. Дрожь по телу пробежала. Идём. И поесть дам. Меня зовут Ким.

– А я Йозеф, – кивнул музыкант.

Посетителей в таверне было немного. Ким всё сделал, как обещал. Жаркое на стол поставил, свежеиспечённых ватрушек, пирог ягодный, и про эль не забыл.

Йозеф сел за стол. Давно он такой еды не видел. В дороге чёрствыми лепёшками и собранными грибами и ягодами перебивался, а тут – пир горой.

– Нечем мне с тобой расплачиваться, – сомнительно вздохнул музыкант. – Моих денег даже на похлебку не хватит.

– Ешь, – улыбнулся Ким. – За такую игру и мёда пахучего не жалко.

– Марта! – крикнул он в сторону. – Мёд неси!

– Опять бездельника из подворотни притащил? – женщина зло оглядела Йозефа. – Ещё один циркач?

– Музыкант! – гордо ответил ей муж, указав на скрипку.

– Ну да, что-то староват для музыки, – хмыкнула она.

Йозеф встал с лавки и взял со стола скрипку. Зазвучали переливы, словно утро ясное, весёлые, задорные, ноги сами так в пляс и просятся.

Люди в двери стали заскакивать. Все дивятся, улыбаются, в такт музыке каблучками отстукивают. Вскоре в таверне не осталось свободных мест. Даже в открытое окно любопытные головы протиснулись. А Йозеф, знай наигрывает на радость всем.

У Марты улыбка на лице засияла, зарделся румянец.

Не успел Йозеф смычок опустить, как грянул гром аплодисментов.

– Ух, радость-то какая, – заулыбалась женщина. – Садись, ешь. Заслужил. Вон сколько народу к нам привлёк, – она оглядела всех. – Заходите, присаживайтесь! Места всем хватит!

Посетители расселись по лавкам. Хозяйка, вместе с двумя дочками, забегали по залу, собирая заказы.

– И откуда ты к нам? – спросил Ким.

– Отовсюду, – вздохнул Йозеф.

– Значит места для тебя нигде не нашлось? – улыбнулся хозяин.

К Йозефу подошла худенькая блондиночка, лет семи. Глаза большие, круглые, и голубые словно озеро. Волосы растрёпанные, кое-как лентой старой перехвачены. Одежда старая, поношенная. Платье на два размера меньше, всё в заплатах и грязных пятнах.

Девочка осторожно коснулась струн скрипки. Они звонко ей ответили.

– А ну убери руки! – рыкнул Ким.

Девочка боязливо отскочила в сторону.

– Зачем ты так, – улыбнулся Йозеф и протянул девочке ломтик пирога. – Иди сюда? Ты чья такая?

– А ничья, – ответил за неё Ким. – Приблудилась, откуда невесть. Марта её подкармливает, а она даже по хозяйству толком не помогает.

– Почти как я, – улыбнулся музыкант и вновь на девочку глянул, и уже два кусочка пирога протянул. – Ну же, держи. Как тебя зовут?

– Диса, – девочка схватила протянутую еду, быстро запихивая её в рот.

– Не спеши. Ешь, – улыбнулся музыкант.

– И я так хочу, – Диса кивнула на скрипку. – Ты меня научишь?

– Ты этого хочешь? – удивлённо, спросил Йозеф.

Диса кивнула.

– А помогать по хозяйству будешь? – вновь спросил он. – Музыка, она такая, лодырей и бездельников не любит. Терпение, упорство, а главное – любовь и нежность.

Взял он скрипку и заиграл так, что душа счастьем и гармонией налилась. И плакать хотелось, и смеяться.

– Вот так, – Йозеф опустил смычок и осмотрел девочку. – Готова?

– Да, – Диса вновь кивнула. – Только научи.

– Ох, что-то не вертится, – вздохнул Ким. – Ты даже уборку на половине бросаешь.

– Я смогу, дяденька, смогу, – глядели на Йозефа голубые глаза. – Научи. Пожалуйста.

Глаза девочки не врали. Виден был азарт и стремление.

А поначалу всегда так. Были как-то у музыканта два ученика, рвались, горели желанием, а после трёх занятий – сбежали. А его сочли плохим учителем и выгнали.

«Учителя плохими не бывают, – вспомнил он слова отца. – Главное – настрой, упорство и желание ученика, а навык придёт с годами».

– Оставайся у нас, – вдруг предложил Ким. – Место есть.

– Тогда тебе и её оставить надо, – ответил Йозеф, кивнув на Дису.

Девочка улыбнулась. А Ким сомнительно оглядел белокурую дурнушку.

Шло время. Уже год обучал Йозеф Дису. Упорства у неё было хоть отбавляй. А вот с уборкой и правда нелады. Но готовила она отменно. Так они привыкли друг к другу, что стал он её дочкой называть, а она его отцом.

Чтобы не раздражать хозяев и посетителей, как он утверждал, «противным визжанием», уходили они с Дисой в лес, или к реке, где их могла слушать только природа.

– А почему не в городе? – удивлялась девочка. – Ты же прилюдно играешь.

– Прежде чем людской слух удивлять, научись сначала с природой разговаривать.

Диса провела смычком по струнам и в уши ударил противный треск. Из кустов вылетала стайка птиц и бросилась врассыпную.

– Я никогда так, как ты, не смогу, – чуть было не заплакала девочка.

– А кто меня уговаривал остаться. Сейчас же уезжаю, – Йозеф направился в сторону поселения.

– Нет, нет, постой! – Диса стёрла слёзы с глаз. – Я готова. Продолжай урок.

– Хорошо, – музыкант вновь подошёл к девочке. – Не сжимай так смычок, не скалка тебе. Он должен быть невесомым, словно пёрышко. Расслабься. Тихо, не спеша.

Девочка вновь провела смычком. Звук стал легче, приятнее. Она улыбнулась.

– А когда я для людей играть буду? – спросила она.

– Как только научишься птиц не пугать, а музыкой к себе призывать, – улыбнулся мужчина. – Слышишь, как поёт.

Где-то на дереве звонко и переливисто пел соловей. Девочка вглядывалась в кроны.

– Никто его не учил, а слушать готов каждый, – продолжал музыкант. – А ещё, запомни – слушать, это одно, а слышать – это другое. Слушать мы готовы почти всех, а вот выслушать – не каждого.

Девочка бодро несколько раз провела по струнам.

С дерева вспорхнула весёлая певунья и тут же улетела.

Диса опустила смычок. Слёзы вновь наворачивались на глаза.

– Музыка – это не просто красивые звуки, – вздохнул Йозеф, – это мир твоей души и сердца. Разумом музыку не понять. Её надо почувствовать. Это слова, которые никто никогда не скажет. Это тайные и запредельные мысли и чувства.

Йозеф взял у девочки скрипку и заиграл так, что ветер перестал шелестеть листвой, а из-за туч выглянуло солнце. Где-то в ветвях вновь запел соловей. А над головой закружились бабочки.

– Ты – волшебник, – восторженно проговорила Диса. – И я так смогу. Обещаю. Я научусь.