Мария Капшина - Идущая. Филологический анализ одного психического расстройства

Вика стояла, держась за дверную ручку, и задумчиво кусала нижнюю губу. Эта её медитация продолжалась минут пять, а потом девушка вдруг рассмеялась: зачем ломать голову, когда можно хоть сейчас получить бесплатную астромагическую консультацию, Бабушка ведь сама не раз обмолвилась, что знает будущее! Вдохновившись этой мыслью, Вика открыла, наконец, дверь и едва не вприпрыжку направилась к ручью, к любимому своему местечку под ивой, совершенно почему-то уверенная, что обнаружит Бабушку именно там.

И правильно была уверена. Бабушка сосредоточенно счищала землю с корней какой-то желтолистой растительности. Вика несколько сбавила скорость, на ходу изобретая удобоваримое начало диалога, но до ручья было слишком близко, а задача эта неожиданно оказалась непосильной для совершенно опустевшей, по закону подлости, головы, так что эта ответственная миссия успехом не увенчалась. Вика выдала на-гора дежурное «Доброе утро» и замолчала. Бабушка, ответив таким же «добрым утром», снова углубилась в перетряхивание и сортировку, а Вика суматошно ворошила словарный запас в поисках чего-то, хоть немного подходящего для завязывания беседы. Нельзя сказать, чтобы это дало удовлетворительные результаты.

– Незачем голову ломать, – сказала, наконец, Бабушка, не поворачивая головы. – Что в неё пришло, то и говори. Все равно ничего лучше не выдумаешь.

Вика послушалась, хотя слов едва хватило на связную фразу.

– Я запуталась… Совсем. Что мне теперь делать?

– Всегда старайся делать то, во что веришь.

– А, ну теперь вот все сразу ясно! – саркастически сказала Вика. – Я же серьезно! Я совершенно не представляю, что мне делать!

– А чего ты хочешь? – спросила Бабушка, закончив перебирать корешки, и начала мыть первый из пучка.

– Не знаю! – сердито сказала Вика. – Понятия не имею!

– Ну и какая тогда разница? Выбирай любое.

– Да не из чего мне выбирать!

– Выбор всегда есть, – сказала Бабушка, принимаясь за следующий корешок.

– Да уж! Особенно, когда тебя выдергивают в другой мир! Очень меня спрашивали, хочу я сюда или нет! Столько от меня всего зависело, с ума сойти можно.

– Можно, – согласилась Бабушка. – А нужно? А спрашивать тебя вовсе незачем, ясно же, что отказалась бы. А на мост из твоего мира в этот всё равно ступить довелось бы.

– Почему это? – подозрительно скривилась Вика.

– Потому что ты должна умереть в этом мире.

– Ну ни черта себе! – подскочила Вика. – Это почему ещё? С какой стати? И где тут выбор? Ни черта от меня не зависит! – она хотела снова возмутиться, но вместо этого почти пожаловалась.

– Чёрт от тебя, наверное, и не зависит, – невозмутимо сказала Бабушка, которой слова «чёрт», по идее, знать не полагалось. – Но жизнь-то твоя – другое дело. Ты первый раз уже выбрала, и никто тебя под руку не толкал. Другое дело, что каждый выбор в значительной мере определяет будущее.

– Бабушка, – вкрадчиво проговорила Вика, ловя момент. – Ты ведь знаешь будущее. Скажи, пожалуйста, что со мной будет дальше?

Бабушка рассмеялась так, что едва не выронила очередную былинку.

– Ох, деточка! Ну и хитрюга! – сказала она сквозь смех. – Я могу иногда видеть будущее, но как я могу знать, что ты выберешь, когда ты сама ещё этого не знаешь?

Вика вздохнула. Сорвалось. Блин. Впрочем…

– А ты можешь сказать, что будет, если я останусь здесь?

– Могу, – улыбнулась Бабушка, складывая домытую растительность в корзинку. – Ох, настырная ты! Поверь уж мне, не будет тебе никакого толку от этих расспросов!

– Ты расскажи, а там видно будет, – упрямо сказала Вика.

– Ну смотри, – покачала пальцем Бабушка. – Я знаю одно: останешься ты или пойдешь куда-то, не позже, чем через год, ты вернешься в Кадар – по своей воле или нет.

– Что?.. – ошарашено спросила Вика. – Как вернусь?

– Вот уж не знаю, как. Живая или мертвая, побеждённая или победительница, ты или не ты – но вернёшься.

– Ну и все, – убитым голосом сказала Вика. – И никакой свободы выбора. Вернёшься в Кадар и умрёшь в этом мире. И, разумеется, никому совершенно дела нет, хочу я туда или не слишком. Вернёшься и точка. Тогда остаюсь я, наверное, чего зря туда-сюда шаландаться? Раз всё равно, то на фиг тогда и рыпаться. Что в этом чёртовом Кадаре изменится, если я туда через год вернусь, а не сейчас?

– Ерунду ты городишь, – сказала Бабушка. – В Кадаре, скорее всего, ничего не изменится. Что-то может измениться здесь! – она ткнула пальцем в лоб Вике, несколько её резким движением шокировав. Подхватила корзинку, встала и прошла шагов десять к дому, прежде чем девушка успела раскрыть рот, оставив Вику спрашивать совета у беспечно журчащей воды. Чему девушка и посвятила весь день с короткими перерывами на завтрак, обед и отбрыкивания от Ликта, упорно пытавшегося весь мир подключить к фирменному своему жизнерадостному мельтешению. Жизнерадостно мельтешить Вике совершенно не хотелось, а хотелось помучиться философией: кто виноват, что делать и куда всё это послать. Впрочем, кое-какие здравые мысли всё же оформились где-то в промежутках между философскими безрадостными размышлениями. Например, Вика вполне чётко уяснила, что оставаться тут она не хочет, хотя тут хорошо и даже здорово, но надо что-то делать. Что именно делать и кому оно надо, Вика, разумеется, не знала, но согласилась теорему о необходимости действия считать аксиомой, доказательств и объяснений не требующей. Кроме того, девушка была совершенно уверена, что на запад она тоже не хочет: там Шегдар и… И хватит, одной этой причины вполне достаточно!

Достигнув с собой соглашения по этим двум пунктам, Вика обнаружила, что на том дело и заглохло по одной простой причине: она понятия не имела, куда можно идти. Все её познания в здешней географии легко умещались в одной фразе: есть Великие горы, а к западу от них – Кадар со столицей в Даз-нок-Рааде и Шегдаром в столице. Хотя Шегдар, пожалуй, к географическим объектам не относился. Ещё, правда, можно предположить, что прозвище Раира, слышанное в первый день от Ликта: «Лаол иец», – это производная от какого-то географического названия. Города там или страны, или области под названием… Лаоли? Лаоль? Лаолий? Лаолия? А, Лао-Цзы с ним, с Лао… этим! Какая, к чёрту, разница, куда идти, если нет никакой разницы! Везде одно и то же, и всё равно я-то здесь чужая, куда бы ни пошла… Хотя, всё-таки, не вечно же…

– Не вечно же здесь сидеть, – послышалось вдруг сзади, и Вика не сразу поняла, что это голос Раира, а не окончание её мысли. – Куда ты пойдешь? Решила уже?

– Да куда мне идти! – не оборачиваясь, усмехнулась она, вздёргивая левый уголок губ: невесело и, одновременно, словно не принимая всерьёз ни весь мир вообще, ни себя в частности. – Я здесь чужая. Мне тут в любой стране будут одинаково не рады. А если и рады, то не мне, а Реде, как там вот, – она качнула головой на запад. – Что тоже не особо восхищает.