Дмитрий Резаев - Сын ворона

– Это чудо! – крикнул Радомир, а затем радостно улыбнулся. – Боги подарили мне сына взамен погибшего Свира. Перед вами всеми я признаю его своим сыном и нарекаю Роаргом.

– Сын ворона, – заметил Вратислав стоявшему рядом Мечидрагу. Мечидраг пожал плечами:

– Ворон просто защищал свою добычу. А затем уступил.

– Может и так. А может, это знак. Может это действительно сын ворона.

Радомир бережно прижал младенца к груди и зашагал вверх по тропинке, туда, где стояла крепость острова Руя.

На высокой скале, выдававшейся в море, на северной оконечности острова Руя, стоял священный город Аркона, с одной стороны огражденный стеною, а с другой обрывом. Этот город предназначался исключительно для богослужений. Большую часть времени он пустовал. По праздникам же святилище наполнялось людьми не только с острова, но и со всего Поморья. В центре его стоял деревянный храм Святовита. Бог этот почитался по всей балтийской земле, хотя и под разными именами. Щетинцы чтили его как Триглава (хотя у арконсккого святовита было четыре лица), ратори как Сварожича, гаволяне как Яровита.

Ни одной простой доски не было в этом храме, все было украшено тончайшей резьбой самой искусной работы. Переплетающиеся узоры несли сакральный смысл, доступный лишь посвященным. Верховным жрецом храма был вождь руян Радомир, о чем свидетельствовали его длинные волосы, которые он согласно своему сану не имел права стричь. Остальные жители острова либо брились на лысо, либо коротко стриглись, что было весьма практичным, – врагу в бою не за что было уцепиться. Волосы заключали в себе силу солнечных лучей. Ибо Святовит был богом солнечного света. А на земле нет никого и ничего сильнее солнца. Разве что Громовержец. Но Руяне так не считали.

Храм был окружен забором, на котором были вырезаны с немалой достоверностью различные предметы и животные. Само капище ограждалось четырьмя стенами под одной кровлей. А в нем располагалась внутренняя часть, – святая святых, – отделявшаяся четырьмя столбами и пурпурными занавесями. Никто кроме жреца не имел права входить сюда. За этими занавесями и стоял идол Святовита. Был он выше человеческого роста на четырех же шеях, смотревших в разные стороны, с обритыми подбородками и постриженными волосами. В правой руке он держал рог украшенный золотом, железом, серебром, медью и бронзой. Сегодня рог был до краев наполнен вином; левая была согнута в локте и упиралась в бок. Святая святых была украшена рогами различных животных, многие из которых были никому неизвестны и, несомненно, волшебного происхождения.

Рядом с идолом лежали уздечка, седло и огромный меч, рукоять и ножны которого были отделаны серебром и покрыты филигранным узором. Так же там стояло священное знамя Святовита – станница. Она почиталась особо и не меньше, чем само божество. Когда руяне шли с этим знаменем бой, они искренне верили, что находятся под божественным покровом, и им ничто не может угрожать. От осознания собственной безопасности, они преисполнялись отваги и часто бросались безрассудно на врага во много раз превосходившего их количеством, отчего приобрели прочную славу людей, не боящихся смерти.

Так же в святая святых находились многочисленные, стоящие друг на друге сундуки с золотом, серебром, жемчугом, драгоценными каменьями и ювелирными украшениями. Это были подношения славян Балтии Святовиту в благодарность за урожай, защиту и благоденствие. Обычай этот был похож на обычай древних латинян подносить самое дорогое Юноне Монете, а в момент опасности использовать сокровища для защиты от врагов, – на них покупалось оружие, строились корабли и нанимались воины.

Сегодня был особый день, – праздник окончания уборки урожая. На остров прибыло множество народу со всего Поморья. Они привезли с собой скот для жертвенного пира и дары Святовиту. Кроме праздника они ожидали от Святовита предсказаний на будущий год, а также личных советов, ибо считалось, что именно Святовит острова Руя давал самые точные пророчества.

Накануне Радомир с веником в руках посетил святилище Святовита и тщательно вымел его, надолго задержав дыхание, потому что, даже дохнув, человек мог осквернить это место. Теперь Радомир вошел во внутреннюю часть святилища, осторожно вынул рог с вином из правой руки идола и вышел к народу. Толпа, заполнившая все пространство перед храмом, ждала его слова. Радомиру предстояло гадание по вину. Но сначала он бросил короткий взгляд туда, где среди прочих стоял его названный сын Роарг. Высокий, плечистый, с норманнской стрижкой, когда выбривались виски и часть затылка, и дерзкими шальными глазами, в которых сверкал небесный огонь. Иногда ему казалось, что он действительно его родной сын. Ведунья Радмила говорила ему, что такое возможно: Чернобог отбирает, а Белобог возвращает, просто из ненависти к своему вечному противнику. Чернобог отобрал у него Свира, а Белобог дал ему взамен Роарга.

Радомир всмотрелся в поверхность вина. Он занимал должность жреца по праву рождения, но не был сведущ в таинствах, предпочитая военное дело. Для таинств служила Радмила – ведунья, чьи знания передавались из поколения в поколения и уходили в глубину веков. Она стояла рядом, высокая, стройная, в холщовой рубашке, перетянутой расшитой рунами тканью. Спутанные черные волосы почти закрывали ее лицо. Были видны только глаза: огромные, темные, жгучие. Она посмотрела мимо плеча Радомира в рог и нахмурилась. Радомир тоже знал в общих чертах нужные приметы.

– Рог остался полным, – возвестил он, – значит, следующий урожай будет богатым.

Толпа радостно выдохнула. Если бы в роге убыло, то хорошего урожая не жди.

Радомир оглянулся на Радмилу. Она кивнула, а затем указала глазами на несколько черных соринок в вине. Теперь нахмурился и Радомир. Соринки – это враги.

– Но нас ожидают испытания. Скоро враги захотят свести с нами счеты. Нужно быть начеку.

Мнение толпы разделилось. Часть людей начала тревожно шептаться, вычисляя, от кого из недругов ждать подлостей: даны, гольштаты, маркоманы, свевы, пруссы? Или кто-то из своих: лютичи, черезпеняне, укряне? Откуда ждать нападения? Других, наоборот, охватила радость. Их чувства выразил Роарг, стоящий в окружении таких же молодых как он воинов. Он крикнул:

– Наконец-то! Хорошая весть тем, кто рожден для славы.

Радомир недовольно поморщился. Всем хорош его названный сын, кроме того, что был безрассуден даже по меркам руян. Именно он возродил древний обычай драться обнаженным по пояс и не пользоваться щитом. Радомир боялся потерять Раорга, как потерял когда-то Свира. Но еще больше он боялся потерять дружину, которая во всем хотела походить на Роарга и охотно перенимала моду на безумную отвагу. Воин должен быть не только храбрым, но и осмотрительным, расчетливым, а если понадобиться и хитрым. Нужно обязательно поговорить с ним, а пока пора продолжать церемонию. Радомир развернулся и вылил содержимое рога под ноги идолу Святовита. Толпа разразилась приветственными криками. Под эти несмолкаемые крики он передал рог Радмиле, взял кожаный мех с вином и вновь наполнил рог. Он поднял его над головой. Толпа затихла. Затем вождь руян поднес рог к губам и осушил его большими глотками. Вино текло по его груди гранатовыми струями. Он пил, закрыв глаза. Вино мгновенно ударило в голову. Ноги стали ватными. «Главное не упасть!» Ведь он уже не молод. Когда-то и пара таких рогов не могла даже покачнуть его (ну, тут он приврал сам себе). Упасть на глазах у всех – не только позор, но и дурной знак. Наконец рог был осушен и наполнен вновь. Радомир на негнущихся ногах вошел в святая святых и вставил его в руку Святовиту. Все. Он вытер дрожащей рукой испарину со лба.