Олег Верещагин - Клич мятежников. Из истории будущего Юга

Поздоровавшись с Тимманом-старшим, поглядевшим на него лишь мельком, Уилф втащил тележку внутрь. И удивился.

Тут оказалось немало народу. Обычно магазин Тимманов популярностью не пользовался и явно еле сводил концы с концами – такова была судьба почти всех частных предпринимателей, не способных выдержать изначально неравной конкуренции с супермаркетами в больших городах. А на этот раз в нём находилось человек двадцать, не меньше. Но это было ещё не самым интересным.

Собравшиеся внутри мужчины от 20—25 до 40—50 лет вообще ничего не покупали. Уилф решил бы, что попал на заседание какого-нибудь отделения АСА 1 1 1. Американская Стрелковая Ассоциация – организация любителей стрелкового оружия в США. В значительной степени эта организация политизирована и объединяет не только «чистых» любителей пострелять, но часто белых мужчин, живущих согласно традиционным американским ценностям. АСА всё чаще и чаще подвергается нападкам либералов, как «рассадник расизма, ксенофобии и жестокости». Тем не менее, она объединяет порядка 3 млн. активных членов. – рядом с каждым из сидящих или стоящих находилось оружие. Самое разное. В основном – магазинные винтовки для охоты на оленя, но Уилф увидел две М16 и даже «калашников». И одеты все были как охотники или в полувоенное.

А самое интересное – у каждого на голове была, или лежала рядом, или висела на стволе широкополая серая шляпа.

На Уилфа все уставились не то чтобы недовольно, но как-то… как-то непонятно. Мальчишка уткнулся в список и потащил тележку вдоль полок. Идти посреди тишины под изучающе-пристальными взглядами такого количества людей было жутко, в голову полезли разные мысли, и он еле-еле сдержал облегчённый выдох, когда расплачивался у кассы, за которой стоял Тимман-младший – не в пример своему старшему брату подтянутый, хотя и такой же рослый и уже начавший лысеть.

– Отец-то где? – вдруг спросил Тимман.

– В море, мистер Тимман, – ответил Уилф, запихивая в карман джинсов сдачу.

– В море… – пробормотал тот и гаркнул: – Тихо!

Уилф даже вздрогнул – но это относилось не к нему, а к двум мальчишкам, которые ворвались в магазин, обгоняя друг друга и с явным намерением что-то громогласно сообщить – но осеклись буквально на вдохе. В одном из мальчишек Уилф, проходя мимо, неожиданно узнал своего бывшего одноклассника Томми Ли – и, уже выйдя наружу, поморщился. Ему не нравилось встречаться с этим пареньком.

Трапперы уже уехали. Тимман-старший стоял один и смотрел, как где-то за домами поднимаются два густых чёрных хвоста пожаров…

…До десяти лет Уилф с Томми даже дружил. Томми рос с одним отцом, работягой из автомастерской – но рос смелым, умным и решительным мальчишкой, драчуном и заводилой во всех проделках у ровесников. Но, когда ему исполнилось десять – буквально на следующий день после дня рождения – вся жизнь Ли-младшего круто переменилась.

В автобусе, которым он ехал к отцу, к нему пристали двое афроамериканцев – на год-другой старше. В таких случаях белые ребята обычно старались не ссориться, уступить. Дело было не в том, что они так уж боялись афроамериканцев – просто законы штата почти в каждом случае заведомо принимали сторону «угнетённого в прошлом населения». Томми, видимо, решил поступить так же и даже сошёл за две остановки от заправки отца, надеясь, что от него отвяжутся. Но те двое сошли следом и в каком-то переулке попытались обобрать мальчишку.

Подобранным тут же металлически прутом Томми отделал обоих так, что они всерьёз попали в больницу. И уже через неделю получил полтора года «содержания в исправительно-коррекционном центре штата для несовершеннолетних». Ему дали бы и больше, но в ходе расследования выяснилось, что оба афроамериканских мальчишки достали ножи. Может быть, дали бы меньше, в конце концов, ему было всего десять лет – но на суде Томми вдруг сказал деревянным голосом, что жалеет «что не убил этих ниггеров, а взрослые все – просто трусы и вруны!»…

…Отца Томми уволили с работы. А когда Томми вернулся – Уилф не узнал своего бывшего дружка.

Томми сильно вытянулся, раскачался и раздался в плечах. Мальчишка выглядел не на неполные двенадцать, а на все полные четырнадцать лет. Школу он бросил, хотя читал, пожалуй, во много раз больше, чем раньше, а вот говорить почти совсем перестал – словно что-то для себя решил важное и сейчас просто двигался к этой цели, не глядя по сторонам. Уилф как-то незаметно перестал с ним общаться – было неудобно говорить и дружить с человеком, который сидел в тюрьме за расизм… а ещё почему-то было неловко перед самим Томом. А сам Ли не настаивал на продолжении знакомства. Да и пропадал он подолгу, потому что к отцу его не раз и не два подкатывались социальные службы – с намерением забрать сына-«асоциала» в фостерную семью. В таких случаях Томми исчезал на пару недель, потом – появлялся снова и жил какой-то своей жизнью в некоем параллельном мире, о котором Уилф ничего не знал, да и не стремился узнать.

А довольно долго – около последнего полугода – Уилф не видел Томми вообще. И вот на тебе. Правда, сейчас Томми был в распахнутой армейской куртке поверх чёрной майки, джинсах и потёртых сапёрных ботинках с тугой шнуровкой. И ещё подрос, повзрослел. Но выражение лица, короткая стрижка – остались прежними.

– Погоди, Уилф, – окликнул он тащащего тележку мальчишку. – Постой, говорю.

Уилф остановился. Томми догнал его, и Уилф увидел, какие у Томми глаза. В них была дикая смесь неясного страха, ожидания непонятно чего, какой-то сумасшедшей жадности, полоумного восторга… Он просто спятил, подумал Уилф. Видно по глазам, он спятил.

– Я хочу сказать, – Томми сглотнул. – Мы с тобой дружили, а что ты потом перестал… я понимаю. Я хочу сказать, – повторил он. – Лучше уезжайте из города.

– Зачем? – удивился Уилф. Томми замотал головой, махнул рукой и спросил:

– У тебя есть оружие?

– Е… есть, – ошарашено ответил Уилф, крепче ухватив тележку, как будто Томми собирался её отнимать.

– Держи под рукой, слышишь? А лучше – уезжайте, я говорю, – повторил Томми и попятился, махнул рукой, повернулся и быстро пошёл к магазину. С другой стороны подкатил грузовичок «тойота», из кузова неспешно слезли четверо мужчин – в полувоенном и всё тех же серых шляпах, сняли длинный и явно тяжёлый свёрток и внесли его в магазин. Один остался на крыльце рядом с Тимманом-старшим и молча закурил длинную чёрную сигару. Остановил Томми за плечо, что-то тихо сказал, и Ли, кивнув, бегом нырнул за магазин…

* * *

Вечером выключили свет. Как раз когда передавали обращение президента к нации. Довольный и широко улыбающийся президент-афроамериканец вещал о гражданском мире и всеобщем спокойствии, о Роли и Миссии Америки – и вдруг оп. Экран погас. Собственно, свет погас вообще везде, и, когда Уилф посмотрел в окно – увидел, что над Талахасси темно, только на юго-востоке что-то горит, и от этого небо там кажется подкрашенным шевелящимися алыми мазками. Смотреть на это было тревожно.