Марина Важова - Похождения бизнесвумен. Книга 2. Лихие 90-е

Редактор Екатерина Буланина

Дизайнер обложки Катерина Мельник

Иллюстратор Неонилла Лищинская

© Марина Важова, 2018

© Катерина Мельник, дизайн обложки, 2018

© Неонилла Лищинская, иллюстрации, 2018

ISBN 978-5-4493-2262-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1990—1991 годы

14 февраля 1990

Тобольск – Красноярск

Люсьен, привет, сеструха! Извини, что не звоню, с деньгами – полная засада. Просил отца дать взаймы, но у них всё на книжке, а это неприкосновенный запас. Я давно уже говорю родичам, что нельзя деньги в банке держать, вообще копить нельзя, всё может рухнуть в любой момент. Они упёртые, верят в сберкассы, как в бога. По некоторым агентурным данным, у них на книжке денег ровно на Жигули. А сами машину стиральную купить не могут, мама мучается, руками в ванной стирает. Ты же знаешь батю, его ни в чём не переубедить. Тем не менее, самый стабильный доход – пенсия стариков. На неё и живём. По талонам мало что можно купить, а с пенсии мама идёт в коммерческий магазин и покупает цыплят, сыра, даже ветчина иногда бывает. Так что мы с Лёлей к ним каждое воскресенье ездим в гости. В основном – поесть.

Я перешёл на новую работу, в редакцию газеты «Тобольский курьер», тут зарплата вполовину больше. Но цены ползут, так что я всё на том же уровне. Ваучеры что ли продать? Ты сама что думаешь делать с ваучером? Что-то я не верю, что на них можно получить какую-то долю госсобственности. Там уже без нас всё поделено. С другой стороны, если набрать довольно много по друзьям и родне и купить акции нашего нефтяного комбината… Шучу, конечно…

Лёля предлагает воспользоваться её родословной и укатить в Израиль. Но это не по мне. Ты же знаешь, для меня главное в жизни – русский язык, и хотя в стране обетованной наших уже довольно, но их русский в основном с жмеринским акцентом. Так что буду пробиваться – или перебиваться? – здесь, в Тобольске. Есть ещё одна интересная возможность, связанная с Питером. Но пока об этом не буду, боюсь сглазить.

Посылаю фото, на нём мы с Лёлей и одним голландским деятелем. Тоже, кстати, тема.

Твой Вал.

Часто вижу один и тот же сон: лечу низко-низко, с трудом и очень медленно. Хочу бежать, но даже земли не могу коснуться. Этот сон имеет вариации: то я лечу одна, то с кем-то, то за кем-то. Одно всегда общее: я тороплюсь и не успеваю. Подозреваю, что это обратная сторона моей реальной жизни. Я действительно ничего не успеваю. Ещё не проснувшись, включаюсь в гонку по кругу, перебираю в уме дела, веду мысленные переговоры, сознание наполняется привычным беспокойством.

Ты же этого хотела, так нечего ныть и впадать в панику. Хотела быть независимой? Сама всё решать? Бежать по короткой дороге? ТАК ЭТО ОНО И ЕСТЬ…

Да не этого я хотела, совсем не этого! Просто по-другому вообще бы ничего не получилось. Ничего и ни у кого! Монотонность и скука – не по мне такая жизнь.

А эта по тебе? Ты стала парией, между тобой и всеми «рекордовцами» выросли частоколы, потекли глубокие реки. Они там, за невидимыми стенами, строят планы, чему-то смеются, готовятся к вечернему представлению «полунинцев», зарплату, в конце концов, получают. А ты передаёшь дела Мише, своему заму, и это занимает ровно десять минут – ведь никаких твоих дел в «Рекорде» давно уже нет. Миша набычился и в глаза не глядит. Обиделся, что не взяла его в свою новую жизнь. А куда брать-то? Ведь, кроме бумаг, нет ничего. Ни денег, ни места, ни людей, ни заказов. Тобольский «Рекорд» больше не твой, он крепко повязан обязательствами с питерским тёзкой. Нет даже банковского счёта, и это проблема – его открыть.

Я совсем одна. Юрка дома практически не бывает. Группа «Марафон», в которой он был звукорежиссёром, в полном составе ушла от Резникова к Володе Киселёву (он же Кисель) и стала группой «Русские». Теперь покоряет города и веси гастрольным чёсом.

Молодец Кисель! За считанные месяцы раскрутил никому не известный, почти распавшийся коллектив. Ход простой и гениальный. Его популярный и всеми любимый «Санкт-Петербург» спел: «Русские, русские, неспокойная судьба…». Песня стала хитом и, когда на сцену вышли «Русские», они в полной мере пожали лавры этого успеха, а заодно паровозом прицепились к матёрому «Санкт-Петербургу».

Юрка мотается по гастролям, приезжая на два-три дня, да и то пропадает вечерами на репетициях, приходит только поспать. Иногда с ним Генка Богданов заваливается и всю ночь сидит у компьютера, играя в свой любимый «Сим-Сити». Заодно покуривает травку, пьёт виски и общается по телефону со старыми подружками. Теперь он живёт в Москве с женой, а в Питер приезжает на гастроли да оторваться…

Контракт на поставку печатной техники так и не подписан, шведы резину тянут – им эти инвалютные рубли сомнительными кажутся. Я их понимаю, такая чехарда кругом, так трудно во что-то поверить.

Ищу какое-нибудь помещение через знакомых и друзей. Смотрела площадку бывшего секретного объекта «Новая Голландия». Остров треугольной формы, каналы рукотворные, красный кирпич зданий периметра навевают мысли об оборонительных сооружениях. Там действительно при Петре был военный порт России, потом его вытеснили судостроительная верфь и морская тюрьма, двор которой имел форму бутылки. Отсюда якобы и выражение «лезть в бутылку».

Иду на переговоры с заранее выписанным пропуском, меня встречают, передают с рук на руки раза три. Иду и думаю: как же заказчики будут к нам ходить при строгой пропускной системе? Секретность – это не для нас…

– Ничего, привыкнете, мы здесь работаем, вы тоже сможете, – говорит бодрый дядечка пенсионного возраста. – Зато места много и спокойно. Сюда проникнуть невозможно. Если у вас ценная техника, никакой сигнализации не надо.

Техники пока никакой особо нет. И я слабо представляю, как наши приученные к комфортным отношениям клиенты вдруг начнут заполнять анкеты и дожидаться пропусков, вдохновляясь видом оборонительных сооружений. Да и запущено всё изрядно, сараи сараями. Нет, к сожалению, – типичное не то. Попрощавшись и отметив свой пропуск, иду обратным путём, и шальная мысль – отыскать брешь в этих укреплениях – преследует меня до самого моста. И сами собой слагаются строки:

Гранитный остров, город в городе,

глубокий ров, подъёмный мост.

Туда никто не входит вроде бы,

и не выходит. Будто врос

он в обрамление асфальтное,