Владислав Киселев - Пять близнецов

– Мы бы и сами дошли до этого, да, Скакун? – спросил у лошади Джеймс. Как он заметил, Скакуну не нравиться пирамида. – Мы бы тоже дошли до этого… а значит, возможно, и боги когда-то стреляли из луков. Постой…

Может быть они не наделены никакой магической силой? Может, они просто очень долго существовали в этом мире и без какой-то магии, а с помощью опыта, медленно, но верно дошли до такого оружия, как бластер? Хотя, это, конечно, полный бред, ведь это противоречит учениям, но… но ведь и учения иногда оказываются ложными. Да, еще недавно мы верили в Хранителя, но его просто не было! А если он и был, то никак нам не помогал. Но не в этом суть, Скакун. Возможно, нет никаких богов, но есть прогресс. Зачем же тогда боги врут? Может, они даже не хотят нам помочь? Ох, надеюсь, боги не умеют читать мысли.

Джеймс ломал над этим голову. Он все думал, думал и думал, пока не рассмеялся:

– А что же тогда значит мой символ на ладони? Действительно, я плохо соображаю по утрам. Подумать только, какие мысли крутятся у меня в голове… Да уж, хахах.

После этого Джеймс отправил коня в галоп. Солнце только поднялось, день еще впереди и нужно все успеть.

***

Как-то граф Генрих Рыжая Голова спросил у мудреца:

– Когда стоит устраивать пир? Перед рыцарским турниром, чтобы во время трапезы музыканты и певцы своей музыкой возбудили благородных сиров на подвиги? Или же после, чтобы победитель, и те, что отличились на турнире, могли с удовольствием и спокойствием насладиться прекрасными многочисленными кушаньями?

И тогда мудрец почесал затылок и закрыл глаза: задумался. Думал он час, и думал два. Все извилины на голове того мудреца напряглись, но ответ пришел не из головы, а из живота. Тот, проказник, не постеснялся заурчать при самом графе, а тем временем мудрец молвил:

– Когда не знаешь, какое из двух хороших дел выбрать, то поступай вразумительно – выбирай оба.

Так мудрец остался сытым до конца дня, граф угодил жителям своего города, а победителю турнира пришлось довольствоваться вдвое меньшему выигрышу, чем планировалось ранее, но все в тот день остались довольными. Многие, по крайней мере. Вроде бы…

А потом пришлось повысить налоги.

***

За часы, проведенные в пирамиде, город сильно изменился. Из серой каменной пустыни он превратился в солнечную обитель, кишащую жизнью. Лорды на позолоченных разноцветных повозках, рыцари и всадники на разномастных благородных животных, торговцы и наемники на своих двух, крестьяне на разодранных пятках, все – бедняки не в счет – спешили на пир, устроенный любимцем народа Графом Рыжая Голова, которого разве что завистники звали Графом Лысая Башка. И то лишь за спиной. Или открыто… но с веревкой на шее.

Крепость графа нельзя было назвать грандиозной, тем более после увиденной огромной железной пирамиды, но все-таки во время строительства каменщики постарались так, как молодыми не старались в постели. Каменная стена, толщиною около ярда, заканчивалась лишь там, где начинались четыре круглые башни. Деревянные надстройки, как бы продолжения стены, только не вверх, а в бок, имели крупные дыры в полах, из которых во время осады стекали кипяченная вода, горячая смола и не менее жгучие ругательства осажденных. А там, внизу, хоть и не было рва, зато находились земляные валы, мимо которых Джеймс сейчас проезжал.

Вне помещения расположились далеко не самые элитные гости, и среди них Джеймс сразу нашел чуть грустных подопечных: он наказал не пить стражникам, которым предстоит сражаться против монстров полнолуния. Джеймс понимал, они выпьют. На каждом пиру по кружке.

Проходя мимо столов, Джеймс здоровался со стражниками, желал им хорошо провести день и напомнил оставаться в боевом состоянии. А чтобы они не задавали вопросов на счет новых приобретений, он спрятал их под плащом. Правда, так не могла сделать со своим животом жена Джеймса, Кейтилин. Она должна родить в этом месяце, а прийти на пир и того скорее.

В замке было прохладно, а промасленные факелы хорошо освещали коридоры. Однако здесь сохранялось чувство неловкости, ведь вести себя надо как полагает, особенно когда ты не из знатного рода. По правде, вообще неясно, из какого, зато пользуешься популярностью богов, и только потому и здесь.

– Здравствуйте, лорд Генрих, здравствуйте, госпожа Сессилия, здравствуйте, милорды и миледи. Я рад в этот день видеть всех вас, – поклонился Джеймс, стоило ему войти в зал.

На огромном столе, покрытом скатертью с затейливыми узорами, можно было найти любое блюдо. Хлеб белый, черный и даже зеленый – к вашим услугам. Свинина с грибами, кабанина с баклажанами, говядина с бобами – все, что пожелаешь. Жареные окуни, копченые угри, отварные тунцы, соленая сельд – наслаждайся. Овощи были повсюду, как и запах всех перечисленных блюд. Не обходилось и без красного и белого вин, эля, хмельного пива. Гости нетерпеливо ожидали остальных, желая как можно скорее преступить к трапезе. Их слюни текли как у собак.

Кушанья так радовали глаз, что некогда было смотреть на зеленые и красные гобелены и портреты суровых и важных отцов Генриха, одетых в роскошную одежду. Но все-таки здесь находилось что-то такое, способное отвлечь внимание от еды.

Джеймс не привык обращать внимание на одежду – в мужчинах его интересовала лишь одежка, в складках которой можно спрятать нож или та, что из стали, а девушек он считал прекрасными и без всяких пышных юбок. Но сегодня парень все-таки пригляделся к одежке. Он вспомнил, что у богов та была свободной, а не торчала во все стороны, как перья у общипанной курицы.

Ричард Дендремон первым привлек внимание Джеймса. Загнутые вверх сапоги с длинными носами, штаны с кожаным поясом, красивая котта, несколько перстней на пальцах, что украшены драгоценными камнями, позолочены или посеребрены, а волосы очень темные, густые, манящие, длинные. На всеобщее обозрение выставлена ухмылка, а позади виднелась рукоять двуручного меча. Такой меч в разы длиннее фальшиона Джеймса, он и рубит лучше, и колоть способен.

Рядом с известнейшим рыцарем Божьего Города стояли самые прелестные дамы. Тут ворковала Изабелла с милейшим личиком, красивыми голубыми глазами и завлекающим вырезом на груди. Хихикала и Мейбл, со своими пышными грудями и юбками, розовыми щечками и мило хлопающими ресничками.

– Сир Ричард, чего же вы остановились? Кажется, вы говорили, что противник ткнул вас в живот, – заговорила Агнесс. Внешностью она, пожалуй, уступала Изабелле и Мейбл, хоть и считалась красивой, но была в ней некая уверенность, она как бы возвышалась над всеми, как и ее белая острая шапочка геннина.

– Не ткнул, а попытался. В последний момент я схватил меч железной рукавицей, отвел удар в сторону и нанес свой, – не слишком хвастливо заявил Ричард. Дамы им восторгались, пускай и краем глаза поглядывая на самого именитого мужчину этого города – Джеймса. Да, тот родился не рыцарем, но очень оригинальным способом достиг почти их уровня. Всех интересовало, что же великие боги разглядели в, казалось бы, обычном человеке.