Виктор Яиков - Армагеддон: рекомендации к применению

– Программа полетов поменялась. – Отрезал карапуз, в миг изменившись. Теперь перед командиром стоял коренастый плотный мордоворот. – Дальнейшие инструкции прочитаете на орбите.

С этими словами, мужчина бесцеремонно затиснул свернутую бумажку в узкий нагрудный карман. Да, Алан раньше встречал этого человека. И даже не то что встречал… он его боготворил! Но лишь когда видел его на экране телевизора, по правую сторону от Великого. Да, да, именно там! Но на этих красивых картинках этот человек выглядел совсем иначе. Выше, статный, и лысина не такая плешивая и блестящая. Сейчас перед ним стоял абсолютно заурядный работник космодрома с непонятным именем на бирке. Но Алан то вспомнил, что это вице-президент Жорж.

Не успел Беллертон что-либо возразить или оспросить, как тут же оказался по ту сторону решетчатых ворот в результате резкого, но учтивого толчка в правое плечо.

Неуверенно ступив пару шагов во тьму, Алан остановился, переваривая сказанные слова.

– А кто вы такой, вообще? – Все же собрался командир. Но обернувшись, уже никого не увидел.

Захлопнутая решетка отделяла путь назад.

– Бред какой-то. – Почесав грудь около кармана с инструкцией, подумал Алан. Мелькнула мысль прочесть всунутый листок, но было темно.

Прихлопнув бумажку решительным жестом, он направился дальше по коридору.

Его путь кончался массивной алюминиевой герметичной дверью, у которой стоял караул и ожидавший его экипаж. Собравшиеся о чем то оживленно спорили, а врач и вовсе сдерживался Кулибиным со спины, дабы не покалечить сжатыми кулаками кого-то из стоявшего караула.

Дежурный офицер караула продолжал усердно объяснять врачу свою позицию…

– Сэр Элабан Джа… – Начальник караула сделал вид, что прокашлялся. – Мне придется ограничить Ваш багаж.

– С какой это стати? – Удивился тот, посмотрев на хорошо упакованные пробирки и экстракты.

Придавая с каждым шагом своей походке больше важности, командир догнал свою группу. На встречу экипажу из очередного прохода люди в форме выносили какие-то ящики и аккуратно складывали недалеко от Элабана.

– В программу полета больше не входят биологические эксперименты. – Разъяснял офицер. – Вы летите только для врачебного сопровождения. Не более. Шаттл уже перегружен аппаратурой инженера Кулибина и другим грузом.

Элабан в недоумении посмотрел на командира экипажа. Тот перевел взгляд на караульного офицера. Лопоухий пожилой мужчина высокого роста и довольно хрупким телосложением. Странно, чтобы он делал в элитной охране космодрома, но речь сейчас не о нем.

– Офицер… – Обратился Алан к человеку в синей форме со значком щита на груди.

– Капитан Андрю Баркинс. – Представился тот, приклонив голову. – По приказу вице-президента медицинский груз Лунной экспедиции велено снять с борта.

Произнесенная должность прояснила ситуацию для Алана о происходящем. Это могло быть как-то связано с недавней встречей по пути сюда.

– Еще какие-нибудь указания были? – Холодно осведомился Беллертон. Однако, в глубине у него все кипело! Почему его вовремя не поставили в известность! Отчего с ним не считаются?!

Жестом поднятой руки, обращенной к Кулибину, командир попросил отпустить врача.

Элабан, резко дернув плечом, оттолкнул инженера и озлобленно посмотрел на своего непосредственного начальника.

– Все верно. – Подойдя еще ближе, подтвердил тот пессимистические подозрения врача. – Тебе придется оставить свои ящики здесь, на стартовой площадке.

Дружески похлопав Элабана по плечу, Алан повернулся к караульному.

– Полет от этого переносится?

– Это незначительные затруднения, но мы успеем до старта.

– Не правда! Мои эксперименты по круговороту экосистем – не маловажная задача!

Алан вопрошающе, но настойчиво посмотрел на врача. Несомненно, данный инцидент связан с резкой сменой полетной программы. В чем именно это заключается, пока не ясно, но явно одно – дежурный знает этот план лучше. Дабы не вызывать подозрения экипажа в собственно й некомпетентности по данному вопросу, командир решил подыграть начальнику караула.

– К сожалению, это так… – Отрезал Алан.

Он уважал врача команды и ценил его никому не нужный труд по изучению не весть чего в космосе. Но и противиться инструкции не мог. Полновластным командиром он станет только в космосе, а пока придется делать так, как велят эти вооруженные люди.

– Эксперименты входили в планы полета! – Продолжал настаивать на своем индус.

– С некоторых пор, нет. – Грубо осек человек в синей форме. – У меня есть приказ выгрузить Ваше оборудование и на его место погрузить этот черный ящик.

Властным движением, блюститель порядка указал за тонированное окно. Там, в раскрытый проем на спине шаттла уже опускалась краном какая-то громоздкая ерунда. От увиденной картины Элабан сразу же сдался.

Со злостью посмотрев на начальника караула, а еще большим омерзением в сторону Кулибина (на него пали подозрения в излишках груза), врач отстегнул от пояса запасной баллон с кислородом, с двух пинков раскрошил обшивку стоящих невдалеке своих ящиков и достал оттуда какой-то сверток.

– Так лучше? – прошипел Элабан, пристегивая сверток на пустующее от баллона место на поясе.

Начальник караула оценивающе посмотрел на новое оснащение врача: сверток весил килограммов десять – несравненно больше, чем кислородный баллон, но существенно меньше двух раскрошенных ящиков.

Кивнув, он проводил команду для занятия своих мест.

Дмитрий, входя в более узкий и пологий туннель, спросил себя, а что бы он взял с собой на тот свет, если бы багаж был ограничен? Кучу хитрых инженерных приспособлений или незамысловатый планшетный компьютер? Он бы бесспорно захватил свой старый, поеденный ржавчиной, гаечный ключ – все свои лучшие дела на Земле он сделал с ним в руках.

Спуск в тускло освещенный гараж, поездка в микроавтобусе с наглухо затемненными окнами до шаттла и столь же лишенный света подъем к входу на лифте. Команду специально лишали солнца. Почему? Никто не знает. Так советуют психологи.

Место инженеру досталось козырное. Почти как у командира экипажа – перед иллюминатором. Радовало еще одно – он не затемнен! Назначение этого оконца было парадоксальным для продвинутой системы полетов послевоенного времени: если вдруг откажут все приборы автоматического контроля полетом – в это отверстие командиру и инженеру можно будет наблюдать за процессом полета. Во-первых, сама формулировка проблемы – смешна и глупа в своей боязни невозможного. Во-вторых, если уж такой случай произойдет – единственное, за чем можно будет наблюдать в иллюминатор: собственное стремительное крушение. Но правила и законы порой берут вверх над логикой. Уроженцу русского края к этому было не привыкать. Даже в век тотального контроля системой Великого, руководители этого народа обладали удивительной способностью нарушать порядок, а зачастую, возводить его в ранг абсурда при помощи врожденной с кровью бюрократии и коррупции.