Тамара Королева - Калейдоскоп. РОМАН

Планы его сбылись не так быстро, как хотел Леонид, но через год сидя в том же кафе четырнадцатого февраля, после спектакля «Маленький принц», где Маргарита играла Розу, Леонид сделал предложение. Рита, как истинная женщина, попросила время подумать, Леонид спросил: «Сколько? Он уже привык к тому, что Рита то принимала его ухаживанья, то отталкивала, не отвечала на звонки, не приходила на свиданье. Леонид был измучен, он уже сам не знал, что ему ожидать, но был готов ко всему, даже если Рита скажет год», он согласится. Леонид влюбился, без памяти, безповоротно, навсегда. Были его слова.

Но неожиданно для Леонида Рита думала, один день, и ответ ее был: «Да».

Ленечка светился от счастья. Заявление подали, свадьба через три месяца, выпадала на май.

– В мае нельзя, – отговаривала Любочка.

– Почему?

– Примета плохая, всю жизнь будешь маяться.

– Глупости. Я не верю.

– Смотри, тебе жить, тебе жить, – глубокомысленно произнесла Люба.

Леонид не верил в свое счастье.

В апреле, когда списки гостей были утверждены, свадебные талоны отоварены, невеста узнала, что беременна.

Рита была в растерянности. К такой быстрой перемене она готова не была. Театр поглощал ее все больше и больше, а выпав даже на год, можно было уже и не вернуться. У нее перед глазами был пример Леры Грановской, которая из раза в раз, в гримерке перед спектаклем рассказывала об ужасах материнства. И спроси ее сейчас: «сын или сцена» – она не станет сомневаться.

– А вместе?

– А вместе, дорогая моя, это коктейль. А коктейль хорош, когда он в стакане и с соломинкой, а сцена – это не стакан и не соломинка, впрочем, ребенок тоже, – ответила она на вопрос Маргариты. – А ты что, беременна? – Лера проявила интерес, уход Риты сулил ей возвращение в первый состав.

– Нет, что вы. Я так спросила. – Рита предпочла раньше времени не озвучивать, в ней еще боролись «за» и «против».

Ей хотелось играть, но и семью она хотела тоже, тем более Лёнечка был на седьмом небе от счастья, он хотел тут же изменить дату свадьбы.

– Зачем?

– Чтобы никто пальцы не загибал, когда ребенок родиться.

– Ленечка, при чем здесь это?

– Не люблю, когда судачат.

– Глупый, тебе-то чего бояться, это моя девичья честь может пострадать. – Рита улыбалась, ее удивило, что Леонида так волнует мнение окружающих. – А во- вторых, я еще не решила.

– Да не смей даже произносить это. Не решила она, я решил.

Риту радовало, что Леонид так уверен в их будущем. В конце концов, действительно, они молоды, любят друг друга, справятся. Решила тогда Рита и нырнула в семейную жизнь.

Под Новый год, а точнее, двадцать седьмого декабря 1990 года на свет появилась девочка, которую счастливый отец назвал Виктория, что означало победа, именно такой смысл вложил в имя дочери Леонид Михайлович.

А Рита просто смотрела на Виточку как на маленькое чудо, сотворенное высшей силой и отданное ей на хранение, она и относилась к крохе как к хрустальной вазе. Нежно и бережно.

Вокруг все перестраивалось. Комсомол закончил свое существование вместе с СССР, но Леонид Ильин и здесь был на коне. Интуиция его не подвела, он оказался в нужном месте в нужный час. Судьба вынесла его на самый верх, откуда многие падали и разбивались Леонид чудесным образом прошел все перекаты, водовороты и остался на плаву.

Рита в театр не вернулась, все попытки супруг встречал в штыки, Рита пробовала уговорить, но каждый раз получала категорическое «нет».

Куда-то пропал милый влюбленный Ленечка, и на сцену вышел жесткий диктатор. Рита не сдавалась. Упрямство Леонида она объясняла любовью к ней и дочери. Надо подождать, убеждала она себя. И когда Виточке исполнилось три года, она решительно заявила супругу:

– Я выхожу на работу.

– Куда?

– Мой бывший однокурсник, Сема Палек, помнишь, он еще у нас на свадьбе напился… – Рита улыбнулась, вспомнив, как Семка танцевал кадриль с ее мамой, – пригласил в новый театр, они только труппу набирают. – Рита замерла, всматриваясь в лицо Леонида.

Лицо было каменное и такое же серое.

– Тебе нехорошо? – забеспокоилась Рита. – Может, воды?

– Водки, – резко парировал супруг, – и побольше, чтобы уснуть и не слышать этот бред. – Леонид встал с дивана и начал свое движение по прямой, это происходило с ним всегда, когда он испытывал сильное волнение. Движение помогало восстановить баланс чувств. – Ты соображаешь, о чем говоришь? Какая новая труппа? Какой театр? Нет ничего, и нескоро будет, Марго, – в последний год он все чаще стал называть ее так, хотя, ей это не нравилось. Он посмотрел на жену, – ты на каком свете живешь? Думаешь, что если в твоем холодильнике есть икра и масло, то так живут и другие?

– Нет, я так не считаю. – Рита опустила голову, ей захотелось стать обитательницей моря и спрятаться в ракушку, но она продолжила: – Театр, Леня, жил во все времена и даже во время войны. Наоборот, для людей это глоток свежего воздуха, Это…

Леонид не дал ей закончить фразу:

– Ключевое слово здесь «люди». Люди сейчас другие, в войну они защищали, а сейчас они защищаются, улавливаешь разницу?

– Нет… – Рита хотела еще что-то сказать, но заметив колючий взгляд мужа, замолчала.

– Вот и сиди дома, наслаждайся процессом, воспитывай дочь и вообще займись наконец новым домом.

Леонид все-таки попал в высшее общество, а в нем были свои законы. И Рита сдалась, она занялась воспитанием дочери, домом и собой.

Она была достойным дополнением своего супруга, сопровождая его на светских раутах, она ловила взгляды мужчин, а порой и завистливые женские.

– Вот настоящий театр, – не уставал комментировать Леонид, – блистай.

Общество, куда он так стремился, было высшее во всех отношениях. Они жили на последних этажах пентхаузов, они отдыхали в Шамони и спускались с вершин Альп на горных лыжах, они строили загородные дома с башенками, поднимались на смотровые площадки и видели людей, похожих на муравьев. Они строили свой муравейник.

Рита жила в предложенных обстоятельствах, стараясь не замечать того, что происходило вокруг, она не смотрела вниз, высоты она боялась с детства.

И, наверное, поэтому, когда подруга Любочка, тогда еще принимаемая в доме, рассказала любопытную историю о некоем чиновнике, который взял свою любовницу в секретарши и на вполне легальных основаниях катается с ней по всему миру, Марго заметила:

– Значит, так надо.

– Кому? – Любочка искренне удивилась.

– Ему, его жене и, наконец, любовнице.

– Нет, Ритка, я тебя не понимаю. Ты что, действительно можешь с этим согласиться?

– Я – нет, – невозмутимо ответила Марго и посмотрела на идеально сделанный маникюр.

– Ты же только что сказала противоположное.