Александр Дзержинский - Валенки Путина

– Я рад за тебя… за вас…

Николай и вправду обрадовался. Хотя сердце кольнуло. Так же, как кольнуло сердце тысячу лет назад при известии, что у него будет дочка. Но он понимал, что будет видеть ее только урывками. Да, а получилось все еще хуже.

– В крестные возьмете? – спросил он.

– Не знаю как Димка. Я-то не против. Я пойду.

И ушла, оставив звенеть сердце Николая Чеснокова.

Потом Настя и Димка уехали, а Николай пошел в свою комнату и лег спать. Уснул удивительно быстро. Ему снился большой дом с террасой, выходящей на море, и падающий с неба яблоневый цвет, который вскоре превратился в густой, холодный снег. Ему стало вдруг холодно, и вот уже идет он по незнакомому городу и смотрит в небо, с которого, словно нашествие невиданных страшных насекомых, летят лавой миллионы снежинок. А потом в небе появились огромные черные вертолеты. И снежную мглу пронизали черные линии. «Они же стреляют по нам!» – понял Николай и увидел, как вокруг падают замертво люди. И хотя раньше их с ним не было, подумал о том, что и Славка, и Настя куда-то пропали. А потом… потом с черно-белого неба полетели бомбы, и мир взорвался.

Николай вскрикнул и проснулся. Подумал, что если сейчас лечь спать, страшный сон вернется. Он посмотрел на часы, часы показывали половину четвертого. Вдруг осознал, что этот сон ему уже однажды снился. Это было в то утро, когда Америка начала бомбардировки Югославии. Тогда Николай Чесноков стал антиамериканцем. Написал жесткую статью. Но в газете ее не опубликовали. Тогда он выложил все это в блоге. А потом на улице встретил двух незнакомых молодых девчонок-студенток, которые щебетали о чем-то и пили кока-колу. Он придержал одну из них за локоть и произнес: «Кока-кола – цвета венозной крови. Покупая кока-колу, вы оплачиваете бомбардировки Югославии!» Глаза у девочек были испуганные. Наверное, приняли его за наркомана или психа. Но Николай и в самом деле сильно переживал эту войну и предательство Россией Югославского народа. И все эти годы носил в себе этот грех, как свой собственный. Позже, после смерти Каддафи, вспышка антиамериканизма в нем вспыхнула с новой силой. И вот теперь сон повторился. Говорят, чтобы сон не сбылся, его нужно кому-то рассказать. Можно не человеку, а воде. Вроде как вода все смоет. Чесноков надел джинсы, накинул Славкину куртку и вышел в сад. Почему-то очень вдруг захотелось закурить, хотя не курил он, наверное, с армии. Было тепло и тихо. «Нужно кому-то рассказать сон, чтобы не сбылся», – подумал Чесноков, вздохнул полной грудью густой, ароматный воздух и пошел спать. Утром он никому ничего не сказал.

– Ну, и чего тебе Путин хорошего сделал? Пенсия у тебя копеечная. Половину за квартиру отдаешь, Я, блин, на двух работах пашу, чтобы семью прокормить! А эти козлы с жиру бесятся! Дома, яхты, клубы футбольные покупают. Вор на воре сидит!

Стас терпеть не мог, когда бабушка хвалила Путина. Вот новый подвиг совершил, понимаешь, Крым к России присоединил. Теперь, вместо того, чтобы у себя в стране порядок навести, дать нормальную работу, пособия детские поднять, пенсии, будем Крым поднимать. Мало нам олимпийских игр.

– Стасик, ты молодой еще, не помнишь, не знаешь, как мы раньше жили. При Хрущеве маргарин с макаронами ели и то не досыта.

– Мать, ты бы еще Сталина вспомнила.

– А при Ельцине еще хуже было. Цены каждый день росли. Зарплаты и пенсии месяцами не давали. Кругом бандиты хозяйничали. На улицу было страшно выйти.

– А сейчас типа не бандиты. Ты на мэра нашего посмотри. Рожа, как у поросенка, и глазки хитрые и злые. Бандитские.

– Не все сразу, сынок, все у него получится. И мэра нашего снимут или посадят.

– Да хрен его посадят. А посадят – другой вор придет.

– Ну, так, а кто ж его выбрал? Этого мэра?

– Вы выбрали, старухи, да другие маразматики.

– Знаешь, Стас, я хоть и старуха уже, но вижу, как Путин старается для выборов. Хочет, чтобы все по-честному было. Вот камеры везде поставили. Твои бы навальные, или кто там у тебя, наплевали бы камеры ставить. А ты… А вы, молодые, сами виноваты. На выборы вас не загонишь. И толку с вас? Только горлопанить да Путина ругать. А сами ничего не делаете.

– Я на выборы не пойду. Плевал я на твои выборы. Все равно все будет, как скажет эта сссука Путин.

К полудню они уже нагулялись по Одессе и сделали миллион фотографий. У Николая уже просто отваливались ноги. «Старость – не радость», – подумалось ему, и он затащил всю компанию в летнее кафе. Ему не очень нравилось, когда столики стоят слишком близко к дороге, но хотелось дышать живым воздухом, а не прокуренным и кондиционированным воздухом кафешки. Еда была вкусной. Хотя и Николай, и Славка были вообще непритязательными к пище. Настя же почти ничего не ела, ограничившись мороженым и чашечкой кофе. Чесноков тихо и ласково поглядывал на нее, так, чтобы не видел сын. Но тот все равно время от времени ловил взгляд отца и хитро улыбался. Отчего Чеснокову-старшему было немного стыдно. Так стыдно, что он показал Славке язык, и тот ответил тем же. Настя, кажется, ничего не замечала. Наверное, это им только казалось, что она ничего не замечает. На самом деле женщины все замечают и чувствуют гораздо тоньше.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.