Павел Манштейн - Обман cознания

Мне не хватает мамы, но не могу сказать, что скучаю по брату. Отец возлагал на него большие надежды, он мечтал, чтобы мой брат тоже когда-нибудь стал генералом, усыпал себе орденами и медалями грудь, в военном кителе приходил к старику отцу и пил с ним суровый армейский чай, обсуждал военные будни.

Мечтам не суждено было сбыться. Стас окончил колледж по специальности «мастер-краснодеревщик» и по наставлению отца сразу же отправился в военкомат. Отец похлопотал, чтобы его сын попал в хорошую военную часть, с отличными условиями, но не писарем, ведь ему нужно было вырастить настоящего мужчину, который смог бы достойно продолжить военную династию. В отличие от меня.

Всё пошло не по плану, когда Стас вызвался добровольцем в Чечню, где в тот момент шла локальная война. Он надеялся вернуться оттуда с медалью героя, зайти домой с сумкой на плече и, расставив ноги смотреть на глаза отца, которые переполняла бы гордость. Но не вернулся. Вернулся его жетон.

Костя, его сослуживец, рассказал мне как погиб мой брат. Несмотря на то, что я никогда не испытывал к Стасу братских чувств, мне стало жаль, что всё так вышло. Стас сопровождал БТР на дороге, что пролегала между гор. В один прекрасный момент, моего брата не стало. БТР наехал на противотанковую мину, и она рванула. От БТР остался водитель инвалид, у которого нет обеих ног и левой руки по локоть, и обгоревший корпус. От Стаса остался жетон, ошмётки военной формы и кровь на песке.

Костя потерял ногу. Он шёл довольно далеко от злосчастного БТР и взрывная волна его не так задела, за то задел осколок то ли мины, то ли самой подорвавшейся машины. Он перебил артерию на левой ноге. Её вполне можно было бы спасти, если медицинская помощь не была оказана так поздно. Всё, что сделали на месте – перетянули ногу, чтобы он не истёк кровью. Пока его доставили до заставы, где был врач, жара и грязь сделали своё дело – гангрена. Ногу пришлось ампутировать, чтобы хотя бы спасти ему жизнь.

Костя единственный военный, к которому я хорошо отношусь. Он не пытается заставить жить весь мир по уставу и доказывает, что он лучше кого-то потому что служил. Например, я не служил. Возможно, это потому, что армия забрала его ногу, лишила возможности начать отношения с девушкой и гулять с ней по парку. Он не может выйти прогуляться просто потому, что ему хочется. На костылях далеко не уйдёшь.

В кармане джинсов раздаётся вибрация и я встаю с дивана. Неизвестный номер – отвечаю, прижав щекой телефон к левому плечу и, снимаю фотографию. Я молчу до тех пор, пока женский голос не говорит:

– Привет, это я, Ирина. Ты как завтра согласен попозировать мне в студии? Я придумала интересную тему для фотосессии.

– Я не против. Как раз хотел немного развеяться, а во сколько встречаемся и где? – Она называет мне фотостудию, адрес и как туда добраться, а я выдвигаю полку в тумбочке и убираю фото в кучу вещей, которыми не пользуюсь уже несколько лет.

Я шёл из школы, это был самый ужасный день, который только фантазия тринадцатилетнего подростка могла себе представить. Я не знал, как теперь, после этого смогу появиться в школе, прийти туда, снять куртку в раздевалке, поздороваться с одноклассниками. Сказать «здравствуйте, Елена Владимировна» классному руководителю, сесть за свою парту и выложить тетрадь с пеналом. Этот день изменил моё отношение к этой школе, ко всему, что я называл «моя школа». Я не испытываю ненависти к этому человеку, я не хочу ему зла, меня так не воспитывали, я рос в христианской, военной семье, моя мама очень верующая и я тоже. Я верил в Бога, я ходил по воскресениям в церковь.

Всё началось в полдевятого утра, как обычно. Первый звонок, урок математики, на котором я за непониманием предмета сидел на последней парте и рисовал всякую всячину в своей клетчатой тетради. Из-за этого я покупал ручки каждую неделю. Семь или восемь дней и каждая ручка заканчивалась. Мои тетради были больше похожи не на тетради по математике или биологии, а скорее на сборник начинающего и неумелого художника.

Последним был урок труда. Мальчики направо, девочки налево. Половое разделение труда. Девочкам было строго настрого запрещено входить в этот кабинет. Учитель труда мотивировал это тем, что женщинам нечего делать среди мужских инструментов. На уроке он показывал нам, как сделать узор из объёмных треугольников на любой ровной деревянной поверхности. Для этого нужен был резец, карандаш и линейка. Вспомним уроки геометрии, черчения и начертим на ровной деревянной поверхности две параллельные линии, а их соединим короткими линиями под углом примерно в сорок пять градусов. Получатся такие начерченные треугольники. Далее по рисунку вдавливается резец с одной стороны, потом с другой и продавливается рисунок. Получается объёмный треугольник. Объёмный внутрь, впалый, если можно, так сказать.

Когда прозвенел звонок и все ребята быстро собрали вещи и побежали домой, меня учитель попросил задержаться. Он сказал, что мои треугольники недостаточно правильные, недостаточно ровные, слишком разные, чтобы это можно было считать выполненным заданием. Маленькая деревянная дощечка лежала на моей парте перед глазами с неровными треугольниками, рядом с ней был резец, карандаш и то, что осталось от ластика. Набор трудящегося, атрибут начинающего столяра, начало начал будущего деревообработки.

Преподаватель проверил работы только двух человек, но отпустил всех, он сказал, всем идти домой, а мне остаться. Учитель труда был мужик ростом около ста восьмидесяти, лысый, гладкая кожа, но настолько лысый, что, если провести по его голове рукой, могло показаться, что это страусиное яйцо. Под носом были густые рыжеватые усы, а под ними натянутая улыбка преподавателя бесполезной самозащиты. Например, он утверждает, что при взрыве атомной бомбы нужно держаться в подвалах и перебираться в сторону, противоположенную взрыву. Только это бесполезно. Не успев прочитав справку по выживанию в тетради по ОБЖ – ты уже превратишься в жаркое.

Он положил мне вспотевшую руку на плечо, от которой странно пахло, и проговорил, всё-ещё находясь у меня за спиной:

– Сейчас я научу тебя, как правильно вырезать эти треугольники, это просто и интересно. Тебе понравится.

Он отошёл куда-то из самого класса, сказал, что ему нужно взять свой инструмент, чтобы показать мне, как правильно вырезать треугольники. Через минуту или полторы выключился свет. В темноте сильнее ощущался запах древесины, пыли, нагревшихся станков, подгоревшего масла на шестерёнках. Окна всегда были закрыты чёрной натянутой тканью. В этом кабинете свет всегда был только от лампы накаливания. Учитель вернулся с пустыми руками, он взял дощечку левой рукой, протянув её через моё плечо, а правой стал медленно резцом попадать в треугольники. В полной темноте.