Павел Баскаков - Тернии реинкарнатов. Часть 1

– Не мог отказать себе в удовольствии последовать за вами, – спокойно сообщил князь Батори. – Мне ведь все равно не спится по ночам.

– Перестаньте преследовать меня! – гаркнула Анна.

– Дело в том, что я вам не все рассказал, – с торжественной печалью вымолвил вампир. – Перед реинкарнацией вашего близкого друга Чапа укусил вампир, что сделало его реинкарнацию, как бы это сказать, дефектной.

– Что вы несете? – не выдержала Анна.

– Я довожу до вас факты. Увы, красавица, жизнь соткана из огорчений. И морока. Не правда ли?

Анна похолодела. Князь решил ловко поиграть на ее больных струнах.

– Зачем вы грузите меня этой сумасбродной информацией?

– Чтобы вы кое-что осознали. Реинкарнация Орлова – временная. В Шой-Сити он долго не задержится.

– Не верю!

Вампир как бы осуждающе покачал головой.

– Love is so wonderful feeling. А с правдой всегда трудно примириться. Не вы это первой обнаружили. Тешить себя иллюзиями куда проще и приятнее.

– Ладно, все, мне пора ехать, – заявила Каренина. – Увольте меня от своего докучливого общества.

– Пожалуйста, езжайте, я лишь добавлю, что выход из этой деликатной ситуации, возможно, имеется.

– Никакой ситуации нет, есть лишь одна болтовня.

Вампир хмыкнул.

– Когда вы осознаете весь ужас положения, – он многозначительно помолчал, – вы спросите меня, Золтан, а где же выход? А я могу подсказать.

– С чего бы?

– В конце концов, у меня есть право на милосердие. И, кроме того, – добавил куртуазный вампир, – некоторый свой интерес попутно с вашим.

– И в чем же ваш интерес? – резко потребовала детектив.

– Анна, Анна… – укоризненно покачал головой вампир. – Строптивая и темпераментная… Но такой вы мне нравитесь даже больше, – растянул в улыбке губы Батори.

Анна молчала. Князь тоже решил не торопиться.

– В чем ваш интерес? – не выдержав, повторила Анна, позволяя горячему нраву одержать верх над тактикой.

Словно только того и дожидаясь, князь удовлетворенно оскалился в улыбке.

– Вы станете моей любовницей.

– Что-о-о? Вы обезумели или как, князь?

– Вы не пожалеете об этом.

– Возьмите себе вагон шлюшек и тогда не пожалеете вы.

– Однако я питаю симпатию, искреннюю, причем… к детективу первого ранга Анне Карениной, – ласково проговорил вампир.

– Вы хотите сделать из меня вампира? – ледяным тоном поинтересовалась Анна.

– Зачем же драматизировать? Так вы согласны?

– Конечно, нет! – заявила Анна.

– Жаль, мы могли бы славно провести вместе… вечность, – иронично протянул вампир. – Впрочем, мы можем быть интересны друг другу и в ином плане. Я помогу вам не упустить из своей жизни Чапа, а мне от вас будет нужна всего лишь небольшая помощь…

– С эрекцией?

– Я ведь не могу умереть – даже от счастья, – хмыкнул вампир. – Нет, мне нужна одна вещица. Вам она все равно ни к чему, а мне она приглянулась.

– Что за вещица?

– Не сейчас. Я дам вам знать, Анна Аркадьевна. Вы же куда-то спешили сейчас…

Анна промолчала.

– Значит, договорились, – изрек вампир и вылез из паромобиля. – Доброй ночи, Анна Аркадьевна.

Чап быстро распахнул дверцу такси. За рулем сидел не робот, а смуглый худой индус с четырьмя руками.

– В квадрат семь, – бросил Чап таксисту. – И давай живо.

– Добрый факин’ ночь! – всплеснул всеми руками индус. – Только не говорите, сударь, бедному Бабуру, что вас преследуют и вот-вот могут убить. Не форматируйте бедному Бабуру несчастный мозг.

– Да поехали, – хмуро бросил Чап. – Не буду я тревожить твои больные мысли, я их просто вышибу, если ты не ударишь сейчас по газам и не доставишь меня в квадрат семь.

– Да, господин, – таксист брыкнул педаль, и машина прыгнула вперед, как ужаленная корова. – Какие у вас красивые усы.

Две секунды прошли в молчании, но рот таксиста могла запечатать, пожалуй, лишь гранитная плита.

– Все нормальные факин’ люди сидят сейчас дома и смотрят нормальное факин’ бомбейское порно, – запричитал четырехрукий индус. – А я, как факин’ лузер, болтаюсь по этому голимому городу.

– Выключи свое бомбейское радио, – распорядился Чап.

– Я факин’ только настроил факин’ волну, – жалобно заговорил таксист.

– Возьми в рот рыбку, люби ее языком и вези меня, куда сказано.

– Да, господин! – гаркнул индус и вытянул вдоль тела все четыре руки.

– Да баранку держи, дурень! – крикнул Чап.

Болтовня сумасбродного таксиста мешала Чапу сосредоточиться, а между тем он хотел еще раз обдумать свой разговор с Мелиндой.

Они сидели в баре. Мелинда томно потягивала из бокала Мартини. Чап заказал водку с апельсиновым соком, но так не приступил к напитку.

– Это сделала ты. Зачем? Приказ Чернобура? Или личное дело? – строго спросил девушку Чап.

Мелинда рассмеялась.

– Детектив, я его не убивала.

– Я тебе не верю.

– А зря. Зачем мне пальчики марать? – Мелинда посмотрела своими огромными топазными очами прямо в глаза Чапа.

«Хороша девка», – не мог невольно не отметить Орлов.

– С чего бы? – хмыкнул Чап, не отводя взгляда, позволяя девушке облучать себя ослепительными лучами и показывая, что не плавится под их воздействием.

– А с того, что я была в соседней комнате и все видела, – заявила девушка.

– Какая ты пронырливая. И что же ты видела?

Мелинда медленно отпила Мартини.

– Великолепная-во-все-небо Анна решила навестить Фаберже.

– Неужели? И что с того?

– А то, что она имела очень конкретную цель для визита. Догадываешься, какую? – снова взгляд Мелинды опалил Орлова.

– Мало ли о чем я могу думать, – невозмутимо отозвался детектив.

– А ты спроси об этом Анну. Может, расскажет.

Чап хмыкнул.

– Не поверю ни на секунду.

– Я тоже не хочу в это верить. Как и в то, что это мог сделать ты.

– Если это попытка оклеветать сотрудника Управы, находящегося при исполнении …

– Что с твоим алиби, Орлов?

– Мне оно не нужно.

Мелинда от души рассмеялась.

– Не пора ли тебе назначить мне свидание?

Главный инженер химического народного предприятия имени Роберта Лея Рихард Хоффмайер внимательно смотрел на гостя, приглашенного им свою виллу.

– Интересно вы рассуждаете, пастор. И чего, по вашему мнению, больше в человеке – человека или животного?

Седовласый сухопарый пастор Шмидт тихо улыбнулся.

– Скорее буддистам пристало рассуждать о подобном, а не христианам. Но думаю, что и животного, и человеческого в людях отмерено поровну.

Хоффмайер кочергой со свастикой поправил в камине дрова. Ранняя весна 1945 года выдалась зябкой.

Кроме него и пастора, на вилле никого не было, прислугу он предусмотрительно отпустил.

– Почему так? – спросил Хоффмайер, не оборачиваясь.