Владилен Елеонский - Проклятие Баскервилей. Первоначальная рукопись сэра Артура Конан Дойла

– Обещаю, что вы узнаете всё, что нам известно, прежде чем покинете эту комнату, – сказал Холмс. – Пока же могу сказать, что надпись на конверте была сделана в отеле, и её, судя по особенностям почерка, сделал мужчина, а не женщина.

– Силы небесные, почерк понятно, а откуда вы узнали, что он писал в отеле?

– Если присмотреться, то можно легко увидеть, что перо и чернила доставляли автору неудобства. Кончик пера раздвоился от частого использования, от этого линии букв тоже двоились, и их приходилось по нескольку раз обводить. Чернила высыхали трижды, прежде чем он смог написать такую короткую вроде бы фразу, из этого следует, что чернильница была почти пуста, там было мало чернил, поэтому пришлось трижды обмакнуть перо, чтобы закончить. Редко, чтобы в домашних условиях совпадало и то, и другое. Дома, если чернил мало, то, по крайней мере, перо нормальное, а если перо изношено, то обычно чернил в достатке. С другой стороны, именно в отелях письменные принадлежности, как правило, находятся в таком бедственном состоянии.

– Ха, вы меня поражаете, мистер Холмс! В самом деле, всё просто. Почему я сам не догадался?

– Потому что у вас другие интересы, а я каждый день занимаюсь этим. Вам подсунули этот конверт под дверь?

– Нет, кто-то вложил его в один из тех моих пропавших ботинок, которые отельные сонные мухи, продрав, наконец, глаза, обнаружили на сливе моего окна нынешним утром.

– Похоже, кто-то следовал за вами и, возможно, останавливался в тех же отелях, что и вы.

– Итак, джентльмены, не успев прибыть в Лондон, я оказался в гуще событий, достойных описания в каком-нибудь детективном романе. С какой стати кому-то понадобилось неотступно следовать за мной?

– Мы ещё подойдём к этому, а пока, сэр Генри, будьте добры вспомнить, не случилось ли с вами ещё чего-нибудь с момента вашего прибытия в Лондон?

– Что вы имеете в виду?

– Я имею в виду нечто такое, что кажется необычным.

– Нет, больше ничего такого не происходило. Знаете, мистер Холмс, мне вполне хватило того, о чём я вам поведал. С того момента, как я ступил на землю метрополии, мне даже не удалось поспать нормально, а в газете я прочёл об опасениях жителей Дартмура по поводу того, что молодой наследник вдруг не захочет жить в имении со столь пугающей репутацией. Я ничего не понимаю! Может быть, вы всё-таки объясните мне, наконец, в чём дело?

– Ваше требование, безусловно, обоснованно.

С этими словами Холмс достал из ящика стола старинную рукопись, которую оставил ему сэр Чарльз, и попросил доктора Мортимера прочитать баронету вслух его семейное предание. Сэр Генри выслушал повествование с глубочайшим вниманием и несколько раз даже изумлённо вскрикнул.

– Я, кажется, принимаю в наследство не только имущество, но и зловещее прошлое, – сказал он, когда доктор окончил чтение. – Конечно, я слышал от бабок о Чёрной собаке преисподней. Повзрослев, я перестал воспринимать эту сказку серьёзно, тем более, что никаких письменных источников на тот момент не было. Откуда взялась рукопись?

– Мне её принёс сэр Чарльз накануне своей кончины.

– Накануне своей кончины, вы сказали? Зачем?

– Он хотел, чтобы я проверил, в чьей компетенции находится это дело, – полицейского или священника.

– А вы?

– Тогда я пришёл к выводу, что у вашего дядюшки нервное расстройство, и ему требуется помощь соответствующего медицинского специалиста.

Сэр Генри недобро улыбнулся.

– Может быть, меня вы тоже отправите к психиатру?

– Полагаю, в этом нет никакой необходимости. Кто-то, в самом деле, либо пугает вас, либо действительно знает больше нас всех о том, что происходит на болотах.

– Может быть, он просто хочет отпугнуть меня от имения? Например, дворецкому это было бы, наверное, удобно, он продолжал бы получать жалование за обслуживание Баскервиль-холла, при этом практически ничего не делая.

– Как бы то ни было, теперь нам следует решить, сэр Генри, стоит ли вам ехать в Баскервиль-холл.

– Почему мне не следует ехать?

– Это может быть опасно.

– Опасность от адского чудовища или существа в плоти и крови?

– Вот это как раз предстоит выяснить.

– Я так вам скажу. Никакой дьявол из преисподней и никакое существо на земле не отвратит меня от дома моих предков. Это мой окончательный ответ!

Его лицо вспыхнуло и резко потемнело в тот момент, когда он говорил эти слова. Было очевидно, что пылкий нрав Баскервилей не угас в этом представителе древнего рода.

– Между тем, – помолчав минуту, сказал он, – не следует рубить с плеча, у меня совершенно не было времени, чтобы обдумать всё, что вы сообщили. Думаю, мне потребуется час, чтобы прийти к какому-то разумному решению. Послушайте, мистер Холмс, сейчас половина одиннадцатого, и я собираюсь идти к себе. Предлагаю вам и вашему другу, доктору Ватсону, вместе отобедать в отеле в два часа. После этого я сообщу вам своё решение.

– Вам удобно, Ватсон?

– Вполне.

– В таком случае ждите нас к обеду. Мне вызвать кэб?

– Нет, я пройдусь пешком. Это дело, знаете ли, слишком взбудоражило меня, хочу немного успокоиться.

– Я тоже с удовольствием пройдусь пешком, – сказал доктор Мортимер.

– Итак, встречаемся в два часа. Аревуар!

Мы сидели и слушали звук удаляющихся шагов наших посетителей на лестнице, однако, едва хлопнула дверь парадного входа, Холмс мгновенно преобразился, превратившись из сонного мечтателя в человека действия.

– Скорее, Ватсон! Где ваш цилиндр и ботинки? Дорога каждая секунда!

Он бросился в свою комнату в домашнем халате, и через несколько мгновений вернулся в цилиндре, пальто и с тростью в руке. Мы поспешили вниз по лестнице и оказались на улице.

Только что прошёл лёгкий моросящий дождь, и мостовая дышала сыростью. Доктор Мортимер и Баскервиль не успели скрыться из вида, нас отделяло не более двухсот шагов. Наши клиенты шли в сторону Оксфорд-стрит.

– Давайте я побегу вперёд и остановлю их.

– Ни слова больше, дорогой Ватсон! Мне всегда приятно находиться в вашем обществе, но особенно приятным оно бывает, когда вы молчите. Наши друзья правы. Какое чудесное утро!

Мы быстро зашагали вперёд, пока не сократили дистанцию вдвое. Продолжая держаться на расстоянии ста шагов, мы проследовали по Оксфорд-стрит и свернули на Риджент-стрит. Когда наши друзья остановились, чтобы поглазеть на витрину магазина, Холмс сделал то же самое. Мгновение спустя он обрадовано вскрикнул. Проследив за его острым взглядом, я увидел не очень длинного согбенного человека в тёмной испанской шляпе и коротком чёрном плаще с просторным бежевым саквояжем в руке. Он шёл на противоположной стороне улицы, и, как видно, тоже держал дистанцию, не желая приближаться к сэру Генри и доктору Мортимеру. Когда они остановились у витрины, он тоже остановился, а когда они пошли, тоже двинулся следом.