Александра Нюренберг - Глобус Билла. Третья книга. Бык

– У него недвижимость на всех континентах. – Сказал один другому в пёстрой толпе.

Билл прислушался. Говорившие все были разные, и одежда собрана из разных по смыслу историй, но одно их роднило – глаза. У того, и у другого и у третьего их не было видно. Опущены долу к старым вздыбленным плитам площади.

– Какая недвижимость, горы, что ли. – Почти беззвучно и еле шевеля ртом, ответил второй в шляпе с высокой тульей, с пёрышком за широкой засаленной лентой.

– Нет… не горы.

– Вышки. – Догадался второй.

Первый продолжал истово шептать, закатывая глаза к низкому небу, причём и сейчас они остались вне досягаемости.

Билл тут и догадался.

– А говорил, что на пенсию живёт. – Прошептал в высокой тулье и нечаянно присвистнул.

Распорядитель оглянулся – точно по земле чиркнул старой спичкой. Оба обмывающих кости покойного примолкли, состроили кислые и кривые выражения на никак не освещённых зеркалами души лицах.

Помолчали, и первый, не двигая ни одною мышцей тяжёлого лица, только волоски на лисе шевельнулись, снова алчно зашептал:

– Я бы сделал вам предложение тотчас.

Второй слушал. Он не посмотрел по сторонам, но Билл не сомневался, что его видят во всех подробностях. Он отошёл к Асу, который неотрывно глядел на белые угловатые очертания большого самолёта, которые угадывались под полотном, и угол рта его был космическим скотчем прихвачен. Из чего заключил Билл, что командир взволнован, в тяжёлых чувствах, и самые нежные струны его неведомой души натянуты донельзя каким-то грязным когтем.

Воздух выглядел неподвижным, но он без всякого видимого ветерка перемещался, трогая предметы и гостей, шевелюры из тех, что не смазаны бриллиантином. Над белыми редеющими облаками пролетело быстрое тело. Быть может, это просто показалось Биллу. Он глянул – ускользнула тень, он поздно посмотрел, и очертания тени поселили в открытой всему душе Билла совершенно неподходящие для момента размышления.

Он встал сбоку от командира, следя за его холодной скулой и опущенными пепельными ресницами. Успел услышать, как второй из собеседников спросил:

– А потом?

Тип с лисой ответил:

– Потом бы я вас сожрал.

Билл вздрогнул, но услышал лёгкий двойной смех и понял, что засвидетельствовал шутку.

– Что здесь происходит? – Сказал он и увидел, как дрогнула командирова скула.

Мимо за частоколом стоявших и расхаживающих шагал похожий на жердь тип, завёрнутый в чёрный плащ по глаза и на вытянутой руке в перчатке с раструбом нёс подносик с несколькими бокалами. Почему-то эта фигура вызвала у Билла усиленную… нет, не тревогу, а… омерзение и притом необъяснимое: фигура двигалась величаво и складки плаща колыхались очень солидно. Когда прошедший затерялся возле края могилы, Билл вздохнул с облегчением.

– Что… – Ответил Ас. – Ты не понял?

Билл кивнул.

– Это самые настоящие бандиты. – Ответил он возле уха Аса, этого волчьего с острой верхушкой уха и, гордясь своей проницательностью, ликующе оглянулся.

Замер. Тот гигант в коротком военном плаще пристально и беззастенчиво смотрел на высокую развязную фигуру в рыжеватом венце, которую представлял из себя Билл. Его глаза были единственной парочкой зеркал души в этом сборище, которые не прятались и даже напротив – смотрели настойчиво, по-хозяйски. При этом возмутиться не предоставлялось никакой возможности – возраст ли тому виной, или ощущение длинного жизненного опыта, исходившее от старика, – он выглядел естественным воплощением лучших манер. Билл почувствовал себя дикарём… как тот сказал?

– Как тот сказал? Лулу?

С другой стороны рва произошло шевеление. Самолёт поплыл вниз, прихваченный чёрными ремнями и верёвками.

– Где Энкиду?

Шанни, слава Богу, нашлась поблизости. Она шепнула:

– Лулу – древнее название тех существ, которых создали для рабского труда. Позднее его уже не употребляли, а сейчас оно, вероятно, вернулось в обиход… но что оно означает ныне?

Старик в плаще, увидев, что неизвестные шепчутся, медленно отвёл взгляд, в котором показались Биллу мелькнувшие искры. Но что это – смех? Гнев?..

Он повёл рукою, в твёрдом узком манжете, белой кистью с длинными пальцами, и издалека двинулась к нему фигура в чёрном балахоне. Сам же он, даже не поглядев на расступающихся и сразу сделавшихся толпой присутствующих, направился – и без сомнений – прямиком к ним.

С другой стороны шёл Энкиду, выделявшийся на сером и зловещем бандитском фоне своей статью и как будто только что омытым лицом.

Его всегда ласковые фиалковые глаза, с безличным радушием скользящие по всем встречным предметам, сейчас сверкали. Незнакомец шагнул в сторону Билла, и Энкиду резко остановился. На мгновение он врос в землю. Старик быстро посмотрел на него, потом вернул своё внимание Биллу.

– Что ж, не каждый день на моём пути встречаются четверо молодых богов. – Сказал он негромко.

При этих словах он насмешливо кивнул, обращаясь к мужчинам, но когда его взгляд обратился к Шанни, в нём появились почтительность и сдержанность.

Никто из членов экипажа Глобус не произнёс ни слова. Ас выглядел настороженно. Энкиду – без чинов, как всегда. Старик понял, что следующая реплика также отдана ему.

– Будем знакомы… – Он смотрел на Билла. – Я, очевидно, твой дядя.

Он поклонился для всех.

– Мардук Ану. – Молвил он запросто. – Здешний фермер.

Билл с совершенно серьёзной рожей, будто ему было не в кипиш удержаться при словах «здешний фермер» от растерянной ухмылки, сказал своим парадным голосом, какой использовал только по требованию леди Сунн:

– Ваше ве…

Старик мгновенно, как хорошая гувернантка, глазами показал ему – ошибка.

И отвернулся, заинтересованный поведением закапывающих могилу бандитов-лулу. Когда он снова посмотрел на Билла, то сделал вид, что не замечает сдерживаемой смешинки Аса и хуже справляющегося с этим Энкиду. Оба стервеца буравили взглядами оплошавшего Билла, с которого, как с гуся вода, стекли эти взглядцы. Он спокойно исправился:

– Сир Мардук.

И добавил:

– Я… узнал.

Ас поморщился. Миссия началась уж слишком неофициально. Но Мардук сир Ану, кажется, доволен.

Кивнул без улыбки.

– Кровь не водица. Я тебя тоже учуял.

И великолепный нос шевельнулся, будто слова его не были фигуральными.

Такого старого нибирийца Билл никогда не видел. Его лик не оставлял повода ни малейшего для излюбленного занятия сына Сунн – смеяться.

Краса абсолютная.

Зло напитало черты единовластного хозяина Эриду. И в этом пусть не будет никакого сомнения. Нечего притворяться и развивать характер, чтобы потом огорошить читающих летопись какой-нибудь ужасной неожиданностью.