В. Редер - Пещера Лейхтвейса. Том второй

— Теперь постараемся скорее уйти, — подтолкнула его Аделина Барберини, — мы тут стоим и болтаем в то время, как окружены опасностью.

— Что это? — воскликнула она вдруг. — Кажется, кто-то идет?!

Она выглянула в дверь; вздох облегчения вырвался из ее груди, когда она убедилась, что ошиблась. Только внизу лестницы стояли люди, громко разговаривая между собой.

— Помогите мне поднять мешок на плечи, — сказал Король контрабандистов, встав при этом на колени. — Так, благодарю вас. Не тяжела эта ноша. С нею я прошел бы всю Саксонию, если бы было нужно, — засмеялся он.

Гаральд встал.

— Идите вперед, — сказал Король контрабандистов Аделине Барберини, — сзади вас я вынесу мешок из дома. В шесть часов приходите в мою хижину, там найдете девушку.

Аделина больше не медлила; она покинула комнату, не взяв с собой принесенных ею щеток, гребенок и свадебного венка. Легкими шагами стала она спускаться с лестницы. По дойдя до последних ступенек, она страшно испугалась и невольно ухватилась руками за перила, чтобы удержаться на ногах. В нескольких шагах перед нею стоял ее муж. Да, внизу стоял Зонненкамп, оживленно разговаривая с молодым офицером в мундире прусского майора. Аделина Барберини ни минуты не сомневалась, что офицер этот Курт фон Редвиц, с которым Гунда должна была повенчаться. И мимо этих-то двух людей она должна была теперь пройти.

За себя Аделина Барберини не боялась, уверенная что не будет узнана Зонненкампом. Но она содрогнулась при мысли, какой опасности подвергнется Король контрабандистов, когда через несколько минут спустится с лестницы и должен будет пройти с живой ношей за спиной мимо Зонненкампа и Редвица. Так как она уже не могла принять никаких мер для безопасности своего соучастника, то ей оставалось только позаботиться, чтобы спасти хоть свою собственную шкуру. Она недолго колебалась. Глубоко вздохнув и надвинув на глаза шапку, она смело прошла мимо занятых разговорами мужчин. В ту минуту, когда она прошла, даже задев рукой Зонненкампа, когда была так близко от него, что ему стоило только поднять глаза, чтобы узнать ее, в эту самую минуту она услышала, как Зонненкамп сказал своему будущему зятю:

— Да, милый Курт, вы не можете себе представить, до чего я счастлив сегодня, не только тем, что Гунда соединяется с таким порядочным, благородным человеком, человеком, которого она любит и уважает. Нет, сегодня я уверен, что она избегает большой опасности. Не правда ли, Курт, вы сумеете защитить ее от всяких нападений, оскорблений, потому что есть на свете люди, которые уже наметили Гунду и хотят оторвать от меня мое дитя.

— Вот моя рука, отец, — ответил молодой майор, — никакой вражеской силе не удастся отнять у нас Гунду. Если понадобится, я сумею защитить ее, хотя бы ценой собственной жизни.

— Благодарю вас от всей души, — сказал франкфуртский негоциант, ласково взглянув на Курта.

В это мгновение Аделина Барберини шмыгнула мимо них и торопливо вышла из дома.

Зонненкамп и Курт продолжали разговор еще несколько минут, пока не услыхали тяжелых шагов, спускавшихся с лестницы. Взглянув наверх, они увидели крестьянина, медленно спускавшегося с мешком за спиной. С удивлением взглянули мужчины на мужика, не понимая, какое у него могло быть дело в гостинице в такой торжественный день. Но мужик казался таким добродушным, он подошел к ним так спокойно и уверенно, что не возбудил ни малейшего подозрения. Зонненкамп, однако, счел нужным спросить его: что ему было нужно наверху?

Крестьянин снял свободной рукой шапку и ответил почтительным голосом:

— Я узнал, что сегодня здесь будет праздноваться свадьба, и так как хозяин «Пламенной звезды» часто покупал у меня картофель и овощи, то я думал, что и сегодня он возьмет у меня несколько мер.

— Но кухня находится ведь не в верхнем этаже, — ответил Зонненкамп.

— Совершенно верно, но мне сказали, что я там найду хозяйку. Однако я не нашел ее и вижу, что в доме никто не может заняться мною, поэтому я должен постараться продать свой товар в другом месте.

Зонненкамп пребывал в прекрасном настроении, и ему не хотелось, чтобы кто-нибудь ушел с обманутой надеждой из дома, где находилась его дочь, счастливая невеста.

Он вынул из кармана кошелек и дал крестьянину несколько гульденов.

— Вот, возьми. Я покупаю твой товар, — сказал он.

Король контрабандистов испугался, предполагая, что ему придется отдать свою ношу, и уже хотел пуститься в бегство, когда Зонненкамп продолжал, засмеявшись:

— Но ты все-таки можешь оставить у себя твой картофель и овощи. Деньги я дарю тебе, но с тем условием, чтобы ты выпил бутылку вина за благополучие молодых.

— Благодарю, сударь, благодарю вас всем сердцем, — ответил Король контрабандистов, собравшись уходить.

В ту же минуту Редвиц отскочил назад, ему показалось, будто бы в мешке раздался слабый стон.

— Стой, еще минуту! — крикнул он Королю контрабандистов, бросившись к нему. — Ты несешь в мешке, кажется, не одни овощи и картофель, мне из него послышался какой-то голос.

Мужик смущенно засмеялся и почесал за ухом.

— Голос? — ответил он медленно. — Конечно, я согласен, что у меня в мешке имеются живые твари. Я нес детям сторожа при «Пламенной звезде» пару кроликов.

— Как, однако, можно ошибиться, — сказал Редвиц Зонненкампу. — Я поклялся бы, что слышал человеческий голос, а это были только кролики. Действительно, как могли бы всунуть человека в мешок?

Тем временем Король контрабандистов поспешил выйти со своей ношей за дверь и скоро затерялся в толпе.

Зонненкамп и фон Редвиц не проговорили и пяти минут после ухода мнимого крестьянина, как в главный подъезд гостиницы вошла молодая девушка, оглядываясь по сторонам, точно искала кого-то. В руках она держала картонку, перевязанную шелковой лентой. Медленно подошла она к Зонненкампу и фон Редвицу и с поклоном сказала:

— Извините, куда я должна сдать этот венок? Он был заказан садовнику Лефлеру.

— Я могу сказать вам это с совершенной точностью, — ответил Зонненкамп. — Этот венок предназначается моей дочери, и я лично передам ей его. Дайте мне венок.

Он вынул из кармана несколько монет, щедро наградив девушку за услугу по доставке венка.

Удивленная и взволнованная такой наградой, посланная удалилась.

— Теперь пойдем, сын мой, — обратился Зонненкамп к молодому человеку, — отправимся вместе в комнату Гунды, и ты сам отдашь ей венок.

— Большое спасибо, отец, — воскликнул Курт, — о, я уже вижу, как этот венок будет к лицу Гунде; полученный из моих рук, он сделается ей вдвое дороже.

После этих слов они в самом радужном настроении поднялись по лестнице и остановились перед дверью. Зонненкамп попросил Редвица немного подождать; он сначала хотел сам взглянуть, одета ли Гунда и может ли войти к ней молодой офицер. Он постучал в дверь, но никто ему не ответил. Повторив стук, он, наконец, взялся за ручку двери, которая оказалась незапертой. Когда он переступил порог, то остановился в удивлении. Гунды не было в комнате.