Кара - Гарри Поттер и Ось Времён

Три дня спустя, когда Гарри с друзьями сидели в комнате с рамкой от портрета Финеаса Найджеласа и изучали заклинания. Гарри это удавалось особенно легко, скорее всего, ввиду того, что предыдущий месяц он провёл именно за этим занятием. Гермиона, которая всегда проявляла рвение к получению любых знаний, не испытывала особого энтузиазма от последнего предложения Гарри — попробовать изучить заклятия чёрной магии.

Юноша, разумеется, пока не собирался говорить, что прекрасно владеет теорией простейшей и средней чёрной магии, включая непростительные проклятия. Вспоминая свою недавнюю победу над Снейпом, Гарри убеждался, что ему вполне хватит ненависти для использования непростительных заклятий, конечно, если не будет другого выхода.

Итак, они втроём сидели в комнате, и занимались по разным книгам. Лично Гарри пытался постичь теорию чар забвения, которыми заинтересовался в процессе написания работы для Флитвика. Рон и даже Гермиона уже отказались от этого, но Гарри упорно продолжал смотреть в арифмантическую формулу этих чар, которую в течение нескольких часов ему пыталась объяснить Гермиона. Хотя, сама она в этом разбиралась тоже весьма слабо — она постоянно смотрела в многочисленных справочниках расшифровки той или иной части формулы, а потом довольно путано воспроизводила это для Гарри и Рона.

В итоге Поттер сидел перед длиннющим пергаментом, исписанным непонятными формулами, и тщетно пытался сопоставить их значение с такими же непонятными формулами в справочнике Гермионы, которая сейчас вместе с Роном пыталась освоить теорию чар защиты высших уровней.

После нескольких часов корпения над книгами Гарри мог гордо заявить, что практически разобрал простейшие чары забвения. Единственное, чего Поттер не мог понять, так это то, что такой полный и бесповоротный идиот, как профессор Локарт умудрился освоить эти, ой, какие не простые, чары.

Близилось время обеда, так что скоро кто-то, кто сегодня был почётной Нянькой (ребята так не удосужились спуститься к завтраку и узнать кто это), будет им высказывать всё что думает об их занятиях и о них лично, если, конечно, на вахте не Люпин. Друзья уже собирались спускаться, когда почётная Нянька, в лице Аластора Хмури, пожаловала в их скромную обитель, дабы лично проконтролировать их явку к обеду, который ещё, кстати, предстояло сготовить.

Сначала Шизоглаз действительно высказался по поводу некоторых молокососов, но, заметив, чем занимаются вышеупомянутые молокососы, затих.

Получив от старика пространную лекцию о защите и нападении, ребята особенно сильно пожалели, что сегодня не смена Тонкс. Но в настоящий ужас их привело последовавшее за лекцией объявление, что он лично проверит их знания в ближайшее время, то есть завтра вечером.

— Так вы есть идёте, — как ни в чём не бывало спросил Шизоглаз.

— Я не голоден, — быстро ответил Гарри.

Рон, которому перспектива проверки Хмури отшибла весь аппетит, тоже отказался. Гермиона же покорно спустилась на кухню, скорее всего из жалости к Джинни, которой предстояло провести весь обед в компании старого аврора.

Трапеза окончилась очень быстро, и Гермиона заявила, что немедленно садится заниматься.

— Уж не защитой ли? — осведомился Гарри.

— Нет, не защитой. Я собираюсь делать историю.

— Ясно. А что по ней хоть задали?

— Задали по ней, Рон, два с половиной свитка об экономических и политических предпосылках создания Мирового Магического Союза в девятнадцатом веке.

Рон тут же побледнел, а потом позеленел, и принял решение делать историю в последнюю очередь.

— Гарри, ты так и не рассказал, как прошла Оклюменция, осторожно начала Гермиона.

— Довольно необычно. Я наконец смог поставить щит.

— Так это же замечательно!

— Да, не сказал бы. Щит состоял из ненависти. Во мне её столько, что я не просто блокировал Снейпа, но и вдребезги разнёс его собственную защиту.

— Ты был у Снейпа в голове?

— Рон!

— А что?

— Гарри, что бы ты об этом ни думал, ты всегда можешь рассчитывать на нас. Я верю, что никто никогда не сможет тебя сломить. И если для этого ты должен ненавидеть, то пусть будет так.

— Ты даже представить не можешь, сколько во мне всякой дряни, — тихо произнёс Гарри.

— А я и не собираюсь себе это представлять. Всё это для врагов, ведь так?

— Так.

— Ну так в чём проблема? Мы ведь не враги. Идёт война, и ты должен в ней победить. А для этого придётся поступиться принципами.

— Спасибо. Ты как всегда знаешь, что сказать, — улыбнулся Гарри, — а теперь, в знак благодарности, я займусь историей.

— Невероятно, — пробормотал Рон. — Ты был в голове у Снейпа! И как там? Интересно?

— Да нет, как и в прошлый раз. Видел бы ты, как он потом от стены отцепиться пытался!

— Да быть не может! — Восторженно вскричал Рон.

— Ещё как может! — Хмыкнул Гарри, — ладно, я в историю.

Гарри несколько раз заснул над учебником истории, и наконец решил, что несколько дюймов для Биннса ничего значить не будут, так что можно заканчивать это сочинение.

— Всё! — возвестил он, — надоело. Рон, в шахматы играть будешь?

— Давай.

И, старательно игнорируя недовольные взгляды Гермионы, парни, удобно устроившись на кровати Рона, начали расставлять фигуры на поле.

Зато следующим утром, спустившись на завтрак, они особенно чётко поняли, что Хмури не забыл о своём обещании. Об этом им сообщила Тонкс, с настоятельными рекомендациями немедленно заняться повышением собственного образования и соболезнованиями.

Кстати, стоит отметить, что дом становился всё чище и чище, стараниями Кикимера, который, однако не переставал в пол голоса хаять его нынешних обитателей, кроме Гарри. Хотя, Поттер вовсе не считал это странное отношение к нему полоумного домовика великой честью.

До вечера друзья побили все рекорды, проштудировав два фолианта по защите, найденные в закромах библиотеки Блеков, хотя, Рон, например, почти ничего не запомнил, разве только простенькие заклинания защиты и нападения до четвёртого уровня. Гермиона зубрила всё подряд. Что же касается Гарри, то он отдавал предпочтение всем заклинаниям высшего уровня и заклинаниям нападения, не брезгуя и чёрной магией.

Обещанная проверка проходила, как и все остальные сколько-нибудь значимые события, на кухне. И напоминала она, скорее экзаменационный допрос, нежели проверку знаний. Сначала Шизоглаз называл заклинание, и требовал его теорию. Рону достались не сложные помеховые чары, которые они учили ещё в прошлом году на занятиях АД. Гермионе пришлось сложнее — её первым вопросом была теория чар слежения. Про них она рассказала, но вот следующий вопрос поверг её в полное недоумение. Надо было рассказать о заклинании Morsmorde. Гарри с возмущением думал, что это — полный и откровенный завал. Ну откуда Гермионе, лучшей ученице Хогвартса, Гриффиндорке, старосте, ярому борцу за соблюдение школьных правил, и, наконец, маглорождённой ведьме, знать что-либо о заклинании Чёрной метки?