Андрей Бондаренко - Седое золото

— Остальных, кого я в группу включу, тоже доставят в пансионат. Территория там охраняемая, так что попрошу без глупостей: при попытке несогласованно покинуть территорию — будут стрелять на поражение. Пансионат — это наша опорная база. Там и ускоренные курсы по повышению квалификации откроем. Будете учиться разным полезным навыкам. Из своего горного института, извини, конечно, ты уже отчислен — с завтрашнего дня. На этом на сегодня всё, любезно попрошу на выход!

За дверями дисциплинированно ждали оловянноглазые.

Все вместе поднялись на первый этаж, вышли во двор.

В небе пунцово догорал осенний закат, заметно подмораживало. Около ворот стояли два чёрных «воронка» с работающими моторами.

Курчавый взял Ника под локоть, отвёл чуть в сторонку и негромко проговорил, глядя прямо в глаза:

— Думаю, что не всё так просто с тобой, товарищ Никита Иванов. Совсем не просто. У меня память отменная, а вот анекдота твоего вспомнить не могу! Помню, что про Польшу, помню, что Ленин там фигурировал, и всё на этом. Да и песни твои — так, только в общих чертах припоминаю. Ни одной мелодии напеть не смогу. Это притом, что слух у меня — идеальный! Как такое может быть? А? Вот и товарищ Бочкин в своём рапорте ту же странность отметить не преминул! Впрочем, потом про это поговорим, в свободное время. А вот — осень. Посмотри, поздняя осень кругом. Может, стихотворение прочтёшь, из нового? Порадуешь своего старого командира?

Ник улыбнулся и прочёл — с чувством:

— Сильно! — согласился Курчавый. — Настроение осеннее просто отлично передано, на мой вкус. Ладно, братец мой, разъезжаемся в разные стороны, к местам временной дислокации. До скорой встречи…

«Воронки», как и предполагалось, разъехались в разные стороны. Курчавый в свой сел, за руль непосредственно, первым ударил по газам.

А с Ником на заднее сиденье, по бокам, парочка телохранителей всё тех же уселась. Плотненько так спрессовали добры молодцы! Ну, эти-то хоть молча ехали, а шофёр попался — не приведи Бог. Пожилой такой еврей, махровый — до невозможности. Всю дорогу себе под нос ерунду всякую бормотал: про «бедную Сару», про «несчастного, глупого Мотю», про «грехи Израилевы». То ли сумасшедший, то ли просто дурочку ломал, как всем бойцам невидимого фронта полагается. Долго ехали, в объезд города, часам к трём ночи только добрались до места.

На пути возник высоченный забор, со сторожевой вышки по глазам ударил яркий прожектор. Старый еврей посигналил, через минуту ворота совершенно бесшумно отъехали в сторону. Внутри добротный дом-пятистенок стоял в середине участка, рядом с ним — несколько разномастных бараков, часовые — и тут и там. Прямо к крыльцу дома подъехали, вошли в длинные, скупо освещённые сени. Водитель разговорчивый, к радости Ника, остался в машине. С правой стороны коридора — несколько дверей, из крайней, чуть приоткрытой, кухней явственно пахнуло. С левой стороны — всего одна дверь, над ней табличка: «Спальный комплекс». Обрадовался Ник этой надписи просто несказанно. Спать хотелось до жути — в машине заснуть не удалось, сколь ни старался: безжалостно трясло на ухабах, свинцовые плечи соседей толкали синхронно с двух сторон.

Вошли в спальню: штук тридцать кроватей составлены идеальными рядами, застелены все с аккуратностью образцовой, на спинках — металлические шары знатные, как и полагается, фанерные прикроватные тумбочки рядом, стулья простенькие. На одну кровать — по одному стулу и тумбочке одной, соответственно.

Идиллия армейская. Для тех, кто понимает, конечно.

Ник прошёл в дальний угол, комбинезон свой злосчастный быстро стащил да и нырнул под одеяло. Ни о чём думать не хотелось, только краешком глаза успел заметить, уже засыпая, как один из сопровождающих направился к соседней кровати, а второй расположился на стуле — рядом с входной дверью. Плащ свой распахнул, сложил руки на груди, предварительно кобуру наплечную расстегнув. Понятное дело, бдить приготовился — в соответствии со строгими инструкциями …

Проснулся Ник в восемь ноль-ноль, от голоса командного.

— Подразделение — подъём! — бодро вещал голос. — Туалетные процедуры принять! Переодеться, к зарядке приготовиться! На всё про всё — даю пятнадцать минут!

Открыл Ник глаза: на пороге спального помещения стоял крепыш средних лет, одетый в чёрные сатиновые трусы и голубую майку, на ногах — сапоги кирзовые. С видом довольным донельзя, улыбка широченная, глаза радостные, лучистые.

— Спортивный инструктор Епифанцев, — представился крепыш. — Согласно местному распорядку дня, поступаете в моё распоряжение до десяти часов. Потом — следуете на завтрак. Прошу поторопиться, товарищи! Вот вам сменная форма одежды: трусы, майки, гимнастерки, брюки форменные, сапоги. Всё по размерам подобрано. Полотенца также приложены, портянки!

Рядом с весёлым крепышом стояло несколько картонных коробок и один из оловянноглазых: заспанный, растрёпанный, в руках пистолет чёрный, визуально — браунинг. Видимо, заснул всё же, штафирка, теперь смущается.

Второй сопровождающий Ника спросил, высунув голову из-под одеяла:

— Извините, но нас это тоже касается? Ничего не путаете? Может — только товарища Иванова?

— Ничего не путаю, — продолжил от души веселиться спортивный инструктор. — Приказ капитана Курчавого. Вот — телеграфом пришло, — помахал над головой узкой бумажной лентой. — Торопимся, товарищи! Гражданскую одежду — в картонные коробки сложить, освободив их предварительно, понятное дело. Туалетная комната — напротив по коридору, через дверь от кухонной. Вопросы?

Молодцы, приставленные за Ником следить-наблюдать, ознакомились первым делом с содержанием телетайпной ленты.

— Мы включены в состав группы «Азимут», — сообщил один из них тусклым голосом. — В соответствии с полученным приказом, представляюсь: Кузнецов!

— А как же обещанная командировка в Испанию? — засомневался второй, но тоже представился: — Токарев!

Как бы то ни было, через пятнадцать минут все уже бежали по дорожке, проложенной по периметру забора, — в кирзовых сапогах, трусах и майках, следом за бодрым инструктором Епифанцевым.

Территория пансионата оказалась совсем даже немаленькой, периметр насчитывал более пяти тысяч шагов Ника. Намотали три «круга», благо погода способствовала: лёгкий минус, ясное небо, полное безветрие.

Потом последовали махи руками-ногами, приседания, прыжки различные, наклоны во все стороны. Напоследок — упражнения на турнике и брусьях.